Пётр Кожевников - Год Людоеда. Время стрелять

— Когда я здесь стою и смотрю на эту лестницу, я слышу музыку! — признался Борона, задрав голову и невольно демонстрируя глубокий шрам на шее выше массивного кадыка. — Нет, ребята, вы правда прислушайтесь! Ну как? Слышите? Это прямо храм, только не совсем понятно чей.

— Кстати, храм у нас тоже есть, — указала Девкина на высокие закрытые двери. — Но сегодня, к сожалению, нет настоятеля, отца Серафима, поэтому мы туда не сможем попасть.

— Ой, да я его знаю! — воскликнул Борис. — Это тот самый, да?

— Тот самый, — успокоил молодого человека педиатр. — Соня, как тебе здесь?

— Спасибо тебе, Федя, за это чудо! — Морошкина бережно погладила мужчину по руке. — Как говорится: когда буду умирать, обязательно вспомню!

Вслед за заместителем главврача они поднялись по лестнице, прошлись по ярусам, поглядывая на камеры, в каждой из которых находилось в основном по нескольку человек, в большинстве своем совершивших, по словам Екатерины, особо жестокие, зачастую серийные убийства.

— Ну что, теперь пойдемте ко мне? — Понт подвела черту ознакомительному обходу владений Деменцева. — У нас, конечно, нет такой архитектуры, но зато совершенно иные условия содержания больных.

— Да, конечно, конечно, Екатерина Витальевна! — будто бы очнулся от забытья Борона. — Все студенты на месте? Боренька от нас не отстал?

— Ну что вы, Федор Данилович, все на мне акцентируете? — отозвался Следов. — Куда я от вас денусь?

— Вы, молодой человек, наверное, еще не знаете, сколько раз наши больные захватывали заложников? — заметила полушутливым тоном Девкина. — Наш контингент совершенно непредсказуем!

— Ладно вам, Нина Захаровна, наших гостей пугать! — в столь же, на первый взгляд, несерьезной форме отреагировала Екатерина. — Ну да, случаются такие эпизоды, но не каждый же день!

— Остается надеяться на то, что сегодня у вас по этой части выходной день! — продолжил Весовой.

— Или переучет! — добавила Софья.

Гости вслед за Понт вышли из корпуса и углубились во внутренний двор, невольно обращая внимание на идеальную ухоженность территории и росписи, сделанные на большинстве стен. Они подошли к двухэтажному зданию из серого кирпича и остановились возле железной двери, мастерски обшитой отменно лакированной вагонкой. Екатерина мягко коснулась кнопки звонка.

Дверь открыл средних лет мужчина в форме, невдалеке от него стоял молодой человек в белом халате, а дальше по коридору угадывались фигуры больных. Гости пошли вслед за Понт и Девкиной вперед, со сдержанным любопытством оглядываясь по сторонам. Все встреченные больные учтиво здоровались и гостеприимно улыбались. Двери в палаты были снабжены замками и застекленными окошками, сквозь которые хорошо просматривалось каждое помещение.

— Вот это наша мастерская, — комментировала Екатерина Витальевна знакомство с каждым новым помещением, — Здесь больные занимаются резьбой по дереву, керамикой, вообще кто чем хочет и на что способен. Творческий процесс очень благотворно влияет на людей с нашей симптоматикой. Я бы даже сказала, что в идеале возможно полноценное лечение больных их собственным творчеством. Здесь библиотека. У нас много книг и журналов, больные с удовольствием читают и общаются в помещении библиотеки, — продолжала Понт. — У нас даже бывают встречи с интересными авторами, а многие наши больные пишут стихи и рассказы, и у кого-то, на мой взгляд, это получается довольно интересно. А вот наша гордость — компьютерный класс, — представила Екатерина Витальевна очередное помещение, двери в которое были также открыты, а возле двух работающих компьютеров наблюдалось скопление больных. — Конечно, по вполне понятным причинам мы не подключаем его к Интернету, да и наши больные не особые асы в информатике, но собственные тексты они с удовольствием набирают и с ними работают. Мы даже свою газету выпускаем. Сейчас у нас, кстати, уже висит мартовский номер. Здесь у нас столовая. Между прочим, сейчас у нас по распорядку дня как раз чаепитие, — заметила Понт. — Вы не согласитесь составить нам компанию?

— А это можно, да? — оживился Следов. — Федор Данилович, это нам как, разрешается?

— Вот чудак! Что ж ты, Боря, об этом у меня, а не у хозяев спрашиваешь? — Борона с деланым удивлением посмотрел на молодого человека. — Я-то ведь пока еще не здешний!

Гостей провели в просторную комнату, где уже были подготовлены столы для грядущего чаепития. В пластмассовых вазочках лежали конфеты и печенье. Постепенно помещение стало заполняться больными, и в итоге их собралось здесь порядка ста человек, все они с любопытством смотрели на гостей.

— У нас тут свой буфет, где можно купить все, кроме запрещенных продуктов, ну и, само собой разумеется, спиртного, — объяснила Екатерина. — Продаются и носильные вещи: джинсы, кроссовки, — видите, как некоторые больные модно одеты?

Не успело начаться чаепитие, как вдруг из-за одного стола выскочил молодой человек приятной наружности, который, удержись он на воле, наверное, вполне смог бы работать моделью, телеведущим или даже сниматься в кино. У него были темные синие глаза, темные волосы, подстриженные ежиком, длинная спортивная шея, широкие плечи. Внешность мужчины несколько омрачали темные круги вокруг глаз и некоторая суетливость.

— Товарищи или господа, как вам будет угодно! Меня зовут Роман Аркадьевич Весеньев! — громко начал молодой человек. — Сейчас неважно, почему я здесь оказался, важно то, о чем я сейчас должен сказать нашим уважаемым гостям. Обратиться к вам меня уполномочили все те, кто лежит со мной в этой больнице. Дело в том, что недавно в одной из городских газет вышла статья про нашу больницу под названием «Маньяки — под охраной государства». Хочу вам заявить, что эта статья клеветническая и провокационная. Мы убеждены, что все те, кто ее прочтет, но не знает всей правды, сразу решат, что в этой больнице действительно живут одни маньяки, причем живут очень даже неплохо. Это не так! Большинство из нас — несчастные люди, которые всю свою жизнь расплачиваются за одну, чаще всего незначительную, ошибку. Я вам ни в коем случае не желаю ничего плохого, но должен сказать, что такую ошибку может на самом деле совершить в своей жизни почти любой человек. Ну вот, а такие статьи, конечно, наносят серьезный удар и по репутации наших врачей, которые годами создавали вот это наше экспериментальное отделение, где мы живем действительно почти что как у себя дома. То есть эти люди, врачи, они как бы создали нам такие условия, что мы совсем даже и не замечаем, что проводим в больнице по нескольку лет своей жизни, а некоторые, не буду сейчас переходить на личности, провели тут и десять, и пятнадцать, и даже двадцать лет. Поэтому я вас прошу, наши уважаемые гости, если у вас есть какие-то связи с прессой или вы сами что-то пишете, то, пожалуйста, постарайтесь исправить положение, созданное статьей «Маньяки — под охраной государства». Извините меня, если я тут слишком резко или громко говорил, поверьте, у меня, да и у всех нас, действительно накипело. Спасибо вам за ваше внимание!