Дельфин де Виган - Основано на реальных событиях

Я проглотила пару ложек супа и сказала, что больше не могу. И больше не открыла рот. Л. оглянулась вокруг, будто искала приспособление, чтобы разжать мне челюсти. Мысль засунуть мне в рот ложку врезалась ей в мозг, я была уверена. И еще ей очень хотелось дать мне пощечину. Она злобно выдохнула, взяла тарелку и вышла. Я подумала, что она сейчас вернется с десертом или травяным чаем, но в тот вечер я ее больше не видела.

Л. не станет долго терпеть мое сопротивление. Если я буду продолжать, она найдет другой способ лишить меня сил. При этой мысли меня захлестнуло чувство страха.

Я не могла ждать.

Мне необходимо было выбраться из дома.

Мне необходимо было добраться до ворот.

Оказавшись на улице, я остановлю первую попавшуюся машину.

Уже давно наступила ночь, когда пошел дождь. Сильный, яростный, он молотил по плитам двора. Из спальни я слышала порывы ветра и вдали – шум хлюпающих по лужам шин. Не знаю, снились мне эти машины или я их слышала. Я не знала, смогу ли преодолеть расстояние, отделявшее нас от деревни. Закрыв глаза, я представляла себе свой промокший силуэт с поднятыми руками посреди дороги в свете фар. Я представляла, как остановится машина, откроется дверца, и я буду свободна.

Я нечаянно заснула.

Когда я снова проснулась, все стихло. Я не представляла, который час, но думала, что Л. уже легла. Как все предыдущие ночи, она оставила открытой дверь своей спальни, чтобы слышать малейший шум.

Вероятность того, что мне удастся встать и дойти до кухни, не разбудив ее, была ничтожной. Я это знала. Шина стучала по полу, а костыли исчезли.

Вероятность того, что мне удастся достать ключи из ящика, выйти из дома и открыть ворота так, чтобы она не проснулась, была равна нулю. Но выбора не было.

Поверх футболки, которая была на мне, я натянула свитер. Под рукой не оказалось никакой другой одежды. Чемодан, в котором мы привезли мои вещи, исчез. Л. забрала все.

Я села на кровати и просидела так несколько минут, почти не дыша. Я не решалась даже сглотнуть слюну. А потом собралась с силами и встала.

Я дошла до кухни, открыла ящик, взяла ключи. Я слышала собственное дыхание, сбивчивое и болезненное.

Я вышла, почувствовав ледяной дождь на своих бедрах. Шина погружалась в асфальт с металлическим скрежетом. В считаные секунды мои волосы промокли и хлестали по лицу. Мне было трудно идти против ветра. Я попыталась бежать, но боль была слишком сильной.

Я добралась до ворот. И в тот же момент поняла, что машины Л. нет. Я оперлась о стену, чтобы отдышаться. Под порывом ветра шумно зашелестели листья ивы. Будто посыпалось битое стекло.

Не оборачиваясь в сторону дома, я отперла ворота, хромая, вышла на дорогу и направилась в сторону деревни.

Л. непременно сидела в машине где-то, заглушив двигатель, и поджидала меня. Я была уверена, что с минуты на минуту услышу, как тронется ее автомобиль, появится из тьмы и двинется на меня.

Так вот каков был ее план. Позволить мне сбежать полуголой, поймать меня в свет своих фар и сбить, как кеглю.

Я шла вдоль дороги, несмотря на усиливавшуюся с каждым шагом боль. Из-за дождя я ничего не видела, кроме горящего вдали окна, выделявшегося в темноте.

Я уже была в нескольких метрах от первых деревенских домов, когда упала в канаву, вырытую для канализации на обочине дороги. Я ничего не помню, кроме грязи и ощущения обвала. Я потеряла сознание.

Я сохранила смутное воспоминание о поездке в скорой помощи. Сегодня я представляю только спасательное одеяло [16] Покрывало для уменьшения тепловых потерь человеческого тела в экстренных случаях, обычно золотистого или серебристого цвета. , золотистое и сверкающее в свете мигалки. Ощущение носилок под моей спиной. Скорость пикапа.

Я очнулась в палате больницы в Шартре. Вскоре вошла медсестра. Она рассказала мне, что произошло. Она сказала, что «мой муж» уже едет или, скорее, летит, его кто-то предупредил.

Под утро меня обнаружил один из рабочих с муниципальной стройки. Врач сказал, что упала я, без сомнения, незадолго до того, как он нашел меня, иначе мне было не выжить. Я находилась в состоянии опасного переохлаждения.

Мне не задали ни одного вопроса, почему я оказалась на дороге в пижамных штанах и свитере за несколько часов до рассвета. Мне сказали, что у меня есть время поразмыслить об этом. Дали таблетки от боли и снотворное.

Шину на ноге заменили синтетическим сапогом. Выдали новые костыли. До приезда Франсуа я почти все время спала.

Наутро я обнаружила его у своей постели. Он осунулся, выглядел встревоженным. Он сжал меня в объятиях. Мне необходимо отдохнуть. Главное – что я здесь, живая и невредимая.

Позже я узнала, что в моих токсикологических анализах были обнаружены следы нескольких снотворных и крысиного яда.

Позже, когда было решено, что пришел момент спросить меня, что произошло, я поняла, что весь медицинский корпус и, без сомнения, Франсуа были убеждены, что я сама проглотила эту смесь. А потом испугалась и среди ночи отправилась за помощью.

Л. уехала еще до того, как я вышла из дома. Она оставила меня одну, с возможностью бежать, но также и с возможностью уснуть, чтобы никогда больше не проснуться.

Л. исчезла из моей жизни так же, как появилась в ней. Я прекрасно понимаю, что такая фраза создает ощущение дежавю. Она позволяет подумать, что история закончилась, что теперь это всего лишь воспоминание. Что в процессе рассказа она приобрела форму смысла – если не решения. Факт в том, что Л. исчезла, не оставив следов.

Мне понадобилось много недель, чтобы согласиться вернуться в Курсей. Я ждала, когда мне станет лучше, когда я снова буду нормально ходить. Буду способна победить чувство страха, охватывающее меня при одной мысли шагнуть за ворота.

Когда Франсуа впервые вернулся туда, я еще была в больнице Шартра, он обнаружил дом в прекрасном состоянии. В посудомойке чистая посуда, везде порядок. Все было безупречно. Сложено, убрано, поставлено на место. Л. успела отключить воду, вынести мусор, убавить отопление. Она организовала свой отъезд и позаботилась оставить после себя чистоту. В комнате, где она спала, один голый матрас. Простыни были выстираны, высушены и сложены в шкаф, так же как и полотенца. Сантехника блестела.

Зато следы нашего пребывания можно было обнаружить в моей спальне: незаправленная кровать, пустые грязные чашки, брошенная на пол футболка.

Франсуа так и не нашел ни моего чемодана, ни телефона и вообще ничего из привезенных мной вещей.

Когда я попросила Франсуа точно пересказать мне, что ему ответила Л. в тот вечер, когда она вместо меня взяла телефон, я заметила, что он усомнился в моей памяти. Я услышала этот снисходительный тон, которым он мне объяснил, что никогда не разговаривал с Л. по телефону, ни в тот вечер, ни позже. Таким полным предосторожностей тоном обычно разговаривают с сумасшедшими, чтобы привести их в чувство.