А Финн - Женщина в окне

– Парень, наверное, хочет пить, – говорит он, подходя к раковине.

Я смотрю на его отражение в экране телевизора, слышу шум воды из крана. В одной из бутылок осталось немного вина. Успею ли я допить его, пока детектив не видит?

Миска с водой звякает о пол, после чего Литл ставит телефон на базу, искоса смотрит на дисплей.

– Аккумулятор сел, – сообщает он.

– Я знаю.

– На всякий случай говорю. – Детектив опять изучает дверь цокольного этажа. – Можно постучать? – спрашивает он меня.

Я киваю.

Он стучит костяшками пальцев по дереву и ждет.

– Как зовут вашего арендатора?

– Дэвид.

Литл стучит снова. Ничего.

Он поворачивается ко мне.

– Так где же ваш телефон, доктор Фокс?

Я моргаю:

– Мой телефон?

– Ваш мобильный. – Он машет своим сотовым. – У вас он есть?

Я киваю.

– При вас-то мобильного не было. Обычно люди первым делом бросаются искать свой телефон, если забывают его дома на всю ночь.

– Не знаю… Я не часто им пользуюсь.

И правда, где же он?

Литл ничего не говорит.

С меня довольно. Я упираюсь ногами в ковер и поднимаюсь. Комната начинает кружиться, но в следующий миг притормаживает, и я встречаюсь взглядом с Литлом.

Панч приветствует меня тонким «мяу».

– Вы как? – делая шаг ко мне, спрашивает Литл. – Все хорошо?

– Да. – Халат на мне случайно распахивается, я кутаюсь в него, затягиваю пояс. – Что произошло с моей соседкой?

Детектив замирает, смотрит в свой телефон.

Я повторяю вопрос:

– Что…

– О’кей, – говорит Литл, – о’кей. Они на пути сюда. – И вдруг он со скоростью огромной волны устремляется через кухню. Обводит помещение взглядом. – Вот окно, из которого вы видели соседку? – Он указывает на него.

– Да.

Детектив делает один шаг – ноги у него длиннющие, – и вот он уже у раковины. Упирается ладонями в столешницу, изучает дом за сквером. Я разглядываю его спину, загородившую окно. Потом на глаза мне попадается хлам на кофейном столике, и я принимаюсь за уборку.

Литл оборачивается.

– Оставьте все как есть, – говорит он. – И телевизор пусть будет включен. Какой там у вас фильм?

– Старый триллер.

– Вы любите триллеры?

Я нервничаю. Должно быть, заканчивается действие лоразепама.

– Конечно. Почему нельзя убрать со стола?

– Потому что мы хотим в точности понять, что происходило с вами, когда вы видели нападение на соседку.

– Разве не важнее то, что происходило с ней ?

Литл игнорирует меня.

– Лучше уберите куда-нибудь кота, – просит он. – Похоже, зверь у вас с характером. Не хочу, чтобы он кого-нибудь исцарапал. – Литл поворачивается к раковине, наполняет стакан водой. – Вот, выпейте. Обезвоживание опасно. Вы перенесли шок.

Он пересекает комнату, подает мне стакан, и в этом жесте сквозит что-то похожее на нежность. Того и гляди погладит меня по щеке.

Я подношу стакан к губам.

Раздается звонок в дверь.

– Со мной мистер Рассел, – зачем-то объявляет детектив Норелли.

У нее тонкий, девичий голос, который плохо вяжется с ее образом стервы на колесах, в глухом свитере и кожаном пальто. Она мельком оглядывает комнату и останавливает пронзительный взор на мне. Не представляется. Она «плохой коп», без сомнения, и я с разочарованием понимаю, что неуклюжие шутки Литла, пожалуй, просто дешевка.

За ней следом входит Алистер, в брюках хаки и джемпере. Мистер Рассел свеж и подтянут, правда, на горле видна красная полоска, как от удавки. Может, она у него там всегда? Он смотрит на меня, улыбается.

– Привет, – говорит он слегка удивленным тоном.

Я такого не ожидала.

Я колеблюсь. Я смущена. Мой организм пока еще реагирует медленно, как двигатель, засоренный сахаром, а сейчас мой сосед озадачил меня своей ухмылкой.

– Как себя чувствуете?

Литл закрывает дверь прихожей за Алистером, подходит ко мне.

Я кручу головой. Да. Нет.

Он поддерживает меня за локоть:

– Давайте отведем вас…

– Мэм, с вами все хорошо? – Норелли хмурится.

Литл вскидывает ладонь:

– Да хорошо, хорошо. Ей дали седативные средства.

У меня горят щеки.

Детектив подводит меня к кухонной нише, сажает за стол – тот самый стол, за которым мы не спеша играли в шахматы с Джейн… Мы говорили о наших детях, она посоветовала мне фотографировать закат. Рассказывала об Алистере и о своем прошлом.

Норелли подходит к кухонному окну, держа в руке телефон.

– Миз Фокс… – начинает она.

– Доктор Фокс, – поправляет ее Литл.

После паузы она произносит:

– Доктор Фокс, со слов детектива Литла я поняла, что вчера вечером вы увидели нечто необычное.

Я мельком смотрю на Алистера, он по-прежнему стоит у двери в прихожую.

– Я видела, как мою соседку ударили ножом.

– Кто ваша соседка? – спрашивает Норелли.

– Джейн Рассел.

– И вы увидели это в окно?

– Да.

– Какое окно?

Я указываю пальцем:

– То.

Норелли поворачивает голову в том же направлении. У нее невыразительные темные глаза. Я наблюдаю, как они сканируют дом Расселов, слева направо, словно она читает строчки какого-то текста.

– Вы видели, кто ударил ножом вашу соседку? – продолжает Норелли, по-прежнему глядя в окно.

– Нет, но я видела, как она истекает кровью, и заметила у нее в груди…

– Что было у нее в груди?

Я ерзаю на стуле.

– Что-то серебристое.

Какое это имеет значение?

– Что-то серебристое?

Я киваю.

Норелли тоже кивает, оборачивается, смотрит на меня, потом переводит взгляд на гостиную.

– Кто был с вами вчера вечером?

– Никто.

– Значит, то, что на столе, – это ваше?

Я снова ерзаю.

– Да.

– Ладно, доктор Фокс. – При этом она глядит на Литла. – Я собираюсь…

– Его жена… – начинаю я и предостерегающе поднимаю руку, видя, что Алистер направляется к нам.

– Погодите минуту. – Норелли делает шаг вперед, кладет свой телефон на стол передо мной. – Я собираюсь дать вам прослушать разговор с диспетчером службы «девять-один-один», куда вы позвонили вчера в половине одиннадцатого.

– Его жена…

– Полагаю, это даст ответ на массу вопросов. – Она ударяет по экрану длинным пальцем, и в уши мне бьет резкий голос по громкой связи:

«„Девять-один-один“. Что…»

Норелли запускает запись, нажимает большим пальцем на клавишу громкости, приглушая звук.

«…у вас случилось?»

«Моя соседка…» Какой визгливый голос! «Ее… ударили ножом. Господи! Помогите ей».

Это я, знаю, – во всяком случае, мои слова, – но не мой голос, я же говорю невнятно.

«Мэм, не спешите». О эта манера растягивать слова! Она даже сейчас бесит меня. «Какой у вас адрес?»

Я гляжу на Алистера, на Литла. Они уставились на телефон Норелли.

А Норелли наблюдает за мной.

«И вы говорите, вашу соседку пырнули ножом?»