Энн Кессиди - Девочки-мотыльки

Женщина залезла в сумку и достала документы.

— Итак, — заговорила она, перебирая какие-то бумажки, — давненько я у вас не была. По-моему, месяца три, если не больше. Точно до того, как ты перешла в Кромерти Хай. Как новая школа?

— Отлично! Мне там нравится. У меня хорошие оценки.

— Чудесно.

Вошел папа с подносом, на котором стояли три чашки и тарелка с печеньем.

— Ну вот, — произнес он.

Пока они пили чай, Пэм расспросила папу о работе и жилище. Затем поговорила с ним о его здоровье и консультациях. Петра потягивала чай. Она вся сжалась, но то и дело улыбалась, чтобы не выглядеть напряженной. Она посмотрела на туфли Пэм, выступающие из-под брюк. С острыми носами и на высоких каблуках. Нет сомнений, что, когда она их снимала, брюки волочились по полу.

— Ты согласна, Петра?

Она кивнула, не зная, о чем говорил папа.

Он выглядел прилично. Побрился этим утром и надел рубашку, джемпер с треугольным вырезом и слаксы. Даже ботинки почистил.

— …что нам бы хотелось иметь дом и сад. Чтобы выращивать овощи. Но мы находимся почти в конце списка на жилье.

«Выращивать овощи». Папа действительно это сказал? Такое могла бы выдать Зофия. Этим могла бы заниматься только она. Петра представила, как та в джинсах и резиновых сапогах (на каблуках) идет по саду и несет в руках морковку, которую только что выкопала из земли. Папа рассказывал о хорошей учебе Петры и о том, что учителя называют ее очень перспективной.

Пэм засунула руку в полосатую сумку и достала блокнотик на спирали. На обложке сверкала бабочка из страз.

— Мне бы хотелось пообщаться с Петрой наедине, — сказала Пэм.

— Конечно, — ответил папа, встал и хлопнул по карманам. — У меня сегодня куча дел. Так что, дорогая, увидимся без четверти шесть? Поставишь в духовку картофельную запеканку с мясом?

Петра кивнула. Папа собрал бумаги с кофейного столика.

— Увидимся, Пэм. Звоните в любое время.

— Конечно. Спасибо, Джейсон.

Он вышел, и женщина с улыбкой дождалась, когда закроется входная дверь.

— Что ж. Я хотела задать тебе пару вопросов. Во-первых, про посещаемость. Как с этим в школе?

— Я пропустила только два дня. И все.

— Ты учишься всего месяц.

— У меня сильно болела голова.

— Два дня? — прищурившись, спросила Пэм.

— Мне было плохо, — ответила Петра.

— Ты обращалась к доктору?

— Приняла таблетки.

— Значит, нет?

Петра покачала головой.

— Мы уже это обсуждали, Петра. Один прогул может привести к другому, тот к третьему и так далее. В этом году ты должна постараться ходить на все уроки.

— Я знаю. Больше не буду пропускать.

Пэм сделала пометки в блокноте. Посмотрела на часы. Затем открыла чистую страницу.

— Были проблемы с папой?

Петра покачала головой.

— У него по-прежнему проблемы с алкоголем?

— Нет, — солгала она. — Выпивает немного, но не как в прошлом году…

Она старалась смотреть Пэм в глаза. Ей хотелось, чтобы ее слова звучали искренне. Папин образ жизни беспокоил социальную службу, а она больше не хотела слышать от них про приемные семьи.

— Потому что, — продолжила Петра, уверенно глядя на Пэм, — он водит такси, ему запрещается пить накануне выезда. Он выпивает только немного пива на выходных.

— И держит под контролем свой гнев?

— Да, определенно, — заверила она, хотя ей показалось, что ее голос дрогнул.

— И ты не чувствуешь угрозы?

— Нет, — ответила Петра.

— Нельзя допустить, чтобы все повторилось.

— Не повторится.

— У тебя есть мой номер? Ты знаешь, что можешь звонить мне днем или связаться с круглосуточной службой доверия. Если беспокоишься…

— Не беспокоюсь. У нас все в порядке. Мы счастливы. Больше не нужно к нам приходить. У папы очень хорошая девушка, и если он снова женится, у меня появится мачеха. Может, мы даже купим дом с садом, как и хотели…

Пэм несколько секунд смотрела на нее. Петра гадала, велась ли в голове социального работника какая-либо борьба. Поверила ли она Петре? Убедилась ли, что папа девочки снова не надерется и не навредит ей?

Пэм выдохнула и как будто пришла к заключению. Отвела взгляд и убрала блокнот с ручкой в сумку. Она не воспользовалась ручкой, что висела на шее. Интересно, пользовалась ли она ей вообще или просто купила по наитию. «Не могу не купить необычную ручку», — может сказать она, если Петра спросит.

— Я буду на связи, и увидимся перед Рождеством.

— Хорошо.

— Ты сейчас пойдешь в школу?

— Да.

— Береги себя, дорогая. Если что-то случится, сразу дай знать. Обещаешь?

— Конечно.

— А я тем временем пообщаюсь с твоим куратором и проверю, все ли у тебя хорошо.

И тут Петре в голову пришла одна мысль.

— Учителя в школе знают, что случилось в прошлом году?

— Куратор да. Он должен знать, Петра. Должен подмечать любые знаки…

Синяки.

Петра прижала локти к груди. Они обменялись тяжелыми взглядами.

— Нельзя допустить, чтобы ты пострадала, моя милая.

Она видела куратора только на собраниях. И была уверена, что он не знал, кто она такая. Оставалось надеяться, что он никому об этом не рассказал. Ей не нравилась даже сама мысль, что учителя могут обсуждать ее папу в учительской.

— Это случилось всего раз. И больше не повторялось. Папа был очень подавлен. Бабушка умерла. Он…

— Я все понимаю, но, чтобы позволить ему опеку, мы должны быть уверены, что он решает свои проблемы.

— Решает. Он ходит на консультации.

— Хорошо! Давай на этом закончим.

Петра проводила Пэм до входной двери. Та еще немного поболтала, девочка только кивала и улыбалась. Наконец женщина ушла, и Петра с облегчением припала к стене. После чего вернулась в гостиную и поставила чашки на поднос рядом с недоеденным печеньем. Отнесла все это на кухню, положила печенье обратно в банку, а чашки замочила в раковине.

Затем взяла рюкзак и ушла.

Петра не отправилась прямиком в школу. Пошла в маникюрный салон, в котором работала Зофия. Она понимала, что нельзя так поступать. Если Пэм узнает, то ее могут забрать у папы. Но после визитов этой женщины девочка всегда чувствовала себя выжатой как лимон. Ей нужно было разложить все по полочкам: что-то выкинуть из головы, что-то оставить. Как, например, случай из прошлого лета. Его она хотела стереть.

Петра свернула на Холлоуэй-роуд и уверенно пошла по ней. Она засунула руку в рюкзак, прикасаясь к мягкой косметичке Зофии. Интересно, предложит ли женщина опять пройтись по магазинам, чтобы потом они отправились в ее розовую спальню, свернулись рядышком на кровати и снова и снова смотрели «Друзей».

Девочка остановилась у салона и заглянула в окно. Зофию не увидела, только ее начальника, которого та называла Биг-боссом. Он разговаривал с девушкой у стойки. У той через плечо висела сумка с бахромой. Чуть дальше за небольшими столиками для клиентов сидели две женщины.