Хассо Грабнер - Грань тьмы

Дождь прекратился, однако ветер усилился. Слева за кормой показалась бледная полоска рассвета. Всматриваясь вперед, Шэдде разглядел на мостике расплывчатые очертания людей. Он подошел поближе и остановился рядом с самым высоким из них.

— Это вы, первый?

— Да, сэр.

— Скорость?

— Добрых двадцать узлов, сэр.

— Маяк Хобурга еще виден?

— Уже слабо, сэр. Милях в тринадцати за кормой. Вот, пожалуйста, сэр, — доложил Каван. — Периодичность около пяти секунд.

Шэдде взглянул в направлении только что погасшего, едва различимого проблеска и стал отсчитывать секунды. И действительно, при счете «пять» там, позади, снова появился и тут же исчез слабый проблеск.

Слева впереди, ныряя в гонимых ветром облаках, над самым горизонтами висела луна. Мелкая зыбь катилась по морю; время от времени мостик обдавало водяной пылью.

Кругом виднелось много ходовых огней, и Шэдде принялся рассматривать их в бинокль. На экране радиолокатора он насчитал двенадцать огней, но вскоре обнаружил, только девять. «Наверное, три вышли за радиус видимости», — решил он.

— Довольно оживленное движение в этом районе, — ни к кому не обращаясь, заметил Шэдде.

— Да, сэр, — на всякий случай осторожно отозвался Каван. — В основном каботажные суда.

Шэдде промолчал, продолжая всматриваться в огни, потом коротко ответил:

— Три из них — рыбаки.

— Только что были видны лишь два, а вам удалось увидеть и третьего, — почтительно заметил Каван и поднес бинокль к глазам. — Да, да, теперь и я вижу!

Шэдде почувствовал удовлетворение — он обнаружил ходовых огней больше, чем впередсмотрящие и вахтенный офицер.

— Не хотите ли выпить чашку горячего какао? — предложил Каван.

— Пожалуй, — после некоторого колебания согласился Шэдде.

Вестовой подал чашку какао, и руки Шэдде, озябшие на холодном утреннем воздухе, сразу ощутили приятное тепло.

— В котором часу восход солнца?

— В ноль три двадцать девять, сэр.

— Рановато.

— Да, сэр, но зато длинный день.

Шэдде просунул голову и плечи под защитный козырек над штурманским столом, включил освещение, и, отпивая какао, стал рассматривать на карте маленькие кружки с аккуратно выписанным временем против каждого из них. Кружки и время означали место корабля на тот или иной час. Против собственного желания он вынужден был признать, что его первый помощник вовсе не плохой офицер — внимательный, пунктуальный, знающий свое дело.

Допив какао, Шэдде выключил фонарик и подошел к краю мостика, выходившему на корму. Серые тона раннего утра стали сменяться розовыми, и вместе с разгорающимся рассветом улучшилось настроение Шэдде. Не то наступление дня, не то горячее какао породили у него ощущение благополучия, а утренняя свежесть помогла на время забыть о тревоге и озабоченности, охвативших его ночью. Сейчас его окружало то, что он понимал и знал, — ничего двуличного, ничего дурного. Он вернулся на носовую часть мостика, взглянул вниз, на блестевший от воды корпус лодки и, повернувшись спиной к ветру, прислонился к ограждению. На фоне розовато-серых облаков четко вырисовывались перископ и антенна радиорубки. Над Шэдде, неустанно ведя поиск, вращалась антенна радиолокатора; снизу доносились приглушенный гул турбин и равномерные удары волн о борта корабля.

— Хотите закурить, первый? — спросил он и достал портсигар.

— С удовольствием, сэр.

Некоторое время они молча курили.

— Какой смысл обладать подобным чудовищем и не иметь возможности применить его на деле? — прервал молчание Шэдде.

— Вы имеете в виду наш корабль?

— Да.

— Но разве ничего не значит сам факт, что подобные корабли у нас есть? Ведь они же представляют собой… как это называется… да, средство устрашения. Вы, если я правильно понял, недовольны тем, что это средство устрашения пока не приводится в действие? А я хочу верить, что и необходимости в этом никогда не возникнет.

— Вот в этом-то и беда! Десятки миллионов фунтов стерлингов, выброшенных на ветер, изумительные приборы и механизмы, высококвалифицированные специалисты… А люди, подобно вам, считают, что никогда не возникнет надобность привести все это в действие. Вот вы, первый помощник командира корабля, англичанин. Неужели вы не предпочитаете умереть стоя вместо того, чтобы жить на коленях? Влачить существование под пятой этих… — Шэдде кивнул подбородком в сторону востока. Сначала этