Павел Любецкий - Со дна и до самого края

«Рак мозга четвёртой степени».

Несколькими годами ранее…

Задержавшийся на три часа самолёт всё — таки взял на борт пассажиров и уже спустя полчаса, поднялся к небу, неся с собой более двухсот пассажиров, летевших в Женеву. Саша, не дождавшись, пока позволят расстегнуть ремни безопасности, устроился в кресле первого класса. Наблюдая за тем, как заснеженная Норвегия убегала из вида, он медленно закрыл глаза, уже создавая для себя маленькую традицию уютно спать в креслах, где бы они не находились, при этом по возвращению на землю весь оставшийся день чувствовать себя лучше, нежели после сна в мягкой кровати. Обратив на это внимание, Надя попросила для него одеяло и, накрыв юношу, положила голову на плечо Димы.

— Ваша уловка не сработала, — вдруг заговорил он.

— Какая уловка? — непонимающе взглянула девушка.

— Да ладно тебе, — повернулся он к невесте, — думаешь, я такой лопух и поверю во вдруг начавшиеся осложнения, о которых мне сообщили через час после разговора с вами?

Надя не знала, что и сказать.

— Тогда, почему согласился?

— Не знаю, — опустил он голову вниз. — Вы оба, как занозы, набросились на меня. Не удивлюсь, если обиделись. Саша уж точно. Его лицо нужно было запечатлеть на камеру, словно ведро протухшей селёдки проглотил и запил Ред Буллом. Энергия, так и рвалась наружу, вот только не в том направлении. И я вдруг понял, почему бы и нет. Говорят, Женева красивый город. К тому же, ты рядом. Проведём время вместе.

— Не боишься остаться со мной наедине? Я же заноза? — игриво промяукала Надя, поцеловав Диму.

— Надеюсь, останешься на всю жизнь, — от чистого сердца и рвавшейся из сердца любви, проговорил он. — К тому же, не хочу оставаться с ним наедине. Он как придумает что-нибудь, так я не буду знать, куда деваться…

— Кстати, я всё слышал, — спросонья пробубнил Саша, сидя на соседнем кресле.

— Упс! — улыбнулись влюблённые голубки, посмеиваясь.

— Если уже смеётесь, то делайте это тише, а то я за себя не ручаюсь, — пробормотал он. — Не забывайте, я человек с богатой фантазией. Куплю на сутки качков охранников, прикажу им схватить вас до моих особых указаний и отвезу в Японию на душераздирающие аттракционы. Не выпущу оттуда, пока не оставите там… В общем, мало не покажется.

— Угрозы у тебя по — настоящему устрашающие! — ещё сильнее засмеялись они.

— Жаль, тебе операция нужна, — приподнялся Саша заспанный и замученный, — а не то я бы прямо сейчас выполнил обещание, но не переживай. Реабилитация будет быстрой и тогда эта ухмылка спадёт сама собой. Ты, помнится мне, говорил, что набрал пару килограммов. Там и сбросишь.

Пригрозив своеобразной местью, Саша улёгся обратно, демонстративно спрятав голову под одеяло, дабы не слышать голубков, отвлекавших своим смехом и болтовнёй весь салон самолёта. До самой посадки в Женеве они подшучивали над ним, больше не находя интересных занятий во время перелёта и уже из самолёта юноша вышел ещё более уставший и раздражённый, пообещав ещё больше способов поквитаться за испорченный сон.

Операция, как и предполагалось, прошла удачно. Врачи сотворили чудо, положительно сказавшееся на пациенте, за здоровьем которого следил, едва ли не весь персонал больницы, что ставило спортсмена в неловкое положение, но избавить Сашу от желания дать ему всё, возможное и даже больше, Дима не смог. Просто привыкнув к обстановке, он воспользовался всеми благами. Они с Надей проводили много времени вместе, старательно исправляли ошибку, из-за которой многое упустили. Женева — красивый город. Выехав за границу во второй раз в жизни, Надя хотела запечатлеть в памяти всё, что было только возможно. Когда рядом человек, похитивший сердце без остатка, всё становилось незабываемо и, даже великолепные достопримечательности, порой, меркли на фоне самого простого и в то же время самого сложного человеческого чувства — любви.

