Хассо Грабнер - Грань тьмы

Однако слишком сильным было у Чарли Джексона желание покрасоваться перед зрителями. Он подошел к Джину Муру и ткнул его пальцем в грудь. Коварный прием: подобный удар очень болезненный, и Джексон добился своего, увидев, как Мур скривился от боли. Управляющий отвел руку и изо всей силы толкнул негра в грудь.

Но Джексон только хотел толкнуть — рука его встретила пустоту. Последнее, что мог потом вспомнить Джексон, были слова, сказанные почти шепотом: «Гад, сам напросился». Он услыхал эти слова, и в голове у него промелькнуло, что не стоило связываться с этим ниггером. В следующее мгновение страшный удар ботинком сломал ему ногу в колене, а второй удар раздробил ступню. Как в замедленной съемке голова Джексона дернулась назад, и он почувствовал острую боль в глазах. Последним проблеском сознания он понял, что его ударили сбоку по шее чем-то твердым, ибо он потерял сознание еще до того, как упал навзничь.

Джин Мур посмотрел на скрюченное тело и покачал головой. Выругавшись, он поднял чемодан и прошел мимо напуганных людей, прижавшихся к стене. Но не успел он сделать и двух шагов по лестнице, как его настиг неистовый женский крик, и Джин Мур понял, что попал в беду. Он бегом спустился по лестнице, проскочил вестибюль и бросился к своей машине, которая стояла около противоположного тротуара. В доме начали открываться окна, и тот же самый женский визг вырвался на улицу. Мур молил бога, чтоб вблизи не оказалось полицейской патрульной машины — ведь ему нужно было всего несколько секунд, чтоб убраться отсюда. Этот безумный белый! Какого дьявола ему было нужно? Джин Мур не хотел его бить, меньше всего на свете стремился он привлечь к себе внимание, и вот — на тебе. Он чуть не попал под колеса какого-то автомобиля, увернулся в последнее мгновение — и наконец оказался около своей машины. Бросив чемодан на заднее сиденье, рывком открыл переднюю дверцу и сел за руль. Быстрым и точным движением включил мотор. Оглянулся назад, увидел машину, но решил, что успеет проскочить впереди нее, и рывком выехал на середину улицы мимо людей, которые выбегали из дома и показывали на него пальцами. И вот уже путь перед ним свободен. Он нажал на газ, машина набрала скорость, и тут же сзади него замигал красный сигнальный свет. «Вот дьявол… Но между нами машина», — подумал Мур, узнав полицейский патруль. Он проскочил улицей, нажал одновременно на тормоз и на газ, срезал угол, сразу набирая скорость. Только б не попасться на глаза полисменам в той проклятой патрульной машине! И тут он понял, что беды не миновать, ибо полицейский патруль тоже повернул за угол, явно преследуя его.

Единственная надежда теперь на уличное движение: надо лавировать, прячась от преследователей за другими машинами. Мур знал, что если он доберется до негритянского квартала, то достаточно ему заскочить в первый же бар и крикнуть, что у него на хвосте полиция, как сразу же он окажется в безопасности. Но сначала надо преодолеть этот отрезок пути, а это вряд ли удастся, ибо с первого взгляда Мур узнал в полицейской машине одну из последних моделей с форсированным двигателем, которая может развивать девяносто миль в час через четырнадцать секунд после старта.

