Либба Брэй - Логово снов

– Из Джорджии, – сказал Билл, и мускулы вокруг рта у него напряглись на этом слове.

– А я думал, ты из Луизианы! – невинно встрял Исайя.

Билл положил ладони ему на плечи и легонько нажал.

– Да я отовсюду! Где только в этой стране я не был!

– Мемфис!! Исайя!! – Гневный вопль возвестил о прибытии тети Октавии.

Гренадерским шагом она проследовала через весь магазин прямиком к Сестре Уокер, чем-то неуловимо напоминая пращу, c которой вот-вот сорвется снаряд.

– День добрый, Октавия, – заметила Сестра Уокер.

– И не надо мне денькать, Маргарет Уокер! Я знаю, что ты вытворяла с моим племянником у меня за спиной! Я тебе уже говорила и скажу еще раз, последний: мы – богобоязненная семья. Ясно?

Все головы в аптеке уже повернулись в их сторону, все разговоры смолкли.

– Октавия, у Исайи редчайший дар. Очень важно, чтобы мы продолжали работу…

– Не смей мне указывать, как воспитывать детей моей сестры! – Октавия чуть ли не уткнулась носом ей в нос. – Благодаря тебе этот мальчик оказался при смерти. Ты больше на шаг не подойдешь к моей семье, ты меня слышишь?

И она стремительно развернулась к мальчикам.

– Исайя, Мемфис – мы уходим!

Словно перепуганный заяц, Исайя сполз с высокой барной табуретки, кинул назад затравленный взгляд, сказал «до свидания» Сестре Уокер, взял Слепого Билла за руку и повел его прочь из магазина. Прихожане немедленно притворились, что гонять еду по тарелке – самое важное дело в жизни, но все равно краем глаза поглядывали, не покажут ли им еще чего-то интересное. Жаль, проповедям преподобного до такого огня и убедительности еще расти и расти.

Когда Мемфис проходил мимо, Сестра Уокер незаметно коснулась его руки.

– Прошу тебя. Это действительно важно.

– Мемфис Джон Кэмпбелл! – взъярилась от двери тетя Октавия.

– Мне надо идти, – сказал он.

– Мемфис, ты же не веришь, что я способна причинить вред Исайе, правда?

– Честно сказать, Сестра… Мисс Уокер, я сам не знаю, во что верю, – прошептал Мемфис и кинулся догонять семью.

Пока Октавия шерудила на кухне, готовя воскресный семейный ужин, Мемфис сидел на крыльце и в последний раз перечитывал любовное послание Тэте, прежде чем его отправить. Мысли его, однако, блуждали, постоянно возвращаясь к сегодняшней встрече с Сестрой Уокер. Что за важное дело было у нее к нему, стоившее срочного разговора? И если все было так уж серьезно, почему она не пришла с ним раньше? Тетя Октавия сказала, что Сестра Уокер успела отсидеть в тюрьме – за что, никто точно не знал, хотя вокруг церкви клубились слухи, что будто бы за антиправительственные действия во время войны.

– Из того, что эта женщина говорит, ни единому слову верить нельзя, – объявила тетя Октавия.

Хотел бы Мемфис быть так уверен…

– Мемфис? Ты тут? – Биллова трость прощупала дорогу на крыльцо.

– Я здесь, мистер Джонсон, – воскликнул Мемфис, вскакивая и провожая старика до ступеньки.

– Чем это таким интересным ты тут занят на холоде? – поинтересовался Билл.

Мемфис поспешно сунул письмо в карман.

– Да ничем.

– Хм-м. А по мне, так звучит похоже на женщину, – сказал Билл и расхохотался.

– Ну, может быть, – заухмылялся Мемфис.

– Я бы даже сказал, на хорошенькую женщину.

– И такое может быть, – сказал Мемфис, совсем смутившись.

– Эй, парень, я совершенно не собираюсь лезть в твои дела. По большей части мне интересно, не расстроила ли тебя эта дамочка Уокер сегодня?

