Филипп Джиан - Она

Анна присоединяется ко мне в баре. Она ищет Венсана, чтобы поздравить его, все идет лучше некуда, но хмурится, когда я объясняю причину его отсутствия. Она ничего не говорит. Сжимает кулаки. Я не делюсь с ней этим соображением, но ее нескрываемая неприязнь к Жози – хоть та и отвечает ей тем же, – как раз и породила конфликт между Жози и Венсаном, и вот что происходит теперь. Я тем не менее обнимаю ее, ведь этот праздник в ее честь, двадцать пять лет назад мы с ней встретились в больничной палате и все это запустили, и я прижимаю ее к себе, пока кто-то из гостей не начинает свистеть, а остальные присоединяют к свисту одобрительные возгласы.

Анна, пользуясь всеобщей эйфорией, говорит, как она взволнована, как горда, и от всего сердца благодарит всех друзей и клиентов AV Productions , которые были с нами все эти двадцать пять лет, и бла-бла-бла, а все аплодируют.

Некоторые авторы уже пьяны. Шампанское превосходное. Решительно, Венсан отлично справился. Интересно, что он делает сейчас. Я позаботилась, чтобы для него отложили птифуров. Время от времени я встречаю Патрика, и мы перебрасываемся какими-то банальными словами, как дальние знакомые, ситуация, надо сказать, весьма забавная – ведь мы оба думаем только об одном, о нашем скором соитии, и в деланом безразличии в таких условиях есть особый смак. До такой степени, что Анна шепчет мне на ухо, имея в виду Патрика, что не понимает, как я до сих пор не упала в объятия этого очаровательного соседа. Я наблюдаю за упомянутым соседом краем глаза.

– Ты не находишь, что он немного пресный, какой-то никакой? – спрашиваю я.

Наконец появляется Венсан, но он один – и белый как простыня. Я, добрая душа, выхожу на набережную и иду ему навстречу.

– Ее нет. Никого нет, – цедит он сквозь зубы. – Она смылась, мать ее!

Я беру его за руку, и мы возвращаемся к сходням.

– Нет, правда? Ты уверен?

– Я ждал целый час. Потом тип этажом ниже сказал, что видел, как она уходила с большой сумкой.

– И все?

– Что? Тебе еще картинку?

Я увлекаю его внутрь, чтобы он смог полюбоваться делом своих рук и порадоваться, что сумел без сучка без задоринки довести операцию до победного конца. Приходит на подмогу Анна и похищает его у меня. Я посвящаю Ришара.

– Куда она, по-твоему, могла отправиться с сумкой и ребенком на руках? – пожимает он плечами. – Далеко вряд ли ушла.

Я того же мнения и особо не беспокоилась бы, если б Венсан хоть немного расслабился и убрал с лица гримасу, которая словно приклеилась к нему намертво, с тех пор как он пришел.

Я прошу Ришара, чтобы он успокоил его, как может, как это под силу, говорят, только отцу, и понимаю по его горестному взгляду, брошенному в сторону Элен, по-прежнему окруженной мужчинами, – на ней красные туфельки на шпильках, – что он чувствует себя как автовладелец, припарковавший свой «астон-мартин» ночью в квартале, где даже велосипед или старенький мотоцикл оставить нельзя.

Все же он кивает.

– Ты хороший отец, – говорю я ему.

Он продолжает задумчиво кивать.

– Ришар, – не выдерживаю я, – если ее могут увести, стоит тебе отвернуться, мой тебе совет, расстанься с ней как можно скорее. А то нахлебаешься.

Он из той новой породы мужчин, с которыми мы жили и не живем больше и которые, против всяких ожиданий, остаются привлекательными – в определенном свете и в умеренных дозах.

Торт большой, как стол для пинг-понга, плотный, как кирпич, целиком покрыт белым с голубыми разводами кремом и увенчан вензелем, похоже, из пралине, с надписью «25 лет AV Productions ». Я предоставляю Анне заниматься им, после того как мы задули свечи и покрасовались под аплодисменты и одобрительный свист честной компании, потому что вижу, она получает законное удовольствие и пользуется случаем, раздавая первые куски, чтобы шепнуть словечко кое-кому из гостей. Я подмигиваю ей, и она отвечает мне широкой улыбкой. Я вижу, как Ришар пробирается к Венсану между креслами и кладет руку ему на плечо. У бара я встречаю Патрика – этот Патрик видится мне смесью одного и другого, довольно неуместное наслоение двух его лиц делает его притягательным и отталкивающим одновременно, вот-вот проступит сходство с моим отцом. Я очень стараюсь не прижиматься к нему.

– Все хорошо? – спрашиваю я. – Вы не скучаете?

Он, похоже, встретил каких-то знакомых и приглашает меня выпить в их компании. Я издалека вижу, о ком идет речь, – это кошмарная француженка, что держит галерею в Сохо, – и спешу улизнуть под предлогом, что мне надо уладить срочное дело с Венсаном по поводу машины. В первый момент он выглядит обиженным, но быстро овладевает собой. В утешение я тайком касаюсь его руки.

Я с удовольствием встречаю старых знакомых – в частности супружескую пару, которая работала для нас над портретами артистов, они пришли со своей восемнадцатилетней дочерью, о существовании которой я не знала, Альетт, беременной на восьмом месяце, сияющей и светящейся счастьем, хотя отца, насколько я поняла, на горизонте не наблюдается, – потом я пью несколько бокалов со сценаристами, у которых наготове потрясающая история, – я слушаю их, улыбаясь, ничего не понимая из-за общего шума, смеха, голосов, фоновой музыки, – потом прогуливаюсь с Анной между столиками, и мы останавливаемся перекинуться парой слов то с теми, то с другими, а время идет, и я замечательно провожу вечер на этой барже. Как и все здесь. Мы замечательно проводим вечер на этой барже, застывшей в неподвижности на реке, все, кроме моего сына.

Который как раз получил ужасное сообщение. Уже довольно поздно, и я не понимаю, почему эта девица не спит в час ночи, когда я еще недавно приводила ее в пример, и, наконец, какого черта ей больше нечего делать, как расстреливать Венсана в упор своими проклятыми эсэмэсками?

«Не пытайся связаться со мной». Яснее некуда. Я отдаю ему телефон. Смотрю ему прямо в глаза, но он опускает голову.

– Если она увидит, что ты за нее цепляешься, плохи твои дела, – говорю я.

Я сижу еще немного рядом с ним, потом глажу его по спине и встаю, потому что прихожу к выводу, что ничего лучше сделать не могу.

Позже, когда я думаю, что он в туалете – от исчезновения Жози и затошнить может, дал он мне понять, – он звонит мне и говорит, что дежурит у ее дома и, если можно, хотел бы оставить себе машину.

– Она наверняка еще заедет, – добавляет он. – Она заедет, а я тут.

– Послушай, Венсан, не знаю, может быть, ты и прав. Во всяком случае, ночи-то холодные, смотри не простудись. Но, знаешь, однажды тебе придется мне объяснить, зачем ты ищешь проблем на свою голову.

– Ха-ха.

– Я серьезно.

Час спустя праздник по-прежнему в разгаре, но мне уже хочется домой, и я догадываюсь по нетерпеливому взгляду, который бросает на меня Патрик, что я не одинока, – я спешу, как могу, но нельзя же уйти, никого не предупредив, я не могу позволить себе такую невежливость по отношению к пяти или шести влиятельным людям, с которых мы с Анной должны пылинки сдувать, чтобы не лишиться их необходимой поддержки, – но за все ведь надо платить, верно?