А Финн - Женщина в окне

Я заглядываю в ванную. Раковина усеяна волосками щетины, зияет жерло унитаза без крышки. В душевой кабине в компании обмылка прозябает длинная бутылка шампуня из сетевого магазина.

Возвращаюсь в комнату. Провожу рукой по чертежному столу.

Какая-то мысль свербит у меня в мозгу.

Пытаюсь ухватить ее, но теряю.

Вновь оглядываю комнату. Ни фотоальбомов – впрочем, в наше время никто их не держит, хотя, помню, Джейн приносила альбом, – ни слипкейсов с дисками, ни дивиди-плеера – хотя, наверное, это тоже ископаемые. «Разве не удивительно, что, судя по Интернету, некоторых людей не существует?» – сказала недавно Бина. Отсутствует все, что может раскрыть человека, – памятные вещи, диски с любимой музыкой. Впрочем, скорее, все это невидимо плавает в эфире вокруг меня – файлы и символы, единицы и нули. Просто ничего не оставлено для обозрения в реальном мире, ни единого знака или ключа к разгадке. «Разве не удивительно?..»

Я вновь бросаю взгляд на фотографию в черной рамке. Размышляю о своем шкафе в гостиной, забитом слипкейсами с дивиди. Я – пережиток прошлого. Я отстала от жизни.

Поворачиваюсь, чтобы выйти.

И в этот момент слышу за спиной звук. Скрип двери, ведущей на улицу. Снова поворачиваюсь.

Смотрю, как она открывается и в проеме возникает Дэвид, таращась на меня во все глаза.

– Какого хрена вы здесь делаете?

Я вздрагиваю. Никогда не слышала, как он ругается. Да и говорит-то он крайне редко.

– Какого хрена вам надо?

Попятившись, открываю рот:

– Просто…

– Почему вы решили, что можете вот так ворваться сюда?

Я делаю еще шаг назад, спотыкаюсь.

– Мне очень жаль…

Он надвигается на меня, дверь у него за спиной широко распахнута. У меня круги перед глазами.

– Простите меня. – Я глубоко дышу. – Я кое-что искала.

– Что?

Снова глубокий вдох.

– Искала вас.

Он поднимает руки, потом роняет их, позвякивают зажатые в пальцах ключи.

– Вот он я. – Качает головой. – Зачем?

– Потому что…

– Могли бы мне позвонить.

– Я не думала…

– Нет, вы подумали, что просто спуститесь.

Я киваю раз, другой, потом замираю. Это едва ли не самый длинный разговор между нами.

– Вы не могли бы закрыть дверь? – прошу я.

Он таращит глаза, поворачивается и толкает дверь. Она со скрипом захлопывается.

Дэвид глядит на меня уже не так сурово. Но голос по-прежнему жесткий:

– Что вам нужно?

У меня кружится голова.

– Можно я сяду?

Он не шевелится.

Я плыву к дивану, плюхаюсь на него. С минуту Дэвид стоит неподвижно, как статуя. Встряхивает ключи на ладони, сует их в карман, затем стаскивает куртку, швыряет на кровать. Я слышу, как куртка приземляется туда, а потом соскальзывает на пол.

– Это неприлично.

Я киваю:

– Да, понимаю.

– Вам бы не понравилось, если бы я без приглашения ворвался в ваше жилище.

– Да, конечно.

– Вас бы это взбесило.

– Да.

– Что, если бы я был не один?

– Я постучалась.

– Разве это что-то меняет?

Я молчу.

Он смотрит на меня еще несколько мгновений, потом идет в кухню, по пути скидывая ботинки. Дергает дверь холодильника, хватает с полки «Роллинг рок». Открывает бутылку о край столешницы, крышка отскакивает, падает на пол и закатывается за радиатор.

Будь я помоложе, это произвело бы на меня впечатление.

Он прижимает горлышко бутылки к губам, отхлебывает, потом медленно подходит ко мне. Наклоняется своим длинным телом к чертежному столу, снова пьет.

– Ну что? – произносит он. – Я здесь.

Кивнув, я поднимаю на него глаза.

– Вы видели женщину, живущую на той стороне сквера?

Он морщит лоб.

– Какую?

– Джейн Рассел. С той стороны сквера. Номер…

– Нет.

Категорично.

– Но ведь вы там работали.

– Угу.

– Значит…

– Я работал у мистера Рассела. Его жены не видел. Я не знал даже, что у него есть жена.

– Но у него же есть сын.

– У холостых парней тоже бывают дети. – Он делает большой глоток пива. – Но я не думал на эту тему. Это и был ваш вопрос?

Я киваю. Ощущаю себя такой беспомощной. Рассматриваю свои руки.

– За этим вы и спустились?

Я снова киваю.

– Что ж, вы получили ответ на свой вопрос.

Я продолжаю сидеть.

– Как бы то ни было, зачем вам это знать?

Я поднимаю на него взгляд. Он все равно мне не поверит.

– Так просто, – говорю я.

Опираюсь кулаком о подлокотник, пытаюсь встать.

Он предлагает мне руку. Я принимаю его жесткую ладонь, и он быстро и плавно поднимает меня на ноги. Вижу, как на его руке перекатываются мышцы.

– Мне правда жаль, что я зашла сюда, – бормочу я.

Он кивает.

– Этого не повторится.

Кивает.

Я иду к лестнице, чувствую спиной его взгляд.

Поднявшись на три ступени, я кое-что вспоминаю.

– Вы не… слышали криков в тот день, когда работали у Расселов? – повернувшись и прижавшись плечом к стене, интересуюсь я.

– Вы уже спрашивали об этом. Помните? Никаких криков я не слышал. Я слушал Спрингстина.

Разве? У меня такое ощущение, будто я понемногу схожу с ума.

Я захожу в кухню, за спиной щелкает дверь цокольного этажа, и в этот момент звонит доктор Филдинг.

– Я получил голосовое сообщение, – говорит он. – Похоже, вы были чем-то взволнованы.

Я приоткрываю рот. Я уже заранее приготовилась рассказать ему всю историю, облегчить душу, но какой в этом смысл? Это Филдинг вечно озабочен, это он мудрит с моими препаратами, так что…

– Ничего особенного, – бормочу я.

Он молчит.

– Ничего?

– Да. Только у меня возник вопрос по поводу… – Я сглатываю. – Перехода на дженерики.

Опять молчание.

Я гну свою линию.

– Я подумала, а нельзя ли некоторые лекарства заменить дженериками? Наркотики.

– Препараты, – автоматически поправляет он меня.

– Да, я имею в виду препараты.

– Пожалуй, да.

Он говорит не слишком уверенно.

– Это было бы здорово. А то получается слишком дорого для меня.

– В этом и была проблема?

– Нет-нет. Но я не хочу, чтобы это стало проблемой.

– Понимаю.

Однако он не понимает.

Молчание. Я открываю шкаф около холодильника.

– Ну тогда, – продолжает доктор, – давайте обсудим это во вторник.

– Хорошо, – говорю я, выбирая бутылку мерло.

– Полагаю, это может подождать?

– Да, безусловно.

Я отвинчиваю крышку от бутылки.

– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

– Абсолютно.

Я достаю из раковины бокал.

– С алкоголем не смешиваете?

– Нет.

Наливаю.

– Хорошо. Ну, тогда до свидания.

– До свидания.

Линия замолкает, и я отпиваю глоток.

Я поднимаюсь наверх. В библиотеке Эда обнаруживаю, что оставленные мной двадцать минут назад бокал и бутылка до краев наполнены солнцем. Я забираю их, несу все в свой кабинет.