Павел Любецкий - Испытание веры

— Но мы ведь уже снизили нагрузку!

— Этого недостаточно. Нет вообще лечения, которое бы подразумевало не прекращение спортивной деятельности. Таблетки тебе противопоказаны, потому как любой допинг — тест покажет положительный результат, а лекарства могут пригодиться, если станет невыносимо, но…

— Что «но»?

— Раз уж ты не откажешься от выступлений…

— Этого не будет, — всё ещё настаивал Дима.

— Значит, будем выходить из ситуации по мере её усугубления. К твоему сведению, лечение, которое тебе оказали, было очень хорошим, иначе, сейчас бы, даже на ногах не стоял. Операцию провели идеально. Тебе повезло. Не каждый после таких травм остаётся в хорошей физической форме, особенно не следуя предписанию врачей. Но с сегодняшнего дня, будешь слушать меня неукоснительно. Моя физиотерапия, скажем так, экспериментальная, не медикаментозная. Если всё пройдёт удачно, до окончания сезона дотерпишь, а потом, в межсезонье, примемся лечить по всем правилам. Идёт?

— А у меня есть выбор?

— Нет, — без раздумий сказал Илья. — Начнём с завтрашнего дня. Сначала, пойдёшь на тренировку, затем ко мне. Потом, будет гонка, и вскоре после неё вернёшься обратно. Свободного времени будет меньше, но и вероятность возникновения осложнений уменьшится в разы. Идёт?

— Спасибо, — пожал руку Дима.

— Как будут результаты — поблагодаришь, а пока ложись спать. Завтра тяжёлый день.

Услышав, что Илья собрался выйти, Саша тихо отошёл на несколько метров, сделав вид приближавшегося к номеру человека.

— Ещё раз привет! — увидел он Илью.

— Как голова? — поинтересовался врач, зная о жалобах Саши на боль.

— Всё так же, — без настроения сказал он, что с виду напоминало усталость и желание выспаться.

— Не нравится мне это, — насторожился Илья. — Во Франции ты тоже говорил об этом. Нужно обследовать тебя.

— Ты же знаешь, я не люблю больницы, — тут же сказал он.

— Знаю, — закатил глаза врач. — Вы друг друга стоите.

— У Димы всё хорошо или ты поздороваться заскочил? — поинтересовался Саша в надежде, что ему скажут правду.

— Я же врач команды. Пришёл проверить состояние чемпиона.

— И как он?

— В полном порядке, — лгал в лицо Илья. — Ладно, я пойду. Дел много.

— Ну да, встретимся позже, — сказал Саша, проводив его взглядом.

Заходить к Диме отпало всё желание. Саша не мог поверить о молчании про испытываемую боль, и это сильно озадачило его, ведь, зная об этом, он бы тут же сделал всё необходимое для лечения. Лучшие клиники ждали бы своего пациента, но друг решил промолчать, утаить важную информацию и здесь имелась причина, о которой Саша не догадывался.

— Чего не заходишь? — послышался его голос за неприкрытой дверью.

Саша вошёл внутрь, выглядя крайне огорчённо. Он посмотрел на внешний вид Малышкина, пытаясь заметить признаки его болезненного состояния, но тот выглядел естественным.

— Пришёл сказать, что Лёня вполне себе здоровый человек.

— Но я же видел…

— Тебе показалось, — перебил Саша, не желая разговаривать. — В общем, поздравляю тебя с первыми личными золотыми медалями. Ты давно шёл к ним и заслужил, как никто другой.

— И это всё? — заметив, что Лардонов направился к двери, спросил Дима.

— А ты хотел фейерверка? — недружелюбно прозвучало из его уст.

— Нет. Думал, ты сильнее обрадуешься, — не понял, в чём дело он.

— Я и так рад. Просто, ты этого не видишь.

— С тобой точно что-то не так, — подметил он.

— Мне пара идти. Выспись, как следует и выступи завтра так же, как в Оберхофе. Думаю, у тебя получится, — сказав это, Саша заторопился уйти так, и не сказав, в чём причина его плохого настроения.

Долго ломая голову из-за причины подобного поведения друга, Дима лёг спать, так ничего и, не поняв, хоть и знал: она должна быть веской, иначе Саша не выглядел бы настолько раздавленным. Антон ночевать в номер не пришёл, оставшись у кого-то из друзей развлекаться, поэтому в его распоряжении целый номер, где нет чужого храпа либо нежданных звонков телефона, что не редкость. По традиции закрыв перед сном дверь, он уснул, готовясь сохранить высокий уровень выступлений.

Дверь номера открылась среди ночи ключом, украденным у горничной. Малышкин крепко спал, поэтому не увидел света, исходившего с коридора, направленного прямо на него. Человек в скрывающем лицо капюшоне прошёл к кровати спортсмена. Остановившись у изголовья, он вынул из кармана пистолет, прикрутив к нему глушитель, и приставил дуло к виску, остановившись в сантиметре от него.

— За моего брата! — прошипел он, приготовившись стрелять.

«Никогда не извлекай свой меч, если не намереваешься немедленно воспользоваться им.»

Саша не знал наверняка, правильно ли делал, соглашаясь прийти на встречу, назначенную убийцей, не подготовившись. Глупо с его стороны не обезопасить себя, не взяв с собой охрану и не спрятав их так, чтобы Анастасия не заметила. При всех своих многочисленных возможностях он ничего не предпринял, прокручивая в голове текст оставленного послания:

«Убийство Михаила Аргадияна тебе так просто с рук не сойдёт. Сокрытие трупов и видеозаписей не твой конёк, иначе я не обладала бы всеми доказательствами преступления. Если не хочешь, чтобы информация попала в необходимые руки и общественность не узнала, что их «добродетель» жестокий убийца, приходи на крышу строящегося здания в Санкт-Петербурге с десятью миллионами долларов наличными. Точное место и время пришлю позже. Если приведёшь с собой посторонних, или же проигнорируешь моё предложение, твоя мать, твои друзья биатлонисты и все, кто с ними связан — умрут мучительной смертью, схожей с той, которая настигла вдову Аргадиян и Давида. Ты умный парень и знаешь, я на многое способна, поэтому, сделаешь правильный выбор».

Анастасия действительно способна на всё и Саша знал об этом. Упоминание о страшной кончине Светланы Викторовны или же муках Давида проносились в голове всякий раз, когда он перечитывал послание. Уже только этого достаточно для своевременного выполнения требований убийцы, но свежие воспоминания сохранили ещё большую тревогу за жизни друзей. История с Лёней до сих пор будоражила его. С виду обычный парень оказался убийцей, едва не унёсший жизнь Димы. Подобной халатности Лардонов до сих пор себе не простил. Он не представлял, как мог не заметить эмоциональной бомбы, готовившейся взорваться в любой момент и ведь, ещё одно мгновение и друга уже не было бы на этом свете, а всё потому, что из-за собственных проблем и глупой гордыни не распознал угрозы, находившейся долгое время перед глазами. Он думал, что не мог ошибиться, но правда оказалась иной.