Но движения на улице не было. Мур выжал акселератор до отказа и помчался к мосту, надеясь за мостом влиться в поток машин. Он был уже около самого моста, когда услышал глухой треск заднего стекла, потом — переднего стекла справа от него и свист пули. Раздались еще выстрелы. Наконец передние колеса машины уже въехали на мост, и тут его будто что-то толкнуло в плечо, но он был уже на мосту, однако и полиция сзади не отставала, и в тот самый момент, когда он почувствовал острую боль в плече, лопнула левая задняя шина. Мура передернуло от боли в плече, и машину крутануло. Теряя координацию, он резко нажал на тормоз, и это была последняя ошибка, которую он допустил, прежде чем потерял сознание. Машину резко занесло вправо, и она на полной скорости прорвала металлическую ограду моста, словно бумажную ленту. Мур почувствовал, что летит в воздухе, а горизонт наклоняется и как-то странно поворачивается перед ним. Машина полетела с двенадцатиметровой высоты на бетонную облицовку откоса. От удара бензобак сплющило. Скрежет металла по бетону, сноп искр — и горючее взорвалось, подняв столб огня высотой в сотню футов. Машина все еще летела кувырком вниз, охваченная ярким оранжевым пламенем, разваливаясь на части и разбрасывая вокруг себя детали. Она скользнула по бетонной стене вниз, туда, где тонкой струйкой вытекала вода из водоотводной трубы, и тут вновь послышался приглушенный взрыв горючего, и огонь запылал еще ярче. Полисмены наблюдали аварию с моста, а водители повысовывались из своих автомашин и таращили глаза, показывая руками вниз. Но вдруг охваченный пламенем автомобиль снова взорвался невероятно мощным взрывом, от которого остатки машины полетели во все стороны, словно осколки бомбы. Одним из таких обломков снесло голову водителю, который наблюдал за событиями из своей машины. Полисмен, которого обдало слепящим жаром и прижало взрывной волной к бетонному парапету моста, потом вспоминал, как у него в тот момент блеснула мысль, что никогда ни одна машина так не взрывается, следовательно, в ней, наверное, что-то было, ибо иначе чего бы тому черномазому так безумно убегать от них невесть куда…

Боб Винсент тихо выругался. Нет ничего приятного в том, что до сих пор болит нога, которую давно ампутировали. Это случилось в те времена, когда он, молодой и энергичный агент ФБР, принимал участие в окружении банды, которая захватила банк, убив троих полицейских. Их группа загнала гангстеров в западню. Винсент вскочил в помещение, заполненное слезоточивым газом. Но один из бандитов оказался не ослепленным. Он лежал на полу с автоматом и дал очередь почти в упор. Винсенту повезло. Пули попали не в живот, куда метил бандит, а прошили левую ногу. Врачи даже не пытались спасти ее.

Начальство высказало ему свое глубокое сочувствие, и все решили, что карьера Боба Винсента на этом закончилась. Однако он, стискивая зубы и превозмогая боль, прошел все испытания и, к удивлению медиков, не утратил решимости остаться в ФБР. Винсент поехал в Вашингтон, где после трех дней нетерпеливого ожидания его принял сам шеф ФБР. Он выслушал Винсента, не произнеся ни слова, и предоставил ему шанс. Когда же Винсент справился со всеми тестами, включая полосу препятствий и вольную борьбу, причем получил высшие оценки, главный шеф приказал восстановить его на службе.

Четырнадцать лет без ноги, думал он, и до сих пор я чувствую боль там, где ничего нет. Боб Винсент рассеянно потирал себе колено и ниже, где начинался пластиковый протез. Мало кто знал, что он без ноги. Боб посмотрел на своего помощника. Лью Керби был похож на ходячий обрубок бревна: короткий и плотный, он благодаря широкой груди и могучим плечам казался ниже своих пяти футов восьми дюймов. С первого взгляда никто не угадал бы, что этот человек — работник ФБР, к тому же исключительно одаренный. Лью в свое время был чемпионом среди студентов по боксу и борьбе в тяжелом весе. Кроме огромной физической силы, он был наделен острым умом. Лью изучал организованный преступный мир, как другие изучают экономику или электронику. К тому же он обладал редкостным даром перевоплощения и мог легко входить в роль того, кто скрывался на противоположной, теневой стороне закона. Из отдельных фрагментарных сведений и фактов он умел вполне точно воссоздать полную картину. Боб Винсент считал, что в работе, которая ждет их, Лью будет полезным, как никто другой.