Энн Кессиди - Девочки-мотыльки

С возрастом появились и другие игры, но они все больше отходили на второй план, уступая дорогу беседам о компьютерных играх, журналах, группах и одежде. Тина ни на шаг не отходила от Петры, когда у той умерла бабушка, и помогла переехать в новый дом. Когда они перешли в среднюю школу, им пришлось быстро повзрослеть. Игры закончились, важным стало успевать добираться из одного места в другое, находить нужные классы и не выглядеть глупо. Петра решила, что лучше всего равняться на старшеклассников. Посмотреть, как они ходят по школе, куда садятся, как себя ведут. А потом с Тиной их копировать, взрослеть, отделяя себя от семиклашек, которые все еще сломя голову носились по игровой площадке и скучали по учителям и начальной школе.

Именно так на свет появилась группа «Красные розы».

Петра с Тиной снова и снова репетировали их самую лучшую песню. Спустя примерно час они рухнули на кровать, задыхаясь и смеясь.

— Завтра я припозднюсь, — сказала Петра.

— Почему?

— Придет социальный работник.

— Занять тебе место на истории?

— Нет. Не знаю, сколько времени это займет. Я напишу, как выйду из дома.

— Как твой большой палец? — спросила Тина.

Взглянув на него, Петра нахмурилась.

На нем все еще отчетливо виднелся красный порез.

— Думаю, останется шрам, — драматично произнесла Тина. Поднесла большой палец к Петре, и та приложила к нему свой.

— Ты не рассказала Мэнди?

Тина покачала головой. И Петра ей поверила.

От подруги Петра ушла уже после восьми. Прошмыгнула за дверь, не попрощавшись с ее мамой, потому что та начала бы волноваться, что девочка пойдет домой одна по темноте. Предложит проводить или подвезти. Петра ответит: «Здесь пройти-то всего несколько кварталов», и миссис Пойнтер цокнет и засуетится.

Петра пошла по Принсесс-стрит и чуть притормозила у пятьдесят третьего дома. Давненько она на него не смотрела. По дороге из школы ее отвлекало присутствие Мэнди. Девочка остановилась и прислонилась к забору. В комнате на первом этаже горел свет, но остальную часть дома окутывала тьма. Ее взгляд задержался на верхнем этаже. Папа говорил, что мистер Мерчант жил тут уже много лет. У него была жена, но они давно развелись. Еще два сына, но оба жили за границей. Мама Тины кое-что о нем знала, потому что работала у его доктора. Когда-то во всем этом доме горел свет, семья мистера Мерчанта занимала каждую комнату. Даже задний двор озарялся светом из спальни мальчишек.

А теперь дом был похож на темный корабль с единственным огоньком на капитанском мостике. Мимо нее пронеслась машина с громкой музыкой. Петра повернулась и увидела, как та свернула за угол. Через дорогу, возле газетного киоска, стояли школьники. Один из них окликнул ее, но она не ответила. Она снова посмотрела на старый дом. Из-за стены выглядывали розы, которых она прежде не видела. На окне освещенной комнаты дернулась занавеска. На сад пролился свет. Петра заглянула через кусты. Встала на цыпочки, чтобы было лучше видно. Занавеска отодвинулась в сторону, и девочка заметила в окне человека.

Это мистер Мерчант?

Она увидела лицо старика. Возможно, в очках, точно сказать нельзя. Он высоко придерживал рукой занавеску. Петра поползла вдоль забора до света фонаря. Теперь она имела неограниченный обзор. Мистер Мерчант был в рубашке и галстуке. Она нахмурилась. Инвалид в парадной одежде? Мысленно она представляла его очень хрупким, в толстом кардигане. Представляла его в кресле или в инвалидной коляске, возможно, с пластиковой трубочкой в носу и кислородным баллоном в пределах досягаемости. Полагаясь на рассказы отца, она не думала, что у старика хватит сил подняться и подойти к окну или что он может носить обычную одежду.

Петра уставилась на него. И вдруг поймала себя на том, что делает кое-что странное. Она подняла руку и помахала ему. Дважды, может, трижды, так как не была уверена, видит ли он вообще. Но он смотрел в ее сторону; и через какое-то мгновение поднял свободную руку и помахал в ответ.

Занавеска резко опустилась, и он ушел.

Ого! подумала она. Она видела мистера Мерчанта, затворника.

Она вспомнила про сигареты, которые купил ему папа. В некотором роде это был акт милосердия, но ей стало не по себе. Что-то тут не сходилось, но она не понимала, что именно. Девочка направилась домой. Шла медленно, двигалась маленькими шажками и останавливалась у витрин магазинов, хотя там не было ничего интересного. В голове всплыл Натан Болл, стоящий на террасе у входной двери. Он ей не понравился. Не понравились его слова: «Если он не может заплатить, то должен за это ответить…» и то, как он произнес «Мерчант». Не мистер Мерчант, как было бы вежливо говорить в отношении больного пенсионера.

Подойдя к дому, она порылась в рюкзаке в поисках ключа. Пальцы наткнулись на что-то мягкое, необычное. Она достала вещицу и улыбнулась. Это была косметичка Зофии.

Завтра она пойдет в маникюрный салон и вернет ее.

Пэм Фэллоус, социальный работник, должна была подойти к десяти.

Пока Петра завтракала, папа прибирался. Она ела тост на кухне и слушала, как он напевает песню, работая пылесосом в гостиной. Похоже, он совсем не страдал от похмелья. Был веселым. Утром принес ей чашку чая в постель и положил на тумбу пять фунтов.

— Прости за вчерашнее. Я был немного на взводе и выпил лишнего, — сказал он, щелкая языком. Он совершенно не был похож на того мужчину, которого она вчера нашла в отключке на диване в гостиной.

Пэм Фэллоус приехала в десять минут одиннадцатого. Папа впустил ее. Петра услышала, как она извинилась за опоздание, а папа беспечно отмахнулся, и тогда они вошли в гостиную. Он пригласил ее присесть на диван и сказал, что поставит чайник.

Пэм была одета в бежевый брючный костюм. На шее бейджик и ручка. В руках большая полосатая сумка с широкими ремешками, в такую легко могла поместиться сменная одежда. Петра уже не раз видела ее и знала, что в ней лежал ноутбук, документы и различные блокнотики. «Не могу устоять перед покупкой канцелярских товаров», — как-то призналась она.

— Здравствуй, Петра. Как дела? Отлично выглядишь.

Петра кивнула. Она была в школьной форме. Интересно, полагалось ли вернуть комплимент? У Пэм было круглое лицо. Да и тело тоже — над поясом брюк нависал живот. Она носила много украшений: бусы, серьги, браслеты, кольца. «Не могу пройти мимо блестящего, — говорила Пэм. — Всегда покупаю серьги».

— Мне нравится ваше ожерелье, — сказала Петра.

Гостья приподняла его и улыбнулась.

— Это подарок от сестры.

Открылась дверь.

— Не могу вспомнить, Пэм. Сахар? Молоко? — спросил папа.

— Одна ложка сахара, чуточку молока. Спасибо, Джейсон.