Либба Брэй - Логово снов

– А на следующий день твои мама с папой покинули Хестер-стрит навсегда, никому не сказав ни слова, ни с кем не попрощавшись – и всего за две недели до моей свадьбы! Я пыталась не принимать на свой счет, но… – И миссис Розенталь погрузилась в себя, отпивая маленькими глоточками кофе.

Потом она протянула конверт обратно Сэму.

– Когда пришло это письмо… пф-ф-ф, я так рассердилась. Я отослала его обратно.

– И вы не знаете, о чем в нем говорилось?

– Анна Розенталь в чужие письма не лазает! Однако у меня есть кое-что. Мириам сама в свое время просила меня его сохранить. Идем-ка со мной.

С верхней полки углового шкафа она сняла шкатулку и поставила ее на стол.

– Как только те люди ушли, твоя мама дала это мне. Анна , сказала она, спрячь это у себя в доме. Я потом приду, заберу . Но она так и не пришла.

Миссис Розенталь открыла коробку и вынула жестянку из-под печенья.

– Думаю, теперь это самое время отдать тебе.

– Слов нет, как я вам благодарен, миссис Розенталь, – сказал Сэм, беря жестянку и изо всех сил стараясь не сорвать крышку прямо тут же, на месте. – Ох ты, а времени-то уже сколько! Миссис Розенталь, мы бы были рады остаться на подольше, но мне нужно доставить мою Котлетку обратно на радио для вечернего шоу.

– Но мы вам непременно пришлем приглашение на свадьбу! – радостно пообещала Эви, пока Сэм неуклонно теснил ее к двери.

– На шаббо приходите! – кричала им вслед миссис Розенталь.

– Будем шаббить вовсю! – отвечала Эви, но Сэм уже практически выволок ее из квартиры.

– А откуда мне было знать, что шаббо – это еврейский шаббат? – возмущалась Эви, пока они с Сэмом садились в почти пустую надземку обратно на Манхэттен. – И что плохого в том, чтобы позвать ее на свадьбу, которой все равно не будет? Эй, Сэм, все в порядке? Ты выглядишь так, будто только что с русских горок слез.

– Эви, я же ничего этого о маме не знал, – пробормотал Сэм, глядя, как Бронкс катится назад мимо окон поезда.

Эви осторожненько потрясла жестянку.

– Надо понимать, там у нее не печеньки.

Она подсела поближе к Сэму, который подцепил и снял крышку. В коробке оказалось всего два предмета: пачка бумаг и фотография женщины в длинном клетчатом платье, держащей за руку маленького мальчика.

– Это мама, – сказал Сэм, не отрывая от милой картинки глаз. – А вот это я.

Эви хихикнула.

– Что смешного?

– На тебе короткие штанишки. А еще у тебя толстые круглые щечки!

– Ну, хватит, – Сэм поспешно убрал фотографию и взялся за документы, состоявшие, как оказалось, из одного-единственного машинописного листа.

– Похоже на протокол.

Американский Департамент Паранормальных Исследований

Офис В-130

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Дата: 8 сентября 1908 г.

Имя: Мириам Любович

Национальность: еврейка

Возраст: 20

Место рождения: Украина

Адрес: 122, Хестер-стрит, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Субъект успешно прошел все тесты. Здоровье хорошее.

Рекомендуемая кандидатура для: проект «Бизон»

В нижней части поперек страницы красовался штамп: «ОДОБРЕНО».

Внутри у Сэма все так и загудело.

– Ты же знаешь, о чем я хочу тебя попросить?

– Сделка есть сделка, – кивнула Эви.

– Знаешь, в такие моменты я серьезно думаю о том, чтобы сделать тебя честной женщиной, будущая миссис Ллойд.

– Я же сказала, что прочитаю его. Нет нужды меня мучить, Сэм.

Эви взяла лист и сжала между ладонями. Но сколько бы она ни пыталась, бумага не отвечала.

– Ух. Прости, Сэм. Не могу ничего выжать из этого документа. Честно, не могу, – сказала она, изрядно этим смущенная.

Когда сам решаешь, что не будешь читать, – это одно; а когда чувствуешь, что это совершенно за пределами твоих возможностей – совсем другое.

– Ну, все равно спасибо, что попробовала, – сказал бесцветно Сэм.

Эви еще раз внимательно осмотрела бумагу.

– Офис В-130, а адреса нет. Он может быть абсолютно где угодно.

– Да знаю я, – вздохнул Сэм. – Всякий раз стоит нам найти хоть один ответ, за ним сразу встает дюжина новых вопросов.

– А что с твоим жутиком?

– С осведомителем, ты имеешь в виду?

– Жутик, осведомитель, контакт… – Эви неопределенно махнула рукой.

– В последний раз, когда я его видел, он сказал, что за ним, похоже, следят.

– Кто? Гангстеры?

– Понятия не имею. Просто сказал, чтобы я держался подальше. Но это слишком важно. Я должен попытаться.

– Сэм, а ты никогда не думал попросить репортера раскопать для тебя эту историю?

– Ты спятила? Добровольно притащить в дело одну из этих ищеек в пижонском костюме?

– А почему нет? Ищейка, она на то и нужна – пусти ее по следу! Она быстренько найдет тебе дичь.

– Отказать, я работаю один. Ну, иногда с компанией – временно, – признал он. – Но никаких репортеров, поняла?

Эви подняла руки вверх.

– Сдаюсь. Забудь об этом, – сказала она и тут же схватилась за виски. – Ох, ну и молоток в голове!

Она уперла пульсирующий болью лоб в оконное стекло. Поезд петлял по каньонам города. Последние лучи заката расцветили крыши, засверкали в окнах, медля попрощаться. Внизу вечерний сумрак постепенно затоплял суетливые улицы густеющими оттенками одиночества. Сэм вплел свои пальцы в Эвины и крепко пожал. Это был совсем крошечный жест, но Эви немедленно ощутила его во всем теле сразу.

– Ты – просто слонячьи брови, куколка, – тихо сказал он.

Ее лицу вдруг стало как-то слишком жарко.

– Кому-то определенно надо за тобой присматривать, Сэм Ллойд.

Поезд загромыхал, останавливаясь.

– Идем, я провожу тебя на студию, – сказал Сэм, подавая ей руку калачиком. – Надо выдать обожающим фанатам положенную порцию шоу.

– Да уж, – сказала Эви, продевая свою руку в его. – Только ради фанатов.

По дороге в Даблъю-Джи-Ай их несколько раз захлестывали волны ньюйоркцев, жаждущих пожать им руку и пожелать счастья. Толпа скандировала их имена, словно они были кинозвездами или королевскими особами.

– Вот скажи по правде, Сэм, разве это не самый прекрасный звук на свете? Вряд ли он мне когда-нибудь надоест.

– Ну-ну, тогда тебе придется все время держать меня под рукой, – поддразнил ее он.

На самом деле штука была в том, что их фальшивый роман оказался ему как-то уж слишком по душе. Всякий раз, как Эви взглядывала на него с другого конца комнаты, которую они в настоящий момент окучивали, у него в животе что-то начинало щекотаться, словно у них была какая-то сладкая тайна – одна на двоих. Это волновало и веселило – они вдвоем против целого мира. Обратный отсчет, неуклонно тикавший с самой первой минуты, его порядком пугал. И надеяться, что за это время он сумеет заставить ее передумать… разве это так уж много?