Энн Кессиди - Девочки-мотыльки

После случившегося в воскресенье она думала, что отец больше ее не подведет.

Но тот пал еще ниже. Почему он такой?

Когда была жива бабушка, это не имело значения. В те дни они мало пересекались. Он жил с ней в бабушкином доме, но всегда либо работал, либо зависал с друзьями, либо спал. Часто уходил в пятницу и возвращался только в понедельник утром, на что бабушка закатывала глаза и говорила: «Твой папа в запое!»

Бывали и такие времена, когда он отсутствовал неделями, даже месяцами, бабушка утверждала, что он уезжал работать на нефтяные вышки. Но это была ложь, на самом деле папа сидел в тюрьме. По возвращении домой он, казалось, был рад ее видеть, водил в «Макдоналдс», но вскоре все возвращалось на круги своя. Ругался с бабушкой, ей подшофе дарил поцелуи и объятия. Папа был папой , но они мало времени проводили вместе. Да это было и не важно, потому что у нее была бабушка. Бабушка окружила ее заботой. Шила на швейной машинке одежду, которую просила внучка. А Петра просила персонажей Диснея, не только для себя, но и для Тины. Бабушка усаживалась с кучей булавок во рту и принималась за дело.

Она готовила папе и стирала его одежду. Спорила с ним, и иногда он выходил из себя, кричал на нее и бил в стену. Тогда бабушка забирала у него деньги под предлогом, что они нужны на оплату аренды и еды. «Я останусь без гроша», — говорил папа. «Будешь меньше времени проводить в пабах», — прямо ему в глаза решительно отвечала бабушка.

Она умерла всего в пятьдесят два года.

Из-за аневризмы — неправильной работы сосудов в мозгу. Это случилось в один из вечеров. Она пошла в гостиную, чтобы посмотреть «Эммердейл», а Петра готовила себе бутерброд. Некоторое время спустя, убрав крошки и ополоснув тарелку и нож для масла, Петра пошла в гостиную и обнаружила ее лежащей на диване.

Этот момент стал самым худшим в ее жизни. Петра сразу поняла, что она умерла. По телевизору тихо играла заставка к сериалу, в комнате царила полнейшая умиротворенность. Петра почувствовала, что бабушкина жизнь оборвалась. Ее голос, улыбка, смех — все это пропало, все закончилось. Она шагнула вперед и коснулась ее плеча, удушающий всхлип застрял в горле.

Остались только они с папой.

Они переехали из бабушкиного дома, папа получил постоянную работу в таксопарке. Жизнь Петры продолжалась, хотя иногда казалось, что она лишилась какой-то части себя. В груди образовалась крошечная дыра, которую никто не видел. К папе приходили социальные работники. Говорили о том, чтобы передать Петру на государственное попечение, но он и слышать об этом не хотел. Тогда она смотрела на него с трепетом. И впервые за все это время ощутила любовь к нему. Он пообещал заботиться о ней, следить, чтобы она ходила в школу и выполняла домашнее задание. Социальных работников беспокоил его «бессистемный образ жизни», но он отмахивался и говорил, что изменится. Он ходил к ним на встречи, они появлялись в неудобное время, но Петра продолжала жить с отцом. Все шло хорошо. До тех выходных, когда ее папа ушел и пропал на два дня.

Петра села в кровати, согнула колени, образовав под одеялом подобие палатки, и уставилась в темноту комнаты. Она слышала тихо работающий телевизор. Скорее всего, папа заснет на диване и утром проснется с затекшей шеей.

Это произошло через три месяца после смерти бабушки. Петра еще ходила в начальную школу. Она вернулась домой в пятницу и нашла записку, в которой говорилось, что он получил работу в аэропорту и, возможно, будет поздно. Он часто оставлял ей коротенькие записки, и она обычно смотрела телевизор и ждала его. По пятницам они брали еду навынос: пиццу или жареного цыпленка. Но той ночью папа не вернулся. Она спала на диване.

На следующее утро она пошла к Тине, но ничего не рассказала про отца. Суббота протекала как обычно, и она думала, что он скоро появится и скажет, что выпил и остался у друга. Она вернулась домой и, не обнаружив его, начала волноваться. Не знала, что делать. Она не могла позвонить в социальную службу, потому что тогда у папы будут неприятности, ведь он оставил ее одну. Она может оказаться в приюте. Петра переживала, вдруг он заболел или попал в аварию. Однажды она видела, как он пришел домой к бабушке на костылях и с перевязанной ногой, потому что упал с лестницы.

В итоге она решила подождать. Купила чипсов, включила телевизор и вторую ночь подряд спала на диване.

На следующий день он вернулся. Ввалился в коридор и прислонился к стене. Петра чувствовала от него запах алкоголя. Казалось, при каждом движении от него доносились алкогольные пары. Он что-то пробормотал, доковылял до спальни и прямо в одежде рухнул лицом на кровать. И тут же вырубился. Позже, уже вечером, он вышел из спальни и смущенно взглянул на нее. Она ничего ему не сказала, просто продолжала смотреть телевизор. Он сел в кресло и поставил локти в колени. Нервничал, его ноги подергивались.

— Извини, Петра, — сказал он.

Она не могла говорить. Ее душили эмоции. Волнение последних двух дней сжало горло. Она даже смотреть на него не могла. Среди всего прочего возникла злость. Он оставил ее одну! А что, если бы что-то случилось? Что бы тогда он сказал?

— Все нормально?

Она продолжала его игнорировать. Только моргала. Смотрела на экран телевизора, и изображение расплывалось.

— Мне нужно выпить, — буркнул он и встал.

Ну вот. Вот она — степень его извинений. Петра повернулась и увидела, как он уходит. Услышала, как на кухне хлопают дверцы кухонных шкафчиков. Он искал бутылку водки, которую она заметила этим утром на полке. Но он ничего не найдет, она ее вылила и выкинула бутылку в мусорку. Она вошла на кухню и посмотрела на него.

— Думаю, тебе больше не стоит пить, — произнесла она дрожащим голосом.

Он все еще был в той одежде, в которой ушел в пятницу. Пиджак и брюки помялись. Он развернулся к ней.

— Я избавилась от водки, — пролепетала она.

Он посмотрел на нее в неверии.

— Что?

— Я не хотела, чтобы ты пил.

— Кем ты себя возомнила? Ты всего лишь ребенок! Не указывай, что мне делать.

— Бабушка говорила, что ты слишком много пьешь…

Он шагнул к ней. Она плотно сжала губы, чтобы не сболтнуть лишнего. Он буквально нависал над ней. Она чувствовала его запах. Пары алкоголя, который он поглощал эти двое суток, ударили в нос. Ее затошнило.

— Где водка, мисс? — спросил он, его голос дрогнул.

— Ее нет. Утекла в раковину.

— Бестолковщина… бестолковщина…

— Ты оставил меня одну, — заспорила она, ее голос стал громче, ворчливее. Он хлопнул себя по лбу и покачал головой, будто пытался избавиться от какой-то мысли.

— Если бы бабушка узнала, что ты оставил меня… — опасливо произнесла она.

— Заткнись!