— Саша, мне нужно с тобой поговорить, — без стука вбежал в его номер Дима, застав того в пастели.

— Что? — недовольно спросил он, даже не думая подняться. Наоборот, юноша хотел скорее избавиться от гостя и просто уснуть, чего ему не удавалось уже восьмой день, прошедший после операции.

— Думаю, я готов, — восторженно заговорил спортсмен.

— К чему? — тоскливо протянул Саша, почувствовав возможно затянутый разговор.

— К предложению. Даже кольцо купил.

— Это оно? — посмотрел на едва заметное украшение Саша, лежавшее на ладони Димы. — Думал, ты не брал его с собой.

— Это другое. Я вдруг почувствовал, больше не могу и не хочу ждать. Надя — моя любовь, а ожидание кажется лишним. Что угодно может произойти и наша с тобой первая встреча тому доказательство. Скажи, я же всё делаю правильным?

— Извини, конечно, но ты не мог бы почувствовать это своё счастье несколькими часами позже? — заспанными глазами поглядел он на расстроенного этими словами спортсмена. — Прости. Не хотел обидеть, — тут же извинился Саша, потянувшись к стакану с мартини, стоявшему на тумбочке, но Дима схватил его первым и быстро осушил.

— Тебе нельзя пить, — сказал он.

— Забыл? Мне есть восемнадцать, — недовольно напомнил юноша.

— Но пить можно с двадцати одного.

— Плевать, — только и выговорил он. — Залезь в бар и подай, пожалуйста, бутылку. Нужно взбодриться. И, если на то пошло, это тебе пить противопоказано. У тебя реабилитация и я не позволю тебе загубить собственное здоровье. Я не перенесу, если начнутся иные недуги.

Косо поглядев на него, Дима выполнил просьбу, но алкоголь так и не дал. Налив себе новую порцию, спортсмен тут же избавился от содержимого внутри него. — Пока я здесь, пить тебе не дам. Для этого и нужны старшие братья.

Удивившись этим словам, Саша только улыбнулся.

— Поэтому, у меня их и нет.

— Уже есть, — напомнил он и продолжил, — а, что касается алкоголя, то антибиотики мне уже не дают и для такого повода мне нужно немного для храбрости. Так, что скажешь? — спросил Дима, ожидая ответа о кольце.

— Серьёзно? Спрашиваешь у меня совета? У меня и девушка — та одна долго не задерживалась, не выдерживала моей болтовни, а ты хочешь совета, как быть с той, от встречи с которой твои глаза невозможно погасить никакой темнотой этого мира. Их огонь затмит, даже чёрную дыру.

— Это…

— Ты любишь её, в этом нет никаких сомнений. Когда Нади не было рядом, я замечал, как ты чувствуешь себя. Постоянные напрягающие мысли бурлят в голове, как зелье ведьмы, в котором намешено всё, что угодно, но только не то, что по — настоящему нужно. Даже желанный биатлон, которому ты верен, и к которому всегда стремишься, встаёт на задний план. Ведь чистота сознания, приходящая с воспоминаниями о Наде, успокаивает тебя, придаёт не только силы, бесспорно важные в современной жизни, но и очищает душу, как глоток воды, прошедшей через десяток очистительных сооружений. Ты испытываешь непреодолимую жажду в моменты разлуки, вновь не можешь сосредоточиться, неся в себе тяжёлый груз, и он усилится, если то, чего ты больше всего достоин, не будет рядом. Если действительно сердце болит от одной мысли, что любовь всей жизни может покинуть тебя, не трать время попусту и сделай ей предложение, от которого Надя не сможет отказаться. Женева — это, конечно, не Париж, но увидев город мечты и любви, были случаи, когда девушки умирали от счастья, — улыбнулся Саша, наконец, проснувшись и заметив, что Дима не смотрел за бутылкой, поставленной на тумбочку. — Поэтому, этот город то, что тебе нужно.