– Нет, сэр, – соврал Мемфис.

Билл пошарил в кармане, выудил две палочки жвачки и протянул одну Мемфису.

– Что она вообще от тебя хотела?

– Просто поговорить, – отозвался Мемфис, обдирая со жвачки бумажку.

Жвачка оказалась крошащаяся и старая, так что вместо рта он сунул ее потихоньку в карман.

– И ты?..

– Нет, сэр.

Билл кивнул.

– Ты поступил совершенно правильно, мальчик, – сказал он – ни дать ни взять старый, умудренный годами дядюшка. – Ты прав, что так заботишься о благе своего брата.

Мемфис ощетинился. Он совсем не был уверен, что не давать Исайе пользоваться его талантами так уж правильно.

– Юноша хоть раз говорил с тобой, что с ним случилось в тот день, когда он заболел? – спросил Билл, неторопливо пережевывая жвачку.

– Нет. Он ничего не помнит.

– Да, – кивнул Билл, – и я подозреваю, что это к лучшему. Не стоит к нему с этим приставать, он только расстроится. И все-таки, – он со свистом всосал воздух, – это прямо чудо, что он вот так выкарабкался. Да, сэр, настоящее чудо.

– Ты говоришь прямо как Октавия, – проворчал Мемфис.

– Так, значит, это не ты его исцелил? – осведомился Билл, понизив голос.

– Я уже говорил, я такого больше не могу, – голос Мемфиса остался совершенно ровным.

– А то как же. Говорил, было дело. – Смех у Билла был такой, будто кошка негромко фыркает. – Я так смекаю, будь у тебя все еще какая-никакая целительная сила, ты бы тут же, не сходя с места, возложил руки на старого Билли Джонсона и исцелил его глаза, а, парень?

У Мемфиса все сжалось в животе. О том, чтобы вылечить Билла, он никогда даже и не думал – это какое-то совсем уж большое чудо, можно даже не пытаться. Вообще-то с самого выздоровления Исайи Мемфис так и не набрался храбрости попробовать еще на ком-то. Что, если во второй раз у него ничего не выйдет? Что, если у силы есть пределы… ну, как у джинна из бутылки: три желания и больше ни-ни? Что, если дар его скиснет, как это получилось с мамой… и он причинит кому-нибудь вред? Мемфису надо бы работать тайно, по чуть-чуть. Царапина тут, больное горло там – это не привлечет внимания. Но вернуть слепцу зрение? Такое незамеченным не пройдет.

– Ведь ты бы помог старому Биллу, правда? – спросил тот снова.

Вся игривость из его голоса враз куда-то подевалась.

– Исайя, Мемфис, руки мыть и кушать, быстро! – закричала изнутри Октавия.

– Да, мэм! – крикнул в ответ Мемфис, мысленно благодаря тетю за вмешательство. – Вы идете, мистер Джонсон?

– Давай, жми вперед. Я догоню.

Когда за мальчиком хлопнула дверь, Билл еще немного посидел на крыльце, задрав голову к небу, которое видел исключительно как некий темный и зернистый фон.

Если все сложится правильно, это скоро изменится…

Несколько недель назад кто-то исцелил Исайю Кэмпбелла, а ведь мальчик лежал там, в задней комнате дома Октавии, труп трупом. Кто-то очень могущественный. Когда Билл возложил руки ребенку на голову, пытаясь разглядеть в его пророческом мозгу еще один счастливый номер (карточные долги – дело нелегкое!), он тут же ощутил в мальчишеском теле волны энергии. Она хлынула у него по рукам вверх, и ее оказалось так много, что ему пришлось срочно выпустить парня. Вот тогда-то он и заметил изменения в зрении. Они, конечно, были совсем небольшие: там, где раньше царила абсолютная тьма, теперь двигались смутные тени – словно смотришь через несколько слоев серой марли. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: исцеление возможно. Он снова будет видеть! А если старый Билл прозреет – он отомстит, и в первую очередь тем, кто отнял у него зрение.