Сергей Яковенко - Омут [авторский текст]

«Ну, значит, не совсем утонул», – подумал я и тоже кинул, – «Утопленники так не бухают».

– Да! Утонул. Утоп! Не-е-е! Ты не думай! По-настоящему утоп, Коля! Захлебнулся с концами. Помер, значит! Совсем! Помню, как воду вдыхаю и всё… Алес капут! А потом очнулся у себя в саду, за огородом. Ночь, ели-пали… Лежу, весь в болотной тине, еще хрен знает в чем, грязный как черт. Вонища от меня болотом… страшная! Во рту ила полно, – он демонстративно поморщился, – И вырвало меня водой этой вонючей тут же. Отсиделся я, отдышался и домой пошел. Захожу во двор, а из дома дед мой на крыльцо выходит и козью ножку скручивает. А я на него смотрю и в штаны ссусь. Ссусь, Коля! По-настоящему! Потому что дед мой уже полгода, как в могиле лежать должен. Помер он! Рак у него был! Да я сам на похоронах его мертвого в гробу видал. Баба тогда так рыдала, что еле откачали валидолом. А тут на тебе – закуривает!

Гена взял бутылку, налил себе и, молча, выпил.

– Целый год я по второму кругу прожил. На год назад меня то болото вынесло. Живу и целый год про всех все знаю – с кем что будет, с кем чего случится. Знаю, что соседку Верку фельдшер обрюхатит, что родит она от него двойню. Про урожай тоже знаю, что картошка в том году крупная будет, а яблок – наоборот мало. Рассказываю – не верят. Потом сбываться начало. Меня бабка в церковь на причастие сразу отвела. Про деда только не говорил никому. Боялся его – жуть! Хожу и знаю, что он мертвый, ели-пали. Ночами спать с ним в одном доме боялся. Особенно, когда рак его донимать начал. Кашляет всю ночь до утра, не спит, по дому ходит. А мне страшно! Накроюсь одеялом с головой и Богу молюсь, как бабка научила, – Гена тяжело вздохнул, – А потом пережил тот год, дед помер, на болото больше не ходил, и вот – живой до сих пор… Женился. Детей вон двое, на печке сопят. Хорошие ребенята. Дай им Бог.

Я слушал Гену и не знал, как реагировать на эти байки. То ли он и вправду верил во все, что рассказывал, то ли просто попугать решил залетного городского. Кто его пьяного знает? Я ему, в любом случае, не мог поверить. Да и как вообще в такое можно поверить? Не в Голливуде же мы, в самом деле, с ним бухали. Это у них там, за океаном все сказки сбываются. Что ни кино, то путешествие во времени или «шестое чувство» какое-нибудь. Тут все просто было. Вот тракторист с бутылем самогонки, вот его дом – чистый и уютный, а вон там, за полем – овраг с болотом на дне. И не было никаких призраков, машин времени или еще какой-нибудь потусторонней ереси. Разве что шепот этот покоя не давал. Но в такую грозу и не такое почудиться может. Да и чудес всяких в мире хватает. Кто его знает, может это какое-нибудь природное явление? Вроде огоньков на болотах или НЛО. Бывает же такое? Бывает. И, при желании, все просто объясняется. Просто – это когда логично. А то, что говорил Гена, ни в какую логику не укладывалось.

Хотелось спать. Усталость, плотный ужин и выпитое валило с ног. Смутно помню, как добирался до кровати. Помню, что обнял теплую Машу, прижался к ней, зарываясь лицом в ароматные волосы, и постарался безуспешно поймать за хвост последнюю мысль: «А где же это может быть Лехин дорогущий металлоискатель, если мы его пустого наверх тащили?»

Утро встретило головной болью, ярким солнцем, бьющим через не зашторенное окно спальни, и невыносимой жаждой. Маша еще спала, отвернувшись к стене, и я решил пока ее не будить. С трудом оторвавшись от подушки, вышел в гостиную, но никого из хозяев там не обнаружил. Видимо, воскресное утро в деревне такой же выходной, как и у горожан. Спят еще. Уж Гена, так точно спит… Это была единственная мысль, пришедшая в тот момент в чугунную голову. Все остальное пространство в ней занимали инстинкты выживания, а они назойливо подсказывали, что если я сейчас же, очень быстро не найду какую-нибудь жидкость, то до вечера просто не доживу.

Как назло, остатки вчерашнего пиршества были убраны, и на столе, кроме вазы с полевыми цветами, ничего не было. Нет, из вазы я, конечно, пить не стал, хотя другой воды в комнате не нашел. Вспомнил, что накануне вечером видел во дворе колодец.

На пороге мирно сопел Фил. Я осторожно переступил через него, чтобы не разбудить, но скрип дверных петель сделал это и без моей помощи. Пес испуганно оглянулся, спросонья не понимая где оказался, но, увидев меня, вскочил на ноги, завилял хвостом и пулей прошмыгнул в открытую дверь.

Утро стояло теплое, солнечное. Под ногами суетилась пернатая живность, которая едва завидев незнакомого человека, разбежалась в разные стороны. При этом один важный и очень жирный гусь даже попытался ущипнуть непрошеного гостя за ногу. Пил прямо из ведра. Вода в колодце оказалось вкусной и холодной. Не знаю, что Гена добавляет в свой эликсир, но помолодевшим после такого зелья я себя точно не чувствовал. Чего не скажешь о ключевой воде из колодца. Вот она то, как раз, и вернула в больной организм преобладание разума над инстинктами.

Умывшись, опять же из ведра, отворил калитку и вышел за двор. Улица была пустынной, если не считать тощего серого кота, развалившегося на траве в тени старой вишни. Жужжали мухи и пчелы. Птицы, еще не чувствующие скорого наступления осени, весело щебетали повсюду. Где-то в соседнем дворе прокукарекал петух, а еще дальше, на окраине села, лениво лаяла собака. Идиллия. Я глубоко вздохнул, наслаждаясь гаммой деревенских запахов и… уже на выдохе вспомнил о вчерашних событиях.

Приятные ощущения куда-то разом улетучились и головная боль, от которой удалось ненадолго отвлечься, накрыла с новой силой. Я извлек из кармана мобильник, намереваясь набрать Леху, чтобы узнать, как он себя чувствует, но вовремя обратил внимание на часы и решил отложить звонок на потом. Было еще слишком рано. Вот только спать больше не хотелось.

С улицы открывался прекрасный вид на поле, по которому я вчера наматывал круги в поисках удачи. Сразу за ним – полоса деревьев, отгораживающих это поле от злополучной балки. Я невольно передернулся. Прибор! Лехин металлоискатель! Забыли… Он для его покупки даже кредит в банке брал, и, кажется, до сих пор не погасил. Я еще раз взглянул на часы. Решил, что времени более чем достаточно, чтобы вернуться до того, как все проснутся.

Одежда за ночь почти просохла, хотя все еще и пахла сыростью. Кроссовки оказались влажными. Немного потоптавшись в них на месте, и не обнаружив чавкающих звуков, решил, что для сельской местности сойдет.

Идти было недалеко. Минут через двадцать, миновав поле и несколько десятков луж, я остановился у оврага. Яр, как вчера назвал его Гена. Все это время Фил бежал рядом, беспрестанно виляя хвостом и изучая пытливым носом каждую канавку. Но когда мы подошли к балке, пес замер. Он пригнул голову, принюхался и тихо заскулил.