Эбби Тэйлор - Похищенный

— Но ты в долгу и передо мной! — запальчиво воскликнула Эмма, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не прозвучали слезы. — Неужели мы должны перестать видеться?

— Эмма, я буду с тобой честен. Я тоже этого хочу. Но я знаком с Шармилой уже три года. Ей нужно, чтобы мы были только вдвоем, хотя бы некоторое время.

Когда он перестал отвечать на звонки, Эмма написала письмо, в котором призналась, что очень любит его, и сама опустила его в почтовый ящик Оливера. При этом какая-то часть ее ужаснулась такому поступку. Никогда прежде она не вела себя столь унизительно и заискивающе ни с одним парнем. Но она ничего не могла с собой поделать. Что нашептывал Оливер на ушко Шармиле, оставаясь с ней наедине? Какое выражение появлялось у него на лице, когда он смотрел на нее? Нежное? Заботливое? Или, быть может, это она любила его сильнее? Эмма не знала, что хуже. Оливер, которого домогалась другая женщина, обрел в ее глазах еще большую ценность, одновременно отдаляясь от нее. Она сгорала от желания прикоснуться к нему, убрать волосы с его лба. Увидеть, как он смотрит на ее губы взглядом, от которого у нее замирало сердце и перехватывало дыхание. Она проводила столько времени в мыслях о нем, представляя его, умирая от желания оказаться с ним рядом, что дни пролетали незаметно. Эмме попросту некогда было думать о своей беременности.

А потом, совершенно неожиданно, Эмма вдруг пришла в себя и отчетливо поняла, что следует делать. В одном она была уверена совершенно точно: Шармила и Оливер не смогут долго оставаться вместе. Разве не Оливер говорил, что Эмма очень заботливая, что она отдает себя ему без остатка? И что Шармила, напротив, очень холодная и эгоистичная особа, зацикленная на своей карьере? По собственному опыту Эмма знала, что если мужчина расставался с женщиной, то обратного пути уже не было. В одну реку редко можно было войти дважды. И даже если Шармила ухитрилась вернуть Оливера обратно, то это ненадолго, и очень скоро Оливер поймет, что с Эммой его связывают намного более прочные и нежные отношения. А пока что ей следует отступить, предоставить ему пространство для маневра, дать почувствовать себя свободным. Оливер не принадлежал к числу мужчин, на которых можно безнаказанно оказывать давление. И сейчас явно не лучший момент для того, чтобы рассказать ему о ребенке.

Поэтому Эмма перестала звонить Оливеру и прекратила попытки навязать ему свое общество. Когда он будет готов, то сам вернется к ней.

Но это решение далось ей нелегко. В последние дни она все больше времени проводила в одиночестве. Джоанна была неразлучна с Барри. Если они не веселились на какой-нибудь вечеринке, то сидели в обнимку в гостиной на диване перед телевизором и Барри массировал Джоанне ступни, одним глазом поглядывая на экран. Время от времени он наклонялся к ее уху и нашептывал нечто такое, от чего Джоанна игриво повизгивала, вскрикивала и закатывала глаза, словно говоря Эмме: «Ну что с них, мужчин, взять? Все они одинаковые!»

Иногда, когда скука и отчаяние становились невыносимыми, Эмма выходила из дома и садилась в автобус номер пятьдесят пять, маршрут которого пролегал по улице Оливера. Когда они приближались к его квартире, она поднималась на второй этаж автобуса. При этом Эмма старательно отворачивалась, лишь боковым зрением следя за его окнами, — на случай, если Оливер случайно увидит ее. От одного только вида его дома у нее поднималось настроение, как у заядлого курильщика, делающего первую затяжку. По тому, горел ли в окнах свет, она пыталась угадать, чем он занимается. Иногда после работы он ходил в спортзал. Когда его не было дома, Эмма, по крайней мере, утешалась тем, что он не остается один на один с Шармилой. А освещенные окна означали, что они проводят тихий вечер вдвоем, и это было намного хуже.

— Они вместе неофициально , — сообщила ей Джоанна, вернувшись после очередной вечеринки с Барри. — Похоже, Оливер никак не может решить, стоит ли ему возобновлять отношения. Но у меня сложилось впечатление, что от этой Шармз не так-то легко отделаться. По-моему, она давит на Оливера. И еще он интересовался тобой. Полагаю, он по-прежнему неровно дышит к тебе. Так что не суетись и сыграй в равнодушие.

Итак, Эмма принялась ждать дальнейшего развития событий. Но одна неделя проходила за другой, а она не получала от него никаких известий. И все чаще садилась в автобус пятьдесят пятого маршрута.

Однажды апрельским вечером, проезжая мимо дома Оливера, она вдруг заметила, что света в его квартире нет, а занавески на окнах раздвинуты. Было уже довольно поздно, время перевалило за девять часов вечера.

Эмма принялась ломать голову над тем, что бы это значило. Сегодня четверг, а по четвергам Оливер в спортзал не ходит. Правда, иногда по четвергам вечером он отправлялся с коллегами по работе пропустить по стаканчику в баре на Стрэнде. И если его до сих пор нет дома, значит, сейчас он сидит в каком-нибудь заведении с кружкой пива. И когда вернется, одному богу известно. Повинуясь внезапному порыву, она нажала красную кнопку «Остановка по требованию» рядом с сиденьем. Завернув за угол, автобус подъехал к тротуару и остановился.

— Доброй ночи, мадам! — пожелал водитель, когда она выходила.

— Доброй ночи! — ответила удивленная Эмма. Дружески настроенный водитель автобуса, надо же! У нее появилось такое чувство, будто округа, в которой жил Оливер, приняла ее как свою. Она завоевала симпатию водителя его автобуса. Хороший знак.

Преисполнившись счастливых надежд, она зашагала по авеню Чармен. Риск натолкнуться на Оливера, находившегося в нескольких милях отсюда, в центре города, представлялся ей незначительным, но все равно она должна быть осторожной. Одно дело — встретить его в окрестностях Лавендер-Хилл или на главной улице. Она могла отговориться тем, что встречалась с подругой или просто вышла прогуляться. Она жила не так уж далеко, чтобы не бывать в том районе хотя бы изредка. И совсем другое — попасться ему на глаза на его же улице! Дойдя до поворота, Эмма затаила дыхание и осторожно высунула голову из-за угла, чтобы осмотреться. Улица была пуста. Лишь на противоположной стороне дороги плотно, бампер к бамперу, стояли припаркованные машины.

Эмма двинулась вперед по тротуару. Авеню Чармен была приятной и милой улочкой. Впрочем, как и все, связанное с Оливером. Особой. Не похожей на другие. Более роскошной и богатой. Деревьев здесь было намного больше, и листья на них росли гуще. Дома выглядели более ухоженными и импозантными. В начале улицы они стояли довольно тесно, но примерно с середины, оттуда, где находилась квартира Оливера, расстояние между ними резко увеличивалось, да и сами они обретали величественность и внушительные размеры. Эмма шла по противоположной стороне улицы. Дом его был сложен из серого кирпича, а наличники окон и дверей выкрашены белой краской. Под огромным раскидистым деревом находилось большое трехстворчатое подъемное окно в эркере, над которым начиналась крыша. Это окно принадлежало Оливеру. Его квартира была на первом этаже.