Джеймс Роллинс - Черный орден

– Назовем ее картиной дифракции А. Так пули, или корпускулы, проникают через прорези.

– Допустим, – кивнула Лиза.

– Далее. Вместо пуль возьмем большой прожектор и направим его на стену так, чтобы свет проникал через прорези. Поскольку свет распространяется как волна, мы получим на второй стене иную картину.

Она начертила новую картинку.

– Такая картина получается оттого, что, проходя через правое и левое окна, световые волны интерферируют, накладываясь друг на друга. Назовем это изображение интерференционной картиной Б, вызванной световыми волнами.

– Понятно.

На самом деле Лиза даже не догадывалась, к чему клонит Анна.

– А теперь, – сказала Анна, подняв две картинки, – возьмем электронную пушку и выстрелим единым потоком электронов по двойным прорезям. Какую картину мы получим?

– Поскольку вы стреляете электронами как пулями, мне кажется, что получится картина дифракции А, – сказала Лиза, ткнув в первый листок.

– А на самом деле в лабораторных условиях мы получаем вторую – интерференционную картину Б.

Лиза призадумалась.

– Значит, электронами можно стрелять из пушки не как пулями, а как светом прожектора, который распространяется в виде волн и образует картину Б?

– Верно.

– Значит, электроны двигаются как волны.

– Да. Но только если никто не является свидетелем прохождения электронов через прорези.

– Не понимаю.

– В другом эксперименте ученые поместили в одну из прорезей маленький датчик. Он издавал писк, когда улавливал прохождение электрона через прорезь. Какую картину получили с применением этого устройства?

– Картина не изменилась.

– Для обычного мира ваши слова были бы верны. Однако в мире субатомном все иначе. Как только устройство было включено, возникла дифракционная картина А.

– То есть простой факт измерения изменил картину происходящего?

– В точности так, как предрекал Гейзенберг. Результат может показаться невероятным, и тем не менее. Проверено бесчисленное количество раз. Электрон существует одновременно как частица и как волна до тех пор, пока что-либо не измеряет его. Сам факт измерения электрона заставляет его переходить из одной ипостаси в другую.

Лиза тщетно пыталась представить себе мир элементарных частиц, где все существует в постоянном корпускулярно-волновом состоянии.

– Если элементарные частицы образуют атомы, – сказала она, – а атомы образуют привычный нам мир, который мы познаем… Где же тогда грань между призрачным миром квантовой механики и нашим, вещественным миром?

– Повторяю: единственный способ повлиять на потенциал – измерить его. Измерительным инструментом может служить элементарная частица, столкнувшаяся с другой частицей, например фотон света. Окружающая среда постоянно и непрерывно измеряет субатомный мир, изменяя его потенциал. В качестве примера посмотрите на свои руки. На квантовом уровне элементарные частицы образуют атомы, существующие по квантовым законам, однако в мире миллиардов атомов они образуют ваши ногти. Атомы сталкиваются, взаимодействуют, то есть измеряют друг друга, направляя потенциал к фиксированной реальности.

– Ну, допустим…

Наверное, Анна уловила пессимизм в голосе Лизы.

– Знаю, все это звучит весьма странно, но я всего лишь поверхностно коснулась причудливого мира квантовой теории. Я оставила в стороне такие концепции, как квантовая нелокальность и множественность вселенных.

Пейнтер кивнул.

– И без того картина довольно непривычная.

– Все, что вам нужно понять, содержится в трех положениях. – Анна начала загибать пальцы. – Элементарные частицы существуют в состоянии квантового потенциала. Для того чтобы изменить потенциал, необходим инструмент измерения. Такие измерения постоянно осуществляет окружающая среда, формирующая видимую реальность.

Лиза подняла руку, как ученица.

– А как все это связано с Колоколом? В библиотеке вы упомянули квантовую эволюцию.

– Совершенно верно, – кивнула Анна. – Что такое ДНК? Не что иное, как белковая машина, производящая все основные строительные кирпичики клеток белковых тел.

– А если говорить простым языком?

– Скажем еще проще: не является ли ДНК генетическим кодом, заключенным в химические связи? И что разрывает эти связи, включая и выключая гены?

Лиза вспомнила основы химии.

– Движение электронов и протонов.

– А каким законам подчиняются эти элементарные частицы – классической физики или квантовой?

– Квантовой.

– А если протон может находиться в двух местах – в положении А или Б, включая или выключая ген, то в каком месте его можно обнаружить?

Лиза зажмурилась.

– Если он обладает потенциалом находиться в обоих местах, значит, он и находится в обоих местах. И ген может быть одновременно и включенным и выключенным. Пока его ничто не измерит.

– А что его измеряет?

– Окружающая среда.

– А что является окружающей средой для гена?

Лиза широко раскрыла глаза.

– Сама молекула ДНК.

Анна с улыбкой кивнула.

– На фундаментальном уровне живые клетки сами по себе действуют как квантовые устройства измерения. Постоянное измерение на клеточном уровне и есть истинный двигатель эволюции. Оно объясняет, почему мутации не носят случайного характера и почему скорость эволюционного процесса больше, чем если бы она определялась случайным характером мутаций.

– Подождите, – перебила ее Лиза. – Повторите еще раз с начала.

– Вот вам пример. Помните бактерии, которые не могли усваивать лактозу? Они голодали, не имея других источников пищи, кроме лактозы, и мутировали с невообразимой скоростью. В результате бактерии выработали фермент, способный эту лактозу расщеплять. Вопреки всем случайностям. – Анна вопросительно изогнула бровь. – Вы можете объяснить этот факт теперь, применив три квантовых принципа? Особенно если я подскажу вам, что для благоприятной мутации требуется всего лишь перемещение единственного протона из одного положения в другое.

Лиза отважилась на объяснение:

– Если протон может находиться в обоих местоположениях, то квантовая теория говорит о том, что он там и находится. Значит, ген одновременно мутировал и не мутировал, сохраняя потенциал и того и другого состояния.

– Продолжайте, – кивнула Анна.

– Тогда клетка, действуя как квантовый измерительный инструмент, заставит ДНК занять определенное положение, то есть мутировать или не мутировать. А поскольку клетка живет и подвергается влиянию окружающей среды, она вопреки случайности склоняет чашу весов к полезной мутации.