Либба Брэй - Логово снов

– Я хочу этого прямо сейчас.

Сэм пнул какой-то камешек на полу.

– Ты так всегда отвечаешь, да? Никакого завтра, вечное сегодня.

Меланхолия поднялась донным течением. Еще секунда, и оно утащит прочь всю надежду на сиюминутное счастье.

– Это все, на что можно рассчитывать, Сэм. Все, что у нас на самом деле есть, – тихо сказала она и поняла, что это самая большая правда, сорвавшаяся с ее губ за долгое-долгое время.

Прожектор на мгновение поймал их перепуганные лица, и тут же слепящие беспокойные щупальца уплыли дальше, потянулись в небо, как неотвеченные молитвы.

Эви потянулась к Сэму, но ее прервал светский хроникер «Нью-Йорк гералд».

– Вот они вы! Мы уже обыскались, голубки. Ох, ну и холодрыга у вас тут! Идемте скорее в зал, вас все заждались.

Эви не знала, намерен ли Сэм дальше играть в затеянные ими шарады.

– Кажется, нам пора идти работать, – сказал Сэм, предлагая ей руку.

– Кажется, да, – ответила Эви, благодарно ее принимая.

И они вдвоем послушно вернулись в бальную залу под грохот аплодисментов. Сэм рядом с нею глядел исподлобья, как норовистый конь. Она тихонько пожала ему руку, и он вернул жест.

– Ну, что, еще один кон, – прошептала она, и надетая им улыбка предназначалась только ей.

Кругом тут же сгрудилась публика, хлопая его по плечу, рассказывая, какой он герой. Потом белоголовый распорядитель успокоил собрание.

– Вообще-то Новый год уже давно наступил. Но, думаю, нам нужно объявить новый Новый год – пророческий! – пролаял он под звон бокалов и приветственные вопли. – Готовы? Итак, десять… девять… восемь…

Все, что было в мире хорошего, все, на что люди надеялись, поднялось нарастающим валом голосов, но Сэм и Эви видели сейчас только друг друга.

– …четыре… три… два… один!

Конфетти и серпантин хлынули с потолка. Рожки и дуделки проблеяли свой жестяной триумф. Праздник затуманил воздух, закружил комнату вихрем ликования. Маленький оркестр ударил «Добрые старые времена», и все пьяно заголосили знакомую песню, ужасно довольные собой, потому что это было так умно и шикарно – праздновать Новый год, который они только что сами себе придумали. Как будто они могли по желанию переписать само время, точно так же, как переписывали любую осмелившуюся не угодить им правду.

– И чашу доброты поднимем за доброе старое время …

– Ну, c новым пророческим годом! – сказала Эви, слегка напряженно.

– А ну его к дьяволу, – ответил Сэм, схватил ее в объятия и принялся яростно целовать.

Лин и Вай-Мэй сидели среди цветов на лугу. Солнце сияло и грело. Холмы переливались золотом, но впервые за много ночей Лин не могла спокойно наслаждаться идиллией. Вай-Мэй болтала о своем скором приезде в Нью-Йорк, о свадьбе, а Лин чувствовала себя все несчастнее и несчастнее. Надо было рассказать ей о своих подозрениях насчет О’Банниона и Ли, но она никак не могла себя заставить. Так не хотелось, чтобы все это оказалось правдой, – ради Вай-Мэй… да и ради самой себя тоже.

Поджидая отставшую где-то по дороге храбрость, Лин разглядывала раскинувшуюся внизу деревню; солнце посверкивало на красных черепичных крышах.

– Красиво. Это деревня, откуда ты родом?

– Нет. Я просто однажды увидела ее и запомнила. Я ее очень люблю, – Вай-Мэй мечтательно подняла глаза на лиственную сень у них над головами. – Это была ужасно красивая опера. Настоящее волшебство! Мне было очень грустно, я скучала по дому, но пока я сидела там, на балконе, и смотрела спектакль, вся грусть куда-то подевалась. Теперь всякий раз, как мне нужно, я могу уйти туда – в уме.

Вай-Мэй налила им чаю и искоса поглядела на Лин.

– Кажется, это тебе сейчас нужно где-то спрятаться. Что у тебя стряслось, Маленький Воин?

– Я… – во рту у Лин пересохло.

Она посмотрела в бесхитростное личико подруги, и вся привычная честность оставила ее. Вай-Мэй ужасно расстроится, просто ужасно.

– Дело в этой вашей сонной болезни, да? – предположила Вай-Мэй, и Лин не стала ее поправлять.

– Ты слишком много беспокоишься, сестра, – продолжала та, отгоняя заботы взмахом рукава. – Оставь все свои горести позади – по крайней мере, сейчас.

– Не могу я оставить их позади.

– Конечно, можешь! Горестям нечего делать здесь, в нашем идеальном мире. Если нам тут что-нибудь не нравится, мы просто берем и изменяем это.

Лин даже немного рассердилась.

– Ты не понимаешь! Люди умирают. Мои соседи, в моем городе. И у нас от этого совершенно реальные проблемы.

Крошечная многоножка взбиралась по ноге Вай-Мэй.

– Они ненавидят китайцев. Всегда ненавидели. Называют нас всякими гадкими словами. А потом они приходят за тобой…

Лин раздавила жука пальцем и вытерла руку о траву.

– Ты о чем?

Вай-Мэй наконец посмотрела на нее. Туча пронеслась по лицу, но ее тут же сменила всегдашняя улыбка.

– Ах, милая Лин, я не хочу слышать об этом, не хочу знать, что все это так тебя расстраивает!

– Иногда приходится выслушивать всякие тяжелые вещи.

– Нет. Только не здесь, – Вай-Мэй улыбнулась теплым лучам солнца. – Здесь – никогда.

– Да. Даже здесь. Именно здесь, где так тихо, – Лин набрала воздуху в грудь; слишком долго она откладывала этот разговор. – Вай-Мэй, я искала твою брачную контору, О’Банниона и Ли. Я поспрашивала дядюшку и специально ходила в библиотеку. Похоже, что такой фирмы нет. Их просто не существует.

Вай-Мэй нахмурила лобик.

– Что ты хочешь сказать?

– Я думаю, что это плохие люди и они везут тебя в Америку не выдавать замуж, а… – нужные слова никак не хотели слетать у нее с языка. – …работать.

– Не глупи. Мой дядя сам все устроил. Мистер О’Баннион встретит меня в иммиграционной службе, – решительно отрезала Вай-Мэй. – У меня будет муж и новая, прекрасная жизнь в Нью-Йорке.

– Я в это не верю. Вай-Мэй, они хотят тебя обмануть. Ты будешь служанкой. – Она сглотнула. – Или еще того хуже.

– Зачем ты рассказываешь мне все эти ужасы?!

– Потому что я не хочу, чтобы ты пострадала! Они хотят сделать тебя… – некоторое время Лин сражалась со словом, но все-таки победила его – …проституткой. Ты никогда не выйдешь замуж. Тебе нужно поскорей убираться с этого корабля, Вай-Мэй.

Две слезинки сбежали по щеке Вай-Мэй; губы ее задрожали.

– Это не может быть правдой… Мой проезд на корабле оплачен… Дядя обо всем договорился…

– Прости, – сказала Лин.

– Я не стану больше тебя слушать!

– Я пытаюсь тебя защитить!

– Я не стану слушать! – Вай-Мэй вскочила и отпрянула прочь от нее, тряся головой. – Нет. Ты врешь. Я буду женой американского купца. Хорошего человека! Уважаемого человека!

– Вай-Мэй!

Та поглядела на Лин, сурово сжав губы; взгляд ее потемнел.