Джессика Смит - Прерванная жизнь

Нужно отпраздновать эту маленькую победу, я беру телефон и набираю Эмбер.

— Я только что занималась сексом, — выпаливаю, как только Эмбер приветствует меня на другой линии. — Впервые, — подчеркиваю я.

Я пританцовываю и верчусь, но останавливаюсь, когда слышу, как Эмбер смеется на другом конце линии.

— Не смейся, — мой голос суров, хотя я улыбаюсь. — Это великолепно. Девственности больше нет. Пуф.

— О, Холл, — она смеется еще сильнее, что делает мою улыбку более широкой. — Ты потеряла девственность несколько лет назад.

— Что? Нет, — парирую я, моя улыбка по-прежнему достаточно широкая, едва умещается на моем лице.

— Тебе было пятнадцать, и ты была безумно влюблена.

— Мне все равно, — закатываю глаза.

— Его звали… Хосе?

— Остановись.

— Или Хуан?

— Я не помню, поэтому это никогда не происходило, — предупреждаю я.

— У него была перхоть и глазные козявки.

— Эмбер! — смеюсь, размахивая рукой перед лицом.

— Скажи мне, что у этого парня нет проблем с гигиеной.

— У Трэвиса? Трэвис… ну, да, у него определенно нет проблем с гигиеной, — я прикладываю руку к своему краснеющему лицу… потому что, ну, в общем, он прекрасен.

Говоря о прекрасном, я резко вешаю трубку, когда слышу его шаги у своей двери. У меня перехватило дыхание, я оборачиваюсь с уверенной небольшой улыбкой и облокачиваюсь на раковину руками, крепко сжимая прилавок кухни, когда потребность быть с ним гудит в груди.

Из-за смущения собственной реакцией моя улыбка гаснет, в то время как я отвожу взгляд от него обратно к окну. Его шаги отдаются в моей маленькой кухне громко и внушительно, Трэвис направляется ко мне, преодолевая расстояние между нами длинными шагами. Он ставит блюдо из фрикаделек на прилавок, прежде чем берет в ладони мое лицо. Его губы, мягкие и сладкие, касаются моих, задерживаясь, пока я не открываю рот в приглашении. Наши языки и дыхание, горячее и прерывистое, сплетаются. Ошеломленная, я смыкаю веки, а пальцами ласкаю его шею.

Трэвис внезапно отступает, оставляя меня нетвердо стоять на ногах, когда его тело больше не прижимается к моему. Поджав губы, оглядываю его любопытным взглядом, и он качает головой с удивленной ухмылкой на лице.

— Если мы не остановимся, наша еда остынет.

Желание между нами растет и витает в воздухе, крепкая нить тянет нас ближе друг к другу. Смеясь, я двигаюсь ближе к нему, пока наши губы почти соприкасаются.

— Мы не хотим, чтобы наша еда остыла, — шепчу я. Отхожу подальше от него к плите, где перемешиваю лапшу с фрикадельками.

Да, двигаюсь неторопливо. Так как у меня есть уверенность, по крайней мере, сейчас, видимо, я в настроении пофлиртовать. Подняв голову, смотрю на него, сощурив глаза, только чтобы обнаружить, что он все еще смотрит на меня, приоткрыв рот.

— Мы будем? — напоминаю ему.

Я приподнимаю брови, надеясь, что жест сексуальный, а не смешной.

— Возможно, позже, — его тон серьезен и посылает мурашки вниз по позвоночнику к моим ногам.

Воздух со свистом покидает мои легкие, когда Трэвис поднимает меня, прижимая мое тело ближе к своей груди, и несет в спальню. Он не отводит от меня взгляда, пока опускает меня на кровать и нависает сверху. Я оборачиваю руки вокруг его шеи и притягиваю к себе, пока приподнимаю свой таз, таким образом, он встречает и трется об него. Его губы прикасаются к моей шее, целуя и облизывая, пока я стону его имя в трепещущий вокруг нас воздух.

Страсть крадет мое дыхание, и дрожь от желания проносится через меня. Одежда снята и как попало отброшена в сторону. Его рот накрывает мой сосок, взгляд темнеет, и я пробегаю руками по его спине, запуская их в волосы. Притягиваю его к себе, прикасаясь губами к шее, целую, в то время как мои пальцы зарываются в его волосы.

— Холли, — голос Трэвиса хриплый, мое имя слетает с его языка.

Он придвигается ближе, когда я прижимаюсь губами к его рту, и подтягиваюсь, схватившись пальцами за его плечи.

Мой первый раз, и я собираюсь заняться сексом третий раз за день.

С моего заднего дворика я наблюдаю за местными лошадьми, бегущими вдоль берега. Обе лошади и человек как будто скользят, в то время как их гривы развиваются за ними. Их мышцы усиленно сокращаются, пока пот, блестящий на солнце, тускнеет. Затем они исчезают вдали.

Темные облака начинают грохотать за океаном, и я уже чувствую влагу. Как правило, гроза заставляет мое тело напрягаться, но не сегодня. Сегодня мои мышцы вялые, будто сделаны из жидкости, но отяжелевшие конечности напоминают мне о моих собственных физических нагрузках.

Я обхватываю себя руками и улыбаюсь, запрокидывая подбородок к облакам, они как будто поддразнивают меня, чтобы напугать и сделать этот день менее совершенным, чем он есть.

Мой взгляд смягчается, когда Трэвис садится рядом со мной.

— Ты что-то задумалась, — говорит он, протягивая мне бокал вина.

Я пожимаю плечами и смотрю на него боковым зрением.

— Просто смотрю, как плывут облака.

— Будет сильная гроза, — его взгляд глубокий и темный, с усталостью разглядывает облака. Губы Трэвиса сжимаются в тонкую линию, когда вдали мелькает вспышка молнии. Злобный мощный удар, как будто гроза берет власть над небом.

— Я не могу поверить, что Бог грома боится бури, — шучу, не имея возможности увидеть его, ведь на самом деле бояться нечего.

Он морщит нос, его прежнее поведение смягчается.

— Бог грома?

— Тор, — отвечаю я. — Вот кого ты мне напоминаешь.

— Я больше похож на Локи, чем на Тора [23] Тор и Локи — боги скандинавской мифологии, Тор — бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ, Локи — бог хитрости и обмана. , — утверждает он, хотя губы кривятся в привычной полуулыбке.

— Не важно, — закатываю глаза.

Он дергает за прядь моих волос.

— Твое тело, Трэвис. Забудь про все остальное, у тебя тело, как у Тора.

Он напоказ касается левой рукой плеча и качает головой в обе стороны, будто длинные светлые волосы Тора танцуют на ветру. Я смеюсь над ним, сощурив глаза, пока не вижу его сквозь прорезь глаз.

— Ну, у тебя нет такой сексуальной гривы, как у Тора, — пожимаю плечами. — Но я видела, какое у тебя тело, — облизываю губы. — Я ощущала твое тело, — прикусываю нижнюю губу, мое сердце колотится. — Прозвище остается.

— Ты видела Тора, да?

— Ну, да, — Хм. — В кино. — Как это так, почему ты можешь вспомнить фильмы, но не можешь вспомнить другие вещи?

Это первый раз, когда он упомянул мою потерю памяти или все, что связано с моим похищением. Поерзав на своем месте, я сталкиваюсь напрямую с ним, и кладу ноги под себя, таким образом, что я могу сидеть на них. Я хочу задать ему встречный вопрос. Он не сказал мне, как здесь оказался. На самом деле, он редко говорит о себе.