Бернар Миньер - Гребаная история

Этому было единственное объяснение: после дома Наоми деньги побывали в машине Лив. Незадолго до того , как я в нее сел. Иначе запах уже успел бы исчезнуть.

Я снова подумал о Франс, вынимающей упаковку или конверт ночью из урны в Ист-Харбор… А если то, что она взяла, было не деньгами, а уликой, подброшенной шантажистом ?

У меня так болела голова, что казалось, мозг сейчас взорвется.

Погрузив руки в волосы, я скорчился, скрипя зубами.

Запах табачного дыма в машине Лив сразу после убийства…

Запах на банкнотах…

Запах в трейлере Наоми…

Правда предстала передо мной во всем своем отвратительном безобразии.

Шантажистом была мать Наоми — а возможно, и она сама.

Лив хотела вернуть деньги не тем, так другим способом, и ситуация вышла из-под контроля.

Рыболовная сеть, пляж, обнаженное тело Наоми — возможно, все это было всего лишь инсценировкой, чтобы заставить полицейские службы двигаться не в том направлении…

Знала ли мама Франс? В конце концов, это она забрала улику из урны. Но ячейка в мебельном хранилище была на имя Лив — несмотря на то, что мама Франс каждый раз, направляясь на работу в Редмонд, проезжала меньше чем в двух километрах от него. Таким образом, оформить ячейку на ее имя было бы логичней и удобней.

Раз вышло не так, на то имелась важная причина: Франс ничего не знала.

Во всяком случае, в той части, что касалась денег. А что насчет убийства?

Были ли у нее какие-то подозрения?

Что еще скрывает Лив?

Может, Франс находится в опасности, сама того не ведая? Она же глухонемая и не услышит, как к ней подберется злоумышленник… От этой мысли я весь покрылся холодным потом.

Я уронил лампу, книги с камина и свою кружку кофе, которая разбилась в темной тихой гостиной. Войдя в ванную комнату, подставил голову под струю воды, отчаянно ища выход, а затем заметил изможденного неопрятного парня, смотревшего на меня из зеркала, и изо всех сил заорал на него.

С сильно бьющимся сердцем я отдышался.

И вот тогда я услышал шум.

Блейн подул на суп из моллюсков, а затем поднес ко рту. Он забрызгал свою козлиную бородку и вытер ее отворотом рукава, а затем втянул в себя новую ложку супа. Взгляд его маленьких глазок охотника не сходил с закрытой палубы парома.

Они искали возможного представителя сил правопорядка, но был мертвый час, паром почти пустовал, и никто из пассажиров не напоминал полицейского в штатском. Согласно тестам, которые ему пришлось пройти в первый раз в заключении, его ай-кью составлял 63 [59] Значение IQ менее 70 часто квалифицируется как умственная отсталость. . Блейн не блистал умом, но зато был одарен звериным чутьем.

Он снова с шумом втянул в себя ложку супа, и женщина средних лет, сидящая на банкетке напротив, повернулась, испепелив его взглядом. Блейн уставился на нее, демонстративно облизнув губы и издав звук, который, как он думал, намекал на акт совокупления.

Шокированная женщина отвернулась. Довольный Блейн перенес свое внимание на остальной зал.

Он все еще был в ярости.

Каждый раз, когда Блейн думал о Даррелле, ему хотелось убивать, — и вовсе не быстро, нет…

Он взглянул на часы.

Пятнадцать часов три минуты.

В Ист-Харбор паром прибудет меньше чем через час. Оутс почти жалел, что в зале нет ни одного ублюдка-полицейского; в конце концов, его роль — отвлекать силы полиции, а вовсе не пройти незамеченным или избежать стычки. А еще больше он жалел, что не участвует в операции: старший брат и отец снова отодвинули его в сторону.

Он всегда был пятым колесом в телеге.

Но это время прошло. Теперь, когда Даррелл мертв, Блейн скоро покажет всем им, из какого теста сделан.

Небольшой катер «Мако 238» 1989 года выпуска, оснащенный двумя парными моторами «Меркурий», подпрыгивал на волнах довольно резво, но не превышая скорости: незачем привлекать внимание береговой службы. Впрочем, у него большой навес.

Как это часто случается зимой, в проливе Розарио была сильная качка, серое море всюду, куда хватало взгляда, топорщилось белыми барашками, но Старик знал, что оно успокоится, как только они достигнут скалы Спиндл, чтобы скользнуть в Пивин-пасс.

Одним глазом он смотрел на компас, а другой повернул к покрытому тучами небу. Старик опасался появления вертолета, хотя водонепроницаемый навес, покрывающий кабину, защищал их от посторонних взглядов.

Выйдя из здания суда в Беллингхэме, Оутсы демонстративно направились по 5-й автостраде на юг. Как они и ожидали, ублюдки-полицейские следовали за ними до границы округа. Затем, не обнаружив другой слежки, Оутсы направились к паромному причалу и оставили Блейна подниматься на борт на автомобиле. На парковке их ждала вторая машина. Старик и Хантер добрались до своего катера, мокнущего у причала в Анакорте, выдали газ и поднялись по каналу Гемс до пролива, а затем сделали поворот на север.

Старик готов был спорить на что угодно: шериф Гласс-Айленд ждет их на паромной пристани в Ист-Харбор.

Находясь у руля, он внимательно всматривался в горизонт своими маленькими жестокими глазками, держа руку на ручке газа. Затишье оказалось недолгим. Ветер снова подул со всей яростью, небо и море смешались в неразборчивую мешанину дождя, волн и туч. Гром грохотал прямо над ухом, от чего бросало в дрожь. Сидящий перед ним Хантер весь позеленел — его остолопы-сыновья страдали морской болезнью. Старик вздохнул. Даррелл был лучшим из них, и вот Даррелл мертв…

Его грудь просто распирало от сильнейшей жажды мести. Он изо всех сил втянул ноздрями воздух, насыщенный морскими брызгами, будто дикий зверь, который чует добычу.

За огромными пуленепробиваемыми окнами отеля Грант Огастин с беспокойством наблюдал, как портится погода. На большой пустынной террасе дул порывистый ветер, такой сильный, что сотрясались алюминиевые перила. Внизу на дроны рядом с бассейном натянули покрытие, как и на пришвартованные лодки. Прошлой ночью во время бегства его сына они уже потеряли один аппарат стоимостью несколько миллионов долларов. Техники отказывались поднимать их в воздух в такую погоду, и даже лично Огастин не мог их заставить это сделать.

Прижавшись носом к стеклу, Грант вздохнул. Несмотря на то что едва наступило четыре часа, небо было практически черным, и над Гласс-Айленд собирались тучи.

За его спиной работал на полицейской частоте сканер, подслушивая разговоры. У обоих техников на экранах была целая мозаика изображений: камеры слежения в офисе шерифа, на улицах Ист-Харбор, на пароме и в доме Генри.

— Здесь что-то не так, — сказал за его спиной один из компьютерщиков.

Грант обернулся, Джей подошел к парню.