Павел Любецкий - Со дна и до самого края

Палата, предоставленная ему, на этот раз была отдельной, в отличие от психушки, где шесть человек пытались ужиться вместе, относясь к абсолютно разной категории людей. Психотерапевт потребовала этого, посчитав компанию необходимой в помощи справиться пациенту со своими проблемами и, наконец, заставить вспомнить причину, приведшую в столь не благоприятное место, ведь больница не являлась его зоной комфорта. Предполагался заряд эмоций, а вместе с ними и крохи воспоминаний, вызванных выбросом адреналина. К несчастью, успехов так и не было. Саша по — прежнему считал произошедшее с ним ошибкой, отстранившись от всего принципа лечения и стараний Натальи Борисовны. Юноша расценил встречи с ней, как подробный пересказ последних четырёх лет, ставших совершенно непохожими на все предыдущие, но так и не понял скрываемой правды, которую мог таить в себе.

Находившись в одиночку в палате, Саша сидел на кровати и смотрел на собственное отражение в выключенном телевизоре. Ему не позволили смотреть его, не дали газет, книг. Осталось просто терзать себя ожиданиями, испытывать сильные боли в голове, вызванные волнением и ночными кошмарами, увиденными этой ночью. Он не знал, что происходит, но хорошо понимал, что врачи не просто так держали всё в секрете. Что-то произошло, но это окутывалось тайной.

Наконец, дверь палаты открылась и на этот раз, это не была медсестра. Та, стремилась не отвечать ни на какие вопросы, вколоть в вену препарат, вероятно болеутоляющее, так как после него становилось легче, и быстро исчезнуть, словно её и не было. К удивлению Саши, это была Наталья Борисовна. В руках женщина держала папки. Одну из них было не сложно узнать. В неё психотерапевт записывала услышанный рассказ, а вторая больше походила на больничную.

— Здравствуй Саша, — поздоровалась она. — Можно?

— Да, — разрешил ей войти он, заметив невесёлое выражение лица. — Не ожидал увидеть вас.

— Я тоже не ожидала оказаться здесь, — присела за стол посреди палаты она, открыв обе папки.

— Что-то случилось? — непонимающе спросил Саша.

— Да, — односложно последовал ответ. — Знаешь, три недели я пыталась помочь, использовала разные способы связи, но ничего не подходит. Ты не открываешься. Не знаю, что с этим делать, но это уже неважно. Теперь, я хочу использовать другой метод.

— Другой метод? О чём это вы?

— Хочешь, я расскажу тебе причину, по которой ты оказался в психиатрической лечебнице? — прямо спросила она, вновь пропустив мимо ушей прозвучавший вопрос, что уже вошло в привычку.

— Да, — кивнул Саша, ожидая этого все последние недели.

— Хорошо, — не обрадовалась ответу женщина, будто надеясь, что не придётся этого делать. — Тогда, возможно, ты поймёшь, почему я не говорила об этом раньше. Не смотря на всё, остаётся надежда, что ты вспомнишь это, поэтому, рассказывать буду по кусочкам. Твоей задачей будет собрать пазл, отыскав путь к хранению в памяти всех имеющихся обрывков, утерянных после травмы.

— О чём вы говорите? Что не так с моей памятью? Какая ещё травма? — не понял он, наблюдая у себя сомнительные чувства, похожие на те, что испытывали пациенты психиатрической больницы. Врачи говорили без умолку о том, что есть правильно и что есть хорошо, разрушая привычный мир человека, но на самом деле, делали только хуже, вырывая из среды обитания того, кто не выживет в реальности, какими благими мотивами не управляли их собственные поступки. Слушая Наталью Борисовну, Саша испытывал схожие чувства, ведь, в одночасье, всё привычное стало иным и каким бы оно ни было, он не рвался узнать, зная о следовавшей за правдой боли.

— Вспомни первый день, когда ты оказался в больнице, — не ответив, попросила Наталья Борисовна, приступив сразу к делу.

Саша задумался. Казалось, ответить на такой простой вопрос не составило труда, но, сколько он не старался, вспомнить не удавалось. Словно окутавший сознание туман скрыл всё на своём пути, оставив после себя лишь пустоту и неясность. Единственная виденная юношей картинка — это первая встреча с психотерапевтом, но, что было до неё, осталось загадкой. Он раньше не задумывался об этом, мечтал скорее оказаться дома, увидеть друзей, не приходивших навещать, как и родная мама, что было странным. От того, желания думать о чём-то ещё просто не возникло, но теперь, когда это делал целенаправленно, Саша испытал что-то необъяснимое и пугающее. На практике студент шестого курса психологического факультета видел немало случаев, когда люди теряли память в результате различных травм. Ситуации, после которых сознание закрывалось от всего произошедшего в надежде защитить мозг от эмоциональной привязанности к событию, о котором не хотелось слышать, думать или вновь его представлять. И от того на душе не стало проще. Что-то случилось, если Наталья Борисовна говорила об этом с определённой опаской, стараясь, как специалист, не навредить сильнее, чем это уже есть.

— Не получается, — побелел он от непонимания и новых мыслей, каждая из которых хуже предыдущей. — Но как?

— Скажи, как твоя голова? — вдруг спросила она.

— А что с ней? — округлил глаза Саша, вспомнив о сильных головных болях, мучавших почти не переставая.

— Ты поступил в больницу Склифосовского два месяца назад, — сказала женщина, и глаза Саши тут же расширились, увеличившись в несколько раз. Она открыла больничную папку и, основываясь на данные, рассказала пациенту, — черепно-мозговая травма тяжёлой степени, но, если быть точной, сдавление головного мозга. Множественные ушибы и синяки по всему телу. Несколько сломанных ребер. Сильная кровопотеря. Вся твоя одежда была в крови.

— Но откуда?

— Об этом я хотела узнать у тебя, но серьёзный удар тупым предметом, и не один, — быстро добавила она, — вызвал частичную потерю памяти, оставшуюся прежней до сих пор. Прогрессирующий патологический процесс в полости черепа, вызвавший обширные внутричерепные гематомы, сыграли с тобой злую шутку, о чём поговорим несколько позже.

— Хорошо, но это не объясняет, почему я в психушке, — раздумывал он, прокручивая всевозможные варианты выздоровления, путём специальных упражнений, релаксации и непрерывной помощи извне. По его мнению, это ретроградная амнезия, т. е. затруднения при извлечении из памяти событий, имевших место перед травмой. Чаще всего информация оказывалась утраченной, но со временем некоторые воспоминания могли вернуться. Как правило, утраченные события только небольшого промежутка времени: от нескольких минут до нескольких часов, непосредственно перед травмой и частично после неё. Поэтому, к счастью для Саши, он не мог забыть целые годы жизни, имевшие для него большое значение.

— Твои друзья пришли по адресу, высланному в сообщении, и увидели странную картину. Человек, совсем ещё юный, с окровавленной головой, стоял на краю недостроенного шестиэтажного здания и был готов прыгнуть. Дмитрий Малышкин, твой близкий друг, спас тебя, Дарья Обручева вызвала скорую помощь. Они оба приехали в больницу, рвались в палату, но врачи не позволили. В организме нашли наркотические вещества и след от укола на руке. Врачи особо не разбирались: хотел ты покончить с собой или это вызвано наркотиками, поэтому тебя привезли сюда, оградили ото всех. Позже, заметив потерю памяти, послали к нам для её восстановления.