Альбина Нури - Обреченные на страх

Если идти от деревни до монастыря по дороге, где ездят автомобили, то получится одиннадцать километров. Но они срезали – шли по лесу, напрямик, здесь путь занимает не больше пары часов. Илья отлично знал дорогу: в последний год нередко ходил к монастырю. Пару раз с Ефимом Борисовичем, но чаще все-таки один. Ефим Борисович сказал, ни к чему афишировать их общий интерес к этому месту. Про директора-то все знают: он много лет интересуется историей заброшенной обители. Несколько статей написал, и они вышли в толстых журналах. За диссертацию сел, правда, так и не закончил.

Только один Илья и знал почему. Какой смысл копаться в скучных документах, когда можно взяться за нечто грандиозное!

Ефим Борисович почти десять лет потратил на изучение, сопоставление, анализ. Текст рукописи, которая попала к нему в руки, оказался зашифрованным. Шифр был необычайно сложным, разобраться трудно, а за помощью обратиться ни к кому нельзя. На то, чтобы расшифровать записи, ушло столько сил и времени! Много раз Ефим Борисович хотел бросить начатое, отступался, оказываясь в тупике, но не сдавался, работал, ночей не спал и наконец понял, что к чему.

Когда Илья думал об этом, его распирало от гордости. Только ему одному Ефим Борисович доверил свою тайну! Приобщил, рассказал все, показал ту самую рукопись и сводил в круглую комнату. Один Илья в подземелье не спускался. Без карты и без Ефима Борисовича там заблудишься в два счета: столько запутанных ходов, комнат, коридоров, ответвлений – и зачем понадобилось такой огород городить? Не затем ли, чтобы запрятать круглую комнату?

Ребята шли и болтали – про выпускной и экзамены, про то, кто куда собрался поступать. Настроение у всех было отличное: годы учебы в школе остались позади, а впереди – взрослая жизнь. Илье были скучны эти щенячьи восторги, разговоры казались пустыми, неинтересными.

Он охотнее помолчал бы, сосредотачиваясь на том, что им предстояло. Но это будет выглядеть странно: все смеются, шутят, а он молчит, как сыч. Поэтому Илья старался поддерживать беседу, хохотал вместе со всеми, и ему казалось, у него отлично получается.

– Ты сегодня мрачный, – неожиданно сказала Таня, – сердитый.

Надо же! Дура дурой, а догадалась.

– Не выдумывай. Тебе кажется, – через силу улыбнулся Илья и обнял девушку.

Красивое лицо Любаши исказилось от муки, но она засмеялась и громко заговорила о какой-то чепухе.

Еще немного – и они окажутся на месте. Девочки не знают, что там их встретит Ефим Борисович. Им не сказали: они могли и проболтаться, а это должно оставаться секретом.

Здесь вообще была многоходовка. Каждый знал то, что считали нужным сообщить Ефим Борисович и Илья.

Родители (в случае с Ильей – тетя) думали, что ребята отправились к одному из лесных озер, чтобы устроить что-то вроде пикника, про поход к монастырю им известно не было.

Девочки знали, что они собираются вовсе не купаться и загорать, а забраться в таинственное подземелье – это казалось им загадочным и захватывающим приключением.

Валька, Миха и Сашок знали, что Ефим Борисович встретит их в монастыре, чтобы показать им комнату, в которой исполняются желания. Они, как и все школьники, любили учителя истории, который был еще и директором, но всегда обращался с учениками дружески. Понимал, не давил, не придирался по пустякам. Когда Илья, по большому секрету, рассказал друзьям про найденную Ефимом Борисовичем чудесную комнату и предложил всем вместе сходить и посмотреть на нее, согласились не раздумывая.

Один только Илья знал, что им предстоит на самом деле. Зачем Ефим Борисович отведет их в круглую комнату. Знал – и мысленно посмеивался над спутниками. Наивные, ведомые. Как большинство людей на свете. Только и могут, что идти туда, куда им велено, делать, что велят.

А вот люди вроде Ефима Борисовича – настоящие лидеры, вожди. Они созданы, чтобы вести за собой, брать, что захочется, добиваться больших высот. Таких мало, говорил учитель, но Илья – тоже из этой породы, Ефим Борисович сразу это понял. Потому и поделился с молодым другом своей тайной.

У полуразрушенной монастырской стены, за которой их компанию должен был ждать Ефим Борисович, Таня вдруг с сомнением проговорила:

– А это не опасно – идти туда?

«Тоже мне, очнулась!» – подумал Илья, но не успел ответить, как вмешалась Любаша:

– Не хочешь, можешь не ходить. Я лично ничего не боюсь! – с вызовом сказала она и самой себе, должно быть, показалась смелой и взрослой.

– И правильно, Люба. Бояться тут совершенно нечего, – весело произнес знакомый голос. Все резко обернулись.

– Ефим Борисович? Вы… тоже тут? – опешила Любаша.

Таня застыла, разинув рот. Парни, понятное дело, не удивились, но были немного взволнованны: как поведут себя девчонки?

Но тревожиться оказалось не о чем. Ефим Борисович быстро взял ситуацию в свои руки, объяснил, что к чему. Сказал, что одним по подземелью разгуливать опасно, можно заблудиться, не добравшись до круглой комнаты (он назвал ее «комнатой желаний»). Пообещал, что проводит их, покажет.

– Почему вы сразу не сказали, что тут будет Ефим Борисович? – спросила мальчиков Любаша. – Если бы мама знала, что он с нами, то обязательно отпустила бы. Не пришлось бы и про пикник на озере врать.

Это был скользкий, каверзный вопрос. На чело Ефима Борисовича набежало облачко, но он тут же нашелся с ответом:

– По правде говоря, я не имею права водить вас сюда. Здание заброшенное, старое; подземелье запутанное. Да, я его как свои пять пальцев знаю и уверен, что ничего плохого с вами не случится, но людям разве объяснишь? Вот ты говоришь, мама бы отпустила. А я думаю, скорее она бы в РОНО на меня пожаловалась. Так что уж будьте добры, не болтайте направо-налево о том, что я с вами тут был.

Ребята принялись горячо убеждать учителя, что умеют хранить секреты. Любаша покраснела, глянув в недовольное лицо Ильи. Похоже, она готова была себе язык откусить.

Потом они долго шли в темноте, держась за руки. Лучи фонариков плясали на стенах подземелья, было немножко страшно, но от этого почему-то весело. Один раз Любаша споткнулась, и Валька подхватил ее, задержав в объятиях. Илье показалось, что он хочет поцеловать девушку и ему это удастся, но Любаша высвободилась и зашагала дальше.

Илья потерял счет времени и совершенно не ориентировался в темноте. Если бы Ефим Борисович задумал бросить их тут, они ни за что не отыскали бы дорогу назад.

– Долго нам еще? – плаксивым голосом спросила Таня. – Я устала.

Илья еле удержался, чтобы не сказать какую-нибудь резкость, а Ефим Борисович бодро произнес откуда-то спереди:

– Почти пришли, Танечка!

Но на самом деле они шли еще минут десять или даже пятнадцать, пока не оказались на месте. Больше никто ничего не говорил, в темноте слышны были только шаги, дыхание и покашливание Михи: он недавно переболел простудой и кашель еще не прошел.