Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

— Ну что ты, милый! Ты даже не заметишь, как пролетит время.

— А ты не подумала, что за это время меня могут отправить обратно в тюрьму?

— Нет, что ты! Об этом нет и речи. Наш доктор не выпишет тебя, пока ты совсем не поправишься. А это еще месяц, а то и больше, — затараторила она и, чтобы скорей прекратить разговор, быстро вскочила: — Ой, мне же надо подготовить сводки! Я приду позже.

Стив сидел как убитый. Лиз чмокнула его в щеку и убежала.

Время прошло быстрее, чем это представлялось Стивену, хотя он считал часы и минуты, которые оставались до возвращения Лиз. Но через неделю она не вернулась…

— Боб, а когда будет дежурить Лиз? — обратился он к санитару, убиравшему утром палату. — Неделя уже прошла.

— По-моему, она отпрашивалась на две. А мне так кажется, мы ее не дождемся.

— Почему? — вскинул брови Стив.

— Она же выходит замуж. Жених у нее очень состоятельный — преуспевающий бизнесмен. Они несколько раз уже сходились и расходились. А теперь он вроде поставил ей условие: сейчас или никогда. Ну, и Лиз решила не упускать свой шанс.

Стивен онемел. Боб окончил уборку и вышел — Стив этого даже не заметил. На какое-то время он потерял способность соображать.

«Нет, этого не может быть! — было первой его мыслью. — Откуда у Боба эта информация? Он что-то перепутал. Но и оговаривать Лиз ему тоже не с чего — работает он только до полудня и ни разу не видел нас вместе. Надо спросить кого-нибудь еще».

Стив глянул на часы — через пятнадцать минут ему должны делать укол. «Кто сегодня дежурит? Мэг? Да, кажется… У Мэгги я могу спросить…» Стиву показалось, что эта четверть часа никогда не кончится, но едва она истекла, на пороге появилась Мэг — полная мулатка средних лет.

— Доброе утро, Стиви! — сказала она, улыбаясь во весь рот. — Поворачивайся на бок — сейчас тебя ждет самое приятное в твоей жизни.

— Мэг, сделай сегодня лучше в бедро — у меня на заднице уже места живого нет.

— Ладно, так и быть — ты всегда так слезно просишь.

— Мэг… — начал Стив, когда она уже выдернула иглу. — А когда вернется Лиз?

— Скучаешь? — Мэг была в курсе их нежных отношений. — Уже скоро.

Стив не мог собраться с духом и спросить дальше, он надеялся, что Мэг, может быть, сама еще что-то скажет, — она любила поболтать. И действительно, отправив шприц в пакетик и подоткнув одеяло, медсестра заговорила вновь:

— Да… теперь тебе, да и другим пациентам придется туговато — надо будет довольствоваться лишь остатками той нежности, которую она раньше на всех вас тратила и которая теперь должна доставаться лишь одному… — Мэг весело посмотрела на Стивена и заговорщицким тоном сообщила: — У Лиз сейчас медовый месяц. Она вышла замуж. Она тебе разве не говорила? Лиз сделала прекрасную партию. И дай ей бог счастья, она славная девушка!

— Да… — прошептал Стив, сам не зная, о чем он.

Мэг продолжала болтать, но Стивен уже не слышал ее.

«Лиз! Лиз!!! Предательница! Как же ты могла так?! Зачем ты…?» — Он зажмурился до боли, и в это мгновение перед ним возникла картина: Лиз… она в белом свадебном платье, воздушная, невесомая идет, не касаясь земли, потому что слишком прекрасна, чтобы ее касаться… она под руку со своим молодым мужем спускается по ступеням храма, будто паря над ними… налетевший ветерок набрасывает фату ей на лицо, и она в который раз отгоняет прозрачную ткань своими тоненькими пальчиками…

«Нет! Ведь этого не может быть! Ведь я поверил тебе, Лиз! Как же ты могла…?!» — Ему вдруг стало так холодно, что он задрожал всем телом. Стивен укрылся с головой, обхватив себя руками. В одну минуту он ощутил себя маленьким беспомощным комочком, звериным детенышем, оторванным от матери и брошенным в горную расщелину.

