Валентен Мюссо - Женщина справа

— Извините, это реплика из «Глубокого сна» [98] Фильм Г. Хоукса в жанре «нуар» (1946), один из самых знаменитых голливудских фильмов; в главных ролях — Х. Богарт и Л. Бэколл. .

— Вот как!

— Вы не помните? Встреча Богарта и… этой актрисы, как же ее зовут?.. Не важно, я всегда мечтала сказать эти слова какому-нибудь мужчине.

— А если он среднего роста? — заметил он, явно задетый.

— Не обижайтесь, это ради шутки.

— И что же ответил Богарт?

— «Не оставляю попыток». Забавно, вам не кажется?

— Ну да, — ответил он без энтузиазма.

— Я ничего не поняла в интриге этого фильма, но диалоги меня очень насмешили.

— Во всяком случае, странное начало — я предпочел бы на такое не размениваться.

— «Странное начало» пооригинальней вашего. Как вы собирались закончить свою фразу, которую я прервала на самом интересном месте? «Я все время за вами наблюдаю, и…» Выберите правильный ответ. Вариант первый: нахожу вас очаровательной. Второй: мне совсем не хочется возвращаться к себе и заканчивать вечер одному. Третий: я знаменитый агент из Голливуда и клянусь всеми богами, что сделаю из вас будущую Аву Гарднер.

Мужчина улыбнулся, включаясь в игру.

— Очень хорошо… А у меня есть право выбрать несколько вариантов?

— О нет, уважайте правила!

— Успокойтесь, всего одно маленькое нарушение… Я нахожу вас очаровательной, и я голливудский агент.

Элизабет состроила недовольную гримаску.

— Агент — и все? Не знаменитый?

— Знаменитость — понятие относительное. Если сравнить с половиной присутствующих на этом вечере, я бы не сказал, что знаменит.

— Вы уже заметили, что на вечерах такого рода все рано или поздно ищут компании незнакомцев?

— Это почему?

— Для разнообразия, чтобы поблистать среди обычных людей… Но это продолжается недолго. Через какое-то время они начинают паниковать, будто боятся, что их определят в более низкий ранг.

Мужчина поставил свой стакан на стоящее рядом изящное пианино.

— Вы, полагаю, актриса.

— Как вы только угадали? — спросила она откровенно ироничным тоном.

— Странно: я никогда не видел вашего лица на большом экране. И тем не менее я уверен, что не смог бы вас забыть.

— Внимание, вы снова становитесь предсказуемым.

— Вам бы хотелось стать знаменитой?

— Как кто? Ава Гарднер?

Он снова улыбнулся.

— Не уклоняйтесь!

— А вы знаете в этом городе хоть кого-то, кто не мечтал бы стать знаменитым? Большинство предпочитает потерпеть поражение в Голливуде, чем вести счастливую жизнь где-то в другом месте.

— Откуда вы?

— Из Санта-Барбары.

— И ждете для себя такой жизни?

— Может быть, никогда невозможно знать наверняка… И, честно говоря, предпочитаю об этом не думать.

В другом конце гостиной послышались взрывы смеха. Не иначе, игра в шарады пользовалась успехом.

— Этот вечер мне в высшей степени скучен.

— Тогда почему же вы остаетесь?

— Я потеряла своего кавалера и хотела бы сказать ему «до свидания».

— Вашего кавалера? — со смехом повторил он. — Мы в Голливуде, а не в опере про Золушку!

— Вы правы. Во всяком случае, я прибыла сюда не в карете, и моему платью хуже не будет, даже когда пробьет полночь.

— Мне очень нравится ваше платье. Никогда не испытывал восторга от слишком вычурных женских нарядов.

— Обычно так говорят, когда не хватает средств оплатить себе достойное вечернее платье.

— В настоящий момент у вас есть работа?

— Мне не на что жаловаться, — произнесла она тихим голосом. — Уже поздно, думаю, мне пора идти.

На лице мужчины появилось тревожное выражение.

— Вы не можете вот так уйти, мы только что встретились!

— И тем не менее.

— А ведь я только что ошибся.

Она подняла брови.

— Ваша игра! Мой окончательный выбор — пункт второй: мне так не хочется заканчивать вечер одному.

Элизабет заговорщицки улыбнулась ему.

— Слишком поздно, у вас уже было две возможности ответить.

— Назовите мне ваше имя.

— Лучше предоставим решать случаю: может быть, мы еще увидимся на каком-нибудь другом вечере…

— Я не верю в случай: в жизни имеют значение лишь желание и воля. А хотя бы имя без фамилии?

Поколебавшись несколько секунд, она в немного комической манере протянула ему руку:

— Элизабет, но обычно меня называют Бетти.

Мужчина обозначил приветственный жест.

— А мое Сэмюэл… Сэмюэл Кроуфорд.

Декабрь 1957 года

Через оконное стекло просочились первые лучи солнца. Маленький будильник на ночном столике у изголовья назойливо повторял свое «тик-так». На полу рядом со смятой подушкой и стопкой книг валялись два стакана, еще наполненные скотчем, — единственное свидетельство вчерашнего вечера.

Полулежа на кровати, опираясь спиной о подушку, Сэмюэл Кроуфорд зажег сигарету. Он натянул на себя простыню, чтобы скрыть дрожь, пробегающую по его ногам.

— Обслуживание номеров! — объявила Элизабет, входя в комнату с подносом в руках.

— С ума сойти! Я даже вспомнить не могу, когда в последний раз женщина приносила мне завтрак в постель.

— Завтрак? Мощное слово для такой мелочи! У тебя же на кухне ничего нет! Я только и смогла найти что кофе и засохшие ломтики сыра.

Кроуфорд погасил сигарету в пепельнице, стоящей у него на животе.

— Я думал, мы могли бы перекусить где-нибудь в городе…

Элизабет поставила поднос на смятые простыни.

— Очень жаль, но у меня нет времени. Мне нужно возвращаться к себе, у меня встреча около полудня.

Подойдя к Кроуфорду, она отобрала у него сигарету.

— Не люблю, когда курят в кровати. Твоя комната будет вонять!

— Строим из себя ворчунью, мисс Бадина?

— На, пей лучше, — сказала она, поднося одну из чашек к его губам.

— Хм, мне никогда не удавалось так хорошо приготовить кофе.

— В этом я и не сомневаюсь. Кофе, которым ты меня угощал, пить было невозможно: можно было подумать, что это просто теплая подкрашенная водичка.

Элизабет обернулась.

— Нет, не шевелись.

— Почему?

— Тебе на лицо падает луч света, это восхитительно. Как жаль, что у меня сейчас нет фотоаппарата под рукой.

— Ты смеешься надо мной!

— Никогда бы не осмелился.

Элизабет взяла его за руку и пальцем погладила его обручальное кольцо.

— Как давно ты женат?

— Бетти, я тебе уже сказал, что не хочу об этом говорить!

— О, не бойся, я не ревнива. Это просто любопытство.

Кроуфорд поднял глаза к потолку.

— Семь лет. Но ты хорошо знаешь, что между нами все кончено.

— Почему же вы тогда остаетесь женатыми?

— Иногда у супружеской пары могут быть сложные обстоятельства…

— Вы хотите сохранить видимость?

— Нет, не это.

— Что же тогда?

— Мы пережили очень тяжелые периоды, но иногда за брак цепляешься непонятно почему. Из страха, что должен будешь принять отказ, которого не предвидел. Мы с Эстеллой заключили нечто вроде перемирия.