Вильям Кобб - Тайны Нью-Йорка

— Миссис Барнет, — сказал Бам, — будьте в этой комнате завтра в двенадцать часов. Пока ничего не предпринимайте. Заберите у адвоката это бессмысленное заявление и мы поговорим…

Ее глаза вспыхнули надеждой.

— Вы согласны?..

— Мы поговорим, — повторил Бам.

Остаток ночи Бам провел в раздумьях.

Утром он явился в кабинет Арнольда Меси.

Тот выслушал его внимательно и не выказал никакого удивления относительно чувств, которые питала к нему дочь.

— Итак, — сказал он, помолчав, — перед нами возникают определенные препятствия. Что ж, на то и существуют препятствия, чтобы их преодолевать!

Перед Бамом сидел хладнокровный игрок, привыкший смотреть на зеленое сукно как на поле сражения.

— Не будем забывать, — продолжал он, — ваших трех друзей (он сделал ироническое ударение на последнем слове) — Трипа, Moпа и Догги… Они знают все и потому опасны… Есть еще один, которому я не доверяю еще больше. Я имею в виду Бартона… Одним словом, если я не разучился считать, то нам необходимо избавиться от пяти лиц.

Бам смотрел на него с восхищением, ловя каждое слово.

— Будущее ваших друзей из «Старого флага», — заговорил опять Меси, — устроено, потому что теперь мы немедленно приступим к нефтяной операции. Итак, Трип, Моп и Догги — ваша забота.

— Моя, — подтвердил Бам.

— Что касается Бартона, — продолжал Меси, — я придумал для этого дорогого друга самый оригинальный план, где главным действующим лицом будет тот Лонгсворд, о котором я говорил вам… Тут присутствует жажда мести, которую легко эксплуатировать… И Бартон искупит, как того требует правосудие, и прошлые свои грешки и убийство своей жены Антонии. А миссис Барнет потрудитесь пригласить в мой кабинет. Пока я буду с ней разговаривать, надеюсь, весьма дружелюбно, съездите от моего имени к доктору Биллингтону, в Бовери, и попросите его немедленно явиться ко мне. Вы посидите с ним в соседней комнате. Не следует, как вы, впрочем, и сами понимаете, подслушивать наш разговор, потому что было бы весьма прискорбно вмешать еще и этого человека в наши интимные дела и тем увеличить число тех, кто нам мешает. Только когда вы мне понадобитесь, я позову. Вы поняли?

Бам встал. Он чувствовал, что находится перед большим знатоком своего дела.

— Ну-с, — прибавил Меси, — начинаете ли вы наконец успокаиваться? Вы сначала почти испугали меня… и если бы я не знал вас так хорошо, то усомнился бы в вашей храбрости…

Он выпрямился и лицо его стало каменным.

— Вы еще не знаете меня, Гуго. Арнольд Меси не отступает никогда и ни перед чем… Сказать вам больше? Я хочу быть с вами откровенным… Вы один достойны понимать меня… Вчера группа избирателей предложила мне выставить свою кандидатуру на выборы губернатора штата Нью-Йорк! Вот так… А теперь — поторопитесь. Время — деньги.

Не успела за Бамом закрыться дверь, как банкир откинулся на спинку кресла и захохотал.

— Идиот, — прошептал он, — он не понимает, что, ликвидировав остальных, я должен буду заняться именно им, змеенышем Джоном Гардвином!

Через несколько минут Мария входила в кабинет отца.

— Вы меня звали?

— Ваш муж только что вышел отсюда, — сказал Меси.

— А! — произнесла Мария, и ни одна черта ее лица не выразила удивления. — Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Я удивлен вашим безрассудством.

— Моим безрассудством?

— Как! Вы обращаетесь к этому честнейшему человеку, моему зятю, кстати, вдвойне обязанному, так как я не только дал ему такую подругу, но предоставил еще и положение, вполне соответствующее его честолюбивым мечтам…

Улыбка Меси была полна жестокой иронии.

— И вдруг, — продолжал он, — вы предлагаете мистеру Барнету предоставить вам возможность погубить меня… предполагая, что это возможно… Какое безрассудство!

— Подлец, — прошептала Мария.

— Зачем же так называть его, скажите, пожалуйста? Его поступок совершенно естественен и вполне логичен. Гуго Барнет — человек благодарный, в чем вы не можете сомневаться, и он доказывает мне свою благодарность, предупреждая о грозящей опасности…

— И что же вы решили предпринять?

— Ничего особенного, дорогое дитя мое, — произнес Меси металлическим голосом, — я уже встречал на своем пути людей, имевших смелость нападать на меня… И знаете как я называл их?

Он остановился на минуту, как бы ожидая ответа. Мария молчала, упорно остановив на нем глаза.

— Вы не отвечаете?.. Ну, так я скажу вам… Я называл их сумасшедшими…

— Ну и что?

— А то, дорогая моя, что в данном случае я не ограничусь личным мнением по этому поводу. Я зафиксирую ваше помешательство законным путем.

Мария выпрямилась на своих кривых ногах, и зрачки ее расширились от ужаса.

— Что вы хотите сказать? — вскрикнула она. — Какую новую подлость вы замышляете?

Меси позвонил.

— Передайте доктору Биллингтону, что он мне нужен!

Через минуту в кабинет вошли Бам и доктор Биллингтон.

Его гладко выбритое лицо было окаймлено длинными, белыми как снег бакенбардами, а вокруг блестящего черепа вились такие же белые локоны. Щеки были покрыты легким пушком, как у молодой девушки. Гладкий лоб. Мягкое выражение голубых глаз… Безукоризненный костюм. Доктор подошел к Меси с развязностью ученого, считающего себя равным сильным мира сего, и горячо пожал руку банкира.

Меси бросил на него многозначительный взгляд.

— Доктор, — сказал Меси, — мы знаем, что вы — светило науки, и потому я обратился именно к вам, чтобы вы разрешили задачу, весьма волнующую меня…

Банкир встали сделал шаг к дочери. Она, неподвижная, прислонилась к темной стене, на которой выделялось ее лицо, бледное, как у мертвеца.

— Доктор, — продолжал Меси спокойным, ясным голосом, — миссис Барнет, моя дочь, помешана… и я пригласил вас, чтоб засвидетельствовать ее болезненное состояние…

Мария выпрямилась, как будто по всему ее организму пробежал электрический ток… И произошел странный феномен…

Хромая шла прямо… Она не опиралась на палку!.. Подойдя к Меси, она дала ему пощечину.

— Подлец и негодяй!

Меси схватил ее за руку и отбросил так сильно, что она отлетела и стукнулась головой об угол камина.

— Вы видели, доктор, — сказал банкир. — Пишите!

Без малейшего возражения доктор Биллингтон присел к письменному столу, взял перо, попробовал на ногте, хорошо ли оно, обмакнул в чернильницу, отряхнул и начал писать…

— Имя этой дамы?

— Мария Меси, — ответил отец, — родилась в Нью-Йорке, замужем за Гуго Барнетом…

— Хорошо. С каких пор стали появляться симптомы умопомешательства?

— С месяц тому назад…

— В какой форме?

— Ярость… угрозы… затем галлюцинации… фантастические обвинения, как против мужа, так и против меня. Наконец, агрессивные действия, одно из которых вы сами только что наблюдали.