Линвуд Баркли - Двадцать три

– Может, ты просто недостаточно выпил, – заметил Виктор.

Уолден как-то странно на него покосился:

– Ты это о чем?

– Да ни о чем таком. Просто хотел сказать, что выпил ты меньше, а потому тебе не так плохо, как остальным. Что еще тут скажешь?

Уолден слабо отмахнулся:

– Да ничего, ничего.

– Чем я могу тебе помочь?

Уолден не без труда кивнул:

– Ступай, поищи врача, скажи, чтобы ко мне подошли. А то сижу здесь, точно я невидимка. Так и помереть недолго, пока они там обратят внимание.

– Ладно, – откликнулся Виктор. – Ты давай, держись.

Он обратился к трем медсестрам и двум докторам, которые занимались своими пациентами, и лишь на шестой раз ему повезло. Мимо пробегала какая-то женщина в халате, он ухватил ее за рукав.

– Вы сестра или врач? – поинтересовался он.

– Я доктор Морхаус, – сообщила женщина.

– Никто не подходит вон к тому человеку, – Виктор указал на Уолдена.

Морхаус вздохнула и направилась к креслу, где сидел Уолден, опустилась перед ним на колени.

– Сэр? Как вы себя чувствуете?

– Так себе, – ответил он. Она спросила его имя, и Уолден назвал его. Задала еще несколько вопросов. Как долго он здесь находится, что ел или пил утром, как чувствует себя сейчас, хуже или лучше, чем перед приходом в больницу.

Доктор послушала у него сердце, посветила тонким лучиком света в глаза.

– Оставить здесь вас мы не можем, – сказала она. – Да, вы больны, но у нас тут куда более тяжелые случаи. – Она кивком указала на Виктора. – Это ваш сын?

– Нет, – ответил Уолден.

– Я просто друг, – пояснил Виктор.

– За ним нужен уход, но наша больница переполнена. Предлагаю отвезти его в Олбани, пусть там еще раз посмотрят.

– В Олбани? – поинтересовался Уолден.

– Все тамошние больницы принимают сейчас пострадавших, – сказала доктор Морхаус. – К тому же у них в Олбани и оборудование получше.

– Что ж, раз надо, отвезу, – произнес Виктор. – Ты как, согласен, Уолден? Сможешь продержаться до Олбани?

Уолден похлопал себя по груди, словно оценивая свою способность выдержать это путешествие.

– Думаю, да.

– Берегите себя, мистер Фишер, – посоветовала доктор и отошла к какому-то другому больному.

Виктор помог Уолдену Фишеру встать.

– Машина в паре кварталов отсюда. Дойти сможешь?

Уолден отпустил руку Виктора, проверил, может ли держать равновесие.

– Вроде бы да. – Но на выходе из приемного отделения «скорой» он все же взял молодого человека под руку.

На полпути к фургону Уолден попросил остановиться. Наклонился вперед, уперся руками в колени.

– Тебя чего, тошнит? – спросил Виктор.

– Просто как волна какая-то накатила, – ответил он, затем осторожно выпрямился. – Теперь вроде бы прошло.

Они дошли до фургона, Виктор распахнул дверцу перед Уолденом и помог ему сесть на переднее сиденье. Затем обежал машину и уселся за руль и сказал:

– Полная хренотень, скажу я тебе. Согласен?

Уолден промолчал.

– Прямо крышу срывает от всего этого, – добавил Виктор.

Уолден повернулся к нему.

– Крышу срывает? Это от чего?

– Да от всего этого дерьма, что творится вокруг. Срывает, ну в точности как тогда, три года тому назад.

Уолден не сводил с него глаз.

– Ну, ты понимаешь. Прошло три года с тех пор, как Оливия…

– Да знаю я, знаю, – произнес Уолден несколько окрепшим голосом. – Никогда об этом не забуду. Никогда.

– Ладно, что тут поделаешь, – Виктор повернул ключ в замке зажигания. Мотор ожил. Он выжал сцепление, надавил на педаль газа и перед тем, как выехать на улицу, посмотрел в зеркала. – И все равно не выходит из головы.

– Что не выходит?

– Да то, сколько их умерло или умрет сегодня. Людей, ни в чем не виноватых.

Уолден отвернулся, посмотрел в окно, покусал ноготь на правой руке.

– Все, забыли об Олбани, – сказал он. – Лучше отвези меня домой. Раз суждено умереть, значит, умру.

– И как долго проработал у вас этот Тейт Уайтхед? – спросил я у Гарви Оттмана, пока мы бродили по лесополосе, отделявшей завод по очистке воды от автомагистрали.

– Да он всегда тут работал, насколько я помню, – сообщил Оттман. – Лет двадцать пять, никак не меньше.

– И у него всегда были проблемы с алкоголем?

Гарви прочесывал кустарник слева и справа и, как мне показалось, притворялся, что не слышал моего вопроса. Если Уайтхед действительно не выполнил свои служебные обязанности по той причине, что был пьян, отчего погибли бог знает сколько жителей Промис-Фоллз, то Оттман прекрасно понимал, чем это может грозить ему лично.

– Я спросил, давно ли у Тейта начались проблемы с алкоголем?

– Все зависит от того, какой смысл вы вкладываете в понятие «проблемы», – уклончиво ответил он.

– Что ж, охотно объясню, чтоб вам стало понятнее, – сказал я. – Уайтхед приходил на работу пьяным?

– Я ведь уже говорил вам, наши смены не пересекались.

Я перестал брести по высокой траве, обернулся и вскинул руку:

– Кончайте валять дурака!

Оттман захлопал глазами:

– О чем это вы?

– Вы отвечаете за работу своего предприятия. И смеете говорить мне, что не следите за состоянием людей, которые там работают и с которыми вы якобы не встречаетесь? И что у вас нет никакого механизма, позволяющего отследить, нормально они работают или нет?

– Почему же нет? – обиженно воскликнул он. – Если бы у Тейта возникла ночью какая-то проблема, он бы оставил мне записку и попросил все проверить, вот таким образом.

– Хотите сказать, что Тейт отправил бы вам электронное письмо с сообщением, что был вчера слишком пьян, чтобы хлорировать воду, или еще черт знает что вы там с ней делаете, и что вы тогда, возможно, заглянули бы в компьютер?

– Нет, разумеется, нет, он бы ни за что в том не признался. Но если бы возникли проблемы чисто технического порядка, он бы непременно уведомил меня.

– Но откуда вам знать, как Тейт выполнял свои служебные обязанности под воздействием алкоголя? Ведь по ночам он работал там один. Так откуда вам знать?

– Его мог видеть парень, вместо которого он заступал на смену, ну или сотрудник, который сменял уже самого его утром. Ну, в данном случае Триш.

– А если бы я спросил Триш, был ли он пьян, когда она пришла сменить его, что бы она мне ответила?

Он замялся:

– Ну, пару раз она бы отметила этот факт.

– И вы бы знали об этом, потому как она непременно сообщила бы вам, верно?

Он снова замялся.

– Ну, могла, конечно, упомянуть об этом в какой-то момент.

– И когда это случилось, что вы предприняли?

– Послушайте, детектив… Дакворт, если я не ошибаюсь?

Я кивнул. Я радовался тому, что мы остановились ради этой дискуссии. Получил возможность хоть немного отдышаться после этого лазанья по кустам и через кучи мусора.