Джеймс Роллинс - Черный орден

– Сейчас этот процесс ученые называют адаптивной мутацией. Окружающая среда влияет на ДНК, и происходит мутация, направленная на пользу клетке. Процессом движут механизмы квантового мира.

Лиза начинала понимать, к чему приведет такой подход. В их беседах в замке Анна уже упоминала о понятии «разумное творение». Она даже ответила на вопрос, кто стоит за творящим разумом, коротким словом: «Мы».

Теперь Лиза поняла: эволюцию направляют наши собственные клетки. Они отвечают на воздействие окружающей среды и изменяют потенциал ДНК, заставляя его наиболее успешно приспосабливаться к среде. А затем дарвиновский естественный отбор своим вмешательством закрепляет полезные модификации.

– Еще важнее то, – в охрипшем голосе Анны звучала усталость, – что квантовые механизмы объясняют, как зародилась первая искра жизни. Помните, мы говорили о возможности образования реплицирующего белка в первобытном бульоне? В квантовом мире случайность выведена за пределы уравнения. Первый способный к репликации белок образовался потому, что он был островком порядка среди хаоса. Его способность к измерению и изменению квантового потенциала вытеснила случайность простого сталкивания атомов в первичном бульоне. Жизнь зародилась потому, что она стала лучшим квантовым измерительным инструментом.

– И Бог тут ни при чем? – повторила Лиза вопрос, который уже задавала ей совсем недавно.

Анна приложила дрожащие пальцы ко лбу. Веки ее подергивались, она страдальчески смотрела в иллюминатор. Голос звучал слабо, еле слышно:

– Я этого не говорила… Вы смотрите на картину не под тем углом.

Лиза промолчала. Она понимала, что Анна слишком измотана, чтобы продолжать объяснения; им всем не мешало бы выспаться. Однако один вопрос нельзя было оставить без ответа.

– А что же Колокол? Как он действует?

Анна опустила руку и посмотрела сначала на Пейнтера, потом на Лизу.

– Колокол – это абсолютный квантовый инструмент.

Затаив дыхание, Лиза вдумывалась в ее слова.

Кроме усталости в глазах Анны засветилось выражение, не поддающееся словесному описанию. В нем смешались гордость и поклонение, и вместе с тем – беспредельный страх.

– Поле Колокола, если удается его получить, обладает способностью совершенствовать не только молекулу ДНК, но даже самое человечество.

– А что же случилось с нами – с вами и со мной? – спросил Пейнтер, которого не тронул пыл Анны. – Разве можно считать наше состояние усовершенствованием?

Огонь в глазах Анны погас, сменившись усталостью и обреченностью.

– Колокол обладает не только способностью совершенствовать; под действием квантовых волн происходит и обратный процесс.

– Обратный процесс?

Анна отвела взгляд в сторону.

– Заболевание, поразившее наши клетки, не простое повреждение. Его причина – деволюция, то есть вырождение, вернее, регресс.

Пейнтер молча взирал на Анну.

Ее голос упал до шепота:

– Наши тела возвращаются к состоянию первобытного бульона, из которого некогда вышло все живое.

5 часов 05 минут

Южная Африка

Его разбудили крики обезьян.

«Откуда здесь обезьяны?»

Неожиданное открытие потрясло Грея и вырвало из полубеспамятства. Совершенно проснувшись, он резко сел на кровати. Он был жив и находился в камере.

Грей вспомнил Вевельсбургский музей, поток газа и свой обман.

«Я сжег Библию Дарвина, солгав, что в ней заключена тайна, о которой известно только моим товарищам. Я жив, значит, обман удался. Где же остальные: Монк, Фиона и Райан?»

Грей окинул взглядом тесную камеру: койка, туалет, душевой стояк. Дверь из досок толщиной в дюйм вела в коридор, освещенный потолочными флуоресцентными светильниками. Кто-то раздел пленника донага, но на стуле, привинченном к полу у изножья кровати, лежала стопка одежды.

Грей отбросил одеяло и встал. Комната покачнулась, однако после нескольких глубоких вдохов координация восстановилась. Было тяжело дышать и немного поташнивало – последствия отравления.

Болело бедро. Грей нащупал гематому величиной с кулак, потом обнаружил несколько засохших следов от уколов, а в сгибе левого локтя – пластырь. След от капельницы? Похоже, кто-то лечил его, спасал жизнь.

Где-то далеко звучали резкие крики и вой. Похоже на диких обезьян. Однако звук не такой, какой бывает в зоопарке. Больше похоже на звуки пробуждающегося девственного леса…

Стоп! Какой еще лес? Грей вдохнул полной грудью: воздух сухой, теплый, напоенный ароматами.

«Я что, оказался в Африке?»

Долго ли он лежал без сознания? Часы с запястья не сняли, можно узнать время. Только вот какой сейчас день?.. Судя по ощущениям, прошло не более суток. Длина отросшей на щеках щетины подтвердила оценку.

Грей шагнул вперед и протянул руку к стопке одежды.

Его движение привлекло чье-то внимание.

Прямо через коридор к двери камеры шагнул Монк. Увидев напарника, живого и невредимого, Грей облегченно вздохнул.

– Слава богу…

– Как дела?

– Слабость. И голова немного кружится.

Монк успел облачиться в такой же белый тренировочный костюм, что лежал на стуле. Грей быстро оделся.

Монк поднял левую руку, продемонстрировав культю с титановыми контактами, обычно соединявшими ее с протезом.

– Сволочи забрали мою чертову руку.

Однако утраченный протез волновал Грея куда меньше, чем другой вопрос.

– А где Фиона и Райан?

– Понятия не имею. Наверное, здесь, в такой же клетке.

Или их убили, добавил про себя Грей.

– Что теперь делать, босс? – спросил Монк.

– Выбирать не приходится. Подождем, когда тюремщики сделают первый шаг. Им нужна информация, которой мы владеем. Может быть, мы выторгуем себе жизнь.

Монк кивнул. Он знал, что в замке Грей блефовал и, кажется, враги клюнули на обман. Наверное, за ними и сейчас наблюдают.

Словно подтверждая его догадку, в конце коридора стукнула дверь. Послышались шаги.

К напарникам подошла группа охранников в черно-зеленом камуфляже, возглавляемая высоким белокурым мужчиной, тем самым пресловутым покупателем с аукциона. Молодой человек выглядел, по обыкновению, щегольски: черные брюки из твида, отутюженная льняная сорочка, светлые кожаные мокасины и белый кашемировый пиджак. Хоть сейчас на вечеринку.

Охранники топали следом за ним, потом разделились на две группы и встали по обе стороны коридора. Грею и Монку пластиковыми ремнями связали за спиной руки и вывели в коридор.

Светловолосый молодой человек не спускал с Грея голубых глаз.

– Доброе утро, – немного театрально произнес он, как будто знал, что за ним наблюдают через камеры слежения. – Мой дед просит вас об аудиенции.

Несмотря на внешнюю учтивость, каждое слово сочилось яростью. В Копенгагене ему помешали совершить убийство, и теперь он дожидался удобного момента, чтобы исправить ситуацию. Интересно, что послужило причиной гнева блондина? Смерть брата – или тот факт, что Грей обвел его вокруг пальца в Вевельсбурге? Так или иначе, за внешностью и манерами денди скрывались злость и ярость.