Павел Любецкий - Испытание веры

— Как ты? Ты в порядке? — тихо спросила Даша, встав рядом.

— Нет, — не стал обманывать он. — Я совсем не в порядке.

— Расскажешь? — предложила она, ни на чём не настаивая.

— Она хочет встретиться, и я не знаю, что мне делать.

Даша взяла ладонь любимого и легонько сжала её обеими руками, прислонив к своей щеке.

— Знаешь, утешение у нас входит в привычку, — сказала она, и Дима почувствовал мимолётное расслабление.

— Ну, кто-то же должен это делать, — признал спортсмен и приобнял её.

— Из нас двоих у меня определённо выходит лучше! — шептала девушка, почувствовав напряжение Димы.

— Я, правда, не знаю, хочу ли этого, — говорил он. — И Саша, как всегда со своими глупыми идеями. Почему он, даже, после смерти продолжает делать всё, что взбредёт в его голову. Почему нельзя, хоть раз поинтересоваться: нужно ли мне это?

— Если ты так говоришь, значит нужно. Признай это.

— Признать что? — не понял Малышкин, избавившись от объятий.

— Тебе нужно навсегда закрыть эту часть своей жизни. Поговори с ней и покончи с гнетущими воспоминаниями. Все мы знаем, как ты страдал.

— И ты позволишь мне пойти к девушке, которую я так сильно любил и едва не женился?

Даша совершенно спокойно посмотрела на него, а затем поцеловала.

— Я доверяю тебе, потому и люблю. Хотя, — призадумалась она, — это не единственная причина. В тебе столько всего…, — она остановилась, не завершив мысль, — просто ты такой, и я люблю тебя за это.

— И я тебя, — вновь коснулся её губ Дима, уже не чувствуя столько противоречия внутри себя.

— Иди и помни: ты сегодня должен стать чемпионом, — напомнила Дарья и отпустила возлюбленного, как только двери лифта закрылись.

Выходя из больницы под не прекращавшиеся возгласы людей, узнававших спортсмена внутри и снаружи неё, Дима постарался держать эмоции под контролем и просто идти на встречу. Спортсмен внушал себе: она ничего не значит и уж тем более, не принесёт после себя разительных изменений в устоявшейся жизни. Её он совсем не готов потерять, но, несмотря на это, тревога не ушла, оставшись неразлучной и волновавшей его, ведь на пустом месте ничто не могло возникнуть, а значит, какие-то чувства остались. Они не могли так просто испариться. Просто спрятались, пока не пришло время выбраться наружу и показать себя такими, какими должны быть.

Дима пришёл к месту встречи. Осмотревшись, он не увидел Нади. На часах только без двадцати десять, оставалось немного подождать. Немного отвлёкшись, спортсмен обратил внимание на выбранное место. Поющие фонтаны, расположенные на Платановой аллее: самой главной и известной части центральной улицы Сочи — Курортного проспекта, были одной из самых знаменитых достопримечательностей города. Их посещали каждый год миллионы туристов и молодых пар, жаждущих романтики и незабываемых впечатлений, о которых будут вспоминать не один год. К сожалению, они работают лишь летом в вечернее время, потому что так лучше всего воспринимаются цветовые и визуальные эффекты. От того, вся магия этого места теряется или же не воспринимается в полной мере, но Диме сейчас не до романтики. Спортсмен вспомнил, как делал предложение Наде у огромного фонтана в Женеве и понял: место встречи выбрано не случайно. Оно должно напомнить о тех незабываемых мгновениях, потерянных навсегда.

— Ты пришёл, — послышался за спиной до боли знакомый, но ставший чужим голос и Дима обернулся, увидев стоявшую перед собой, некогда любимую девушку, изменившуюся до неузнаваемости. Эта уже совсем другая Надя: осунувшаяся, болезненно похудевшая, с огромными мешками и синяками под глазами. Коричневая пятнистая кожа, старая одежда, похожая на ту, что носят, самые несостоятельные слои населения. Её вид не сулил ничего хорошего. Один лишь взгляд заставил Малышкина ужаснуться, ведь причина, по которой она стала такой, кроится в нём. Если бы не фанатка, влюбившаяся по уши в идола, Надя осталась бы прежней и возможно, стала бы счастливой. Теперь же, глядя на неё, невозможно, даже предположить, что у неё всё хорошо.

