Пётр Кожевников - Год Людоеда. Время стрелять

— Прощай, Филя, прощай! Может быть, все будет не так, а? Мы же ведь с тобой еще ничего не знаем: ни о себе, ни о своей судьбе, да? — Филипп-2 начал уходить, и вот уже его обнаженная фигура замелькала среди деревьев, а Филипп все так же стоял у березы, запрокинув голову, и смотрел, как кивают ему своими кронами деревья, вновь растрепанные невесть откуда примчавшимся ветром.

Это был уже не пруд, а залив или даже море, потому что вода заполняла все обозримое глазом пространство. Над морем неслись кроваво-черные тучи, высокие круглые волны гнались друг за другом к берегу, усеянному острыми камнями, о которые разбивались волны, и когда последующая волна настигала предыдущую, то та уже была безнадежно мертва. Солнце, как краснощекий толстяк с помидорами вместо щек, погрузившийся в таз, наполовину утонуло в море, обманывая надежды Филиппа на тропу из червонного золота, переливавшуюся, как лихая реклама, проложенную солнцем до самого берега, на которую, казалось, стоило лишь только ступить, только ступить…

Неожиданно Филиппа осенило, что сейчас будут исполнены все его желания: вот он воспарил в воздух, а вот заскользил по воде! Как хорошо, как здорово, какая это радость! Он — свободен, он стремится к счастью, он чувствует, как пульсирует его неправдоподобно набрякший член!

И вот он несется по воздуху за солнцем. А вот и оно, огромное, раскаленное до подрагивающей прозрачности, до невозможности определить его цвет, голое солнце…

Оранжевая «двойка», в салоне которой находились Левша, Стрелок и Чистый, нырнула в очередной двор, обилием которых так удачно оказался наделен Васильевский остров. Драев, сидевший за рулем, прекрасно помнил, что впереди есть сквозной проезд, который позволит им вырваться на следующую линию, но на их пути возник бетонный забор, и Руслану пришлось резко затормозить, чтобы в него не врезаться.

— Валим, пацаны! — крикнул Левша и распахнул дверь. — Не отставай!

Все трое выскочили из машины и побежали вперед, потому что сзади уже нарастал неприятный вой сирены. Они заметались по просторному двору и ринулись в узкий проход, оставленный на стыке двух домов.

Оказавшись в следующем дворе, они увидели, что слева от них зияет еще одна подворотня, прорубленная в толще старого дома, а там, следом за ней, угадывается третья и в ней уже желтеют фары автомобиля, на крыше которого сурово помаргивает синий проблесковый огонь.

Драев побежал направо, а за ним и оба его воспитанника. Здесь тоже была подворотня. Это могло предоставить беглецам шанс, но они выглянули в следующий двор, из которого, кстати, вело еще несколько путей, и резко повернули вспять, потому что там тоже моталась по ухабам машина с синим фонарем.

Вернувшись в подворотню, беглецы заметили справа от себя железную дверь и, не сговариваясь, бросились к ней. Дверь, на их удачу, оказалась незапертой, а за ней возникла еще одна, и тоже, спасибо воровской судьбе, открытая!

Левша первым одолел обе двери и оказался в предбаннике, где стояла будка, а в ней сидела пожилая особа.

— Вам кого? — без особого выражения в спокойном, хорошо поставленном голосе (таким только сказки малышам по радио рассказывать!) спросила вахтер, за круглыми плечами которой на черном стенде серебрились и золотились ключи, но, завидев еще двоих крайне возбужденных спутников Руслана, пенсионерка занервничала: — Молодые люди, здесь служебный вход, только по пропускам!

— Пацаны, двери закройте! — не оборачиваясь на своих подручных, зычно прохрипел Драев, а на женщину направил дуло своего «макарыча», зажатого в левой руке. — Глохни, мать, а то мозги вышибу! Под прилавок, дура!

Лицо женщины побледнело, уголки губ вытянулись тонкими ниточками и поползли вниз, она закрыла голову газетой, которую читала, и начала поспешно оседать, исчезая из поля зрения непрошеных гостей.

Со стороны двора уже слышались голоса и удары по двери, а Стрелок и Чистый продолжали сваливать под дверь различные предметы: огнетушитель, аптечку, стулья, кадку с фикусом, кипу старых театральных афиш.

— А ну, жаба, иди сюда! — Левша сорвал с петель шаткую дверцу и схватил правой рукой вахтершу за крашенные в светло-черничный цвет волосы. — Давай-давай, немцы в городе!

— Предлагаем вам сдаться! Считаем до трех! После цифры «три» открываем огонь! — гнусавил из-за дверей искаженный голос Сергея Плещеева.

— Слышь, начальник, ты не считай, а шмаляй внежданку! — хрипло отозвался Драев, поставив беспомощную женщину лицом к входным дверям. — Я тут тебе одну крысу для пристрелки поставил. А ну отзовись, старая швабра! Скажи дядям: «Я здесь!»

Руслан сильно рванул намотанные на его кисть женские волосы, и прядь их осталась в его плотно сжатой, побуревшей ладони.

— Я здесь! — проплакала жертва заказанные слова. — Вы меня убьете?

— Не ссы, мама, не убью! А если повернешься в нашу сторону или дернешься к дверям — сразу кончим! С трех стволов! — Драев подмигнул своими сообщникам, и все вместе они устремились к вертушке, преграждавшей путь внутрь здания.

— Что вообще в этом здании находится? — крикнул Плещеев. — Как вы думаете, оно жилое? У кого есть какая-то информация, соображайте быстрее!

— Что здесь находится? — повторил вопрос шефа, словно на школьном уроке, Следов. — Я наших мальчишек сюда несколько раз на спектакли водил.

— Так у них с улицы вход! — выпалил Весовой. — Сергей Петрович, я думаю, надо кому-то туда скорей бежать — они ведь сейчас в театр ломанутся, и тут уж нам всяко большой беды не избежать! Они же отморозки! Да и терять им теперь уже нечего! Они же при побеге двух охранников убили!

— Правильно, Станислав Егорович! Давайте вы с Борисом и еще парой людей — туда, а я с тремя людьми здесь еще покумекаю, — распорядился Плещеев. — Только будьте предельно осторожны — эти звери действительно на все способны!

— Сергей Петрович, ну что я все с газовым пистолетом воюю? Какая же это война с криминалом, а? — Следов мечтательно посмотрел на пистолет, зажатый в руке шефа «Эгиды-плюс». — Дайте мне настоящий, у вас же их два, я про это точно знаю!

— Сынок, в вашем экипаже боевое оружие у двоих бойцов, и этого для исполнения нашей операции вполне достаточно! Так что пусть они пока и воюют! А ты, главное, раньше времени не высовывайся! — Плещеев покосился в сторону двери и прислушался к исходящим из-за нее звукам. — Тебе еще надо утром своих собачек выгуливать, правда? А вот получишь лицензию, тогда и вооружишься по полной программе! Понял?

— Понял! — отчеканил Борис. — Придется терпеть!

— Женщина, вы можете говорить? — крикнул Сергей в заржавленную щель между железной дверью и косяком, из которой вытягивался теплый воздух.