Он долго лежал неподвижно, ничего не чувствуя, не видя и не слыша вокруг. Шок был такой сильный, как если бы с него живого содрали кожу. Когда наконец к нему стала возвращаться способность воспринимать окружающее и он с трудом повернулся набок, резкая непонятная боль вдруг полоснула его внизу. Стивен приподнялся и пошарил по тому месту, где была раньше голень левой ноги. Ужасное впечатление! Там была пустота, но пустота эта невыносимо болела! Он попробовал помассировать бедро, потом, стиснув зубы, лег. Терпеть больше не было сил — он протянул руку и нажал на кнопку вызова.

— Полин, позови дока, — сказал он вошедшей медсестре.

— А что случилось?

— Не твое дело! Позови.

— И не подумаю, если не скажешь. — Полин спокойно направилась к двери.

— Полин, стой! Стой, изуверка! — прохрипел Стив. — У меня… сильные боли…

Через минуту появился доктор. Вид у него был безразличный, казалось даже, заспанный.

— Что беспокоит?

— Я не знаю… — с трудом отозвался Стив. — Что-то невероятное: кажется, будто нога цела… и ее режут на куски!

— Не пугайтесь. Так бывает: это называется «фантомные боли», — сказал врач и похлопал пациента по плечу. — Сейчас вам введут обезболивающее.

Стивен повернулся набок и закрыл глаза.

Если бы сейчас рядом была Лиз… Она сказала бы два-три ласковых слова, поцеловала его — и все бы прошло. Он зримо представил, как миленькое светлоглазое личико Лиз с выбивающимися из-под белого колпачка завитушками склоняется над ним, и почувствовал, как ее маленькая, с тонкой, нежной кожей ручка скользит по его щеке, подбородку, плечам, спускается дальше — на грудь…

«Лиз, Бог тебе судья… Но если бы ты только знала, на какие страдания ты меня обрекла!..»

Мэг сделала укол и вышла в коридор.

— Жалко парня. Такой красавец! — сказала она, обращаясь к Полин. — Совсем он приуныл с тех пор, как Лиз уехала. Знаешь, что он мне сейчас сказал: «Поцелуй меня, Мэгги!» — Я его погладила по голове, поцеловала в щеку, а он мне: «Спасибо». Совсем как ребенок. И уколов так боится!

— Всех тебе жалко. А он, между прочим, человека убил.

— Сердца у тебя нет, Полин! Откуда мы знаем, как там все было. Убить можно и по неосторожности, и себя защищая.

— Если бы это было так, его бы оправдали, а не дали сорок лет.

— Все равно, Полли, прошу тебя: будь с ним поласковее.

— Я со всеми ласкова! — отрезала Полин.

Боль отступала медленно.

— Стиви, не спишь? — услышал он опять голос Мэг и открыл глаза. — Вот, малыш, положи под бочок эту подушку и подтяни ножку к себе. Так нервы будут меньше напряжены, и боль быстрее пройдет.

Стивену хотелось поблагодарить ее, но он сумел выдавить из себя лишь подобие улыбки.

— И постарайся поспать хоть немного. — Мэг ушла, а Стивен закрыл глаза и заплакал…

«О Господи! За что?! Я больше не могу! Господи, почему ты не даешь мне умереть?! Почему я не погиб тогда на электрическом стуле? Все ведь погибают! Каким счастьем была бы эта смерть! Наверное, я не умер тогда потому, что не хотел умирать. Я фамильярничал со смертью, как сказала мне потом Лори, и смерть стушевалась передо мной. А теперь… теперь я мечтаю о ней, как о желанной возлюбленной!»