— Пришёл, — подошёл к ней Дима, испытывая сильную дрожь.

— Прости, что заставила…

— Что с тобой стало? — задал волнующий вопрос Малышкин не в силах и дальше продолжать смотреть на неё, видя совершенно другого человека.

— Изменилась? — Дима не хотел ничего говорить, но Наде это и не требовалось. — Знаю. Всё написано в твоих глазах, поэтому можешь не отвечать.

— Я помогу тебе, — пообещал он. — У тебя всё будет хорошо. Вот увидишь…

— Не стоит, — отказалась она, заметив, как Дима нервничал и едва ли не трясся. — Не хочу, чтобы ты из-за меня волновался.

— Почему ты отказываешься от помощи?

— Потому что не нужно, — объясняла она. — Я пришла сюда не ради этого. Мне хотелось увидеть тебя, поговорить. В последний раз я могла сделать это за день до нашей свадьбы. И больше шанс не представлялся. Хотя бы ради этого мгновения стоило терпеть последние годы.

— Надя, — едва не заплакал Дима, коснувшись её.

— Как же хочется тебя поцеловать, как в старые времена. В голове крутятся прекрасные слова, когда ты делал предложение в глупом костюме ангела, а я не могла оторваться, хоть и едва сдерживалась, чтобы во весь голос не засмеяться. Как же не хватает…

Надя не сдержалась, и заплакала, а Дима обнял её.

— Я искал тебя много месяцев…

— Знаю, — не могла успокоиться она, говоря сквозь слёзы, — и я благодарна за попытки.

— Ты была самым дорогим человеком в моей жизни. Прости, что так и не нашёл. Я пытался изо всех сил.

— Теперь нас больше нет, — пересилила себя Надя и отошла на шаг, глядя вниз, боясь взглянуть в его глаза. — Есть только наркоманка и выдающийся спортсмен, которому суждено сегодня показать всему миру, на что он способен.

— Я должен тебе помочь. Всё из-за меня. Позволь мне…

— Ты не виноват. Я никогда не позволяла себе ненавидеть тебя за то, кем стала. Никто не толкал превращаться в отброс общества. В этом только моя вина.

— Надя…

— Обещаю, больше не потревожу тебя, — приготовилась уходить она. — Нам обоим нужна была эта встреча: поставить все точки в истории и увидеть её конец. Для каждого из нас он разный. Сегодня мы навсегда отпустим, друг друга и вернёмся к жизни, фундамент которой выстроили задолго до этого мгновения. Прощай, Дима. И удачи! — Надя поцеловала его в щёку и, сохранив лицо, оставила одного у фонтанов.

— Прощай, — прошептал он вслед, не в силах пошевелиться.

Какая-то часть хотела пойти следом и сделать всё, чтобы жизнь Нади переменилась, стала лучше, ведь вина за то, в кого она превратилась не уходила, лишь становилась сильнее, но другая часть отказывалась продолжать сохранять внутри себя остатки воспоминаний, связанных с любовью, ушедшей в прошлое. Девушка тянула его назад, туда, откуда он долгое время выбирался, стараясь обо всём забыть и теперь, единственным способом продолжать прежний, намеченный курс — сделать так, как сказала Надя: забыть, перевернуть страницу и продолжить то, на чём закончил. Недолго глядя на фигуру девушки, быстро исчезавшей в потоке людей, гулявших по проспекту, Дима вытер платком стекавшую по щеке слезу. Набрав в грудь воздух, развернулся и направился обратно в больницу, навсегда попрощавшись со всем, что связывало его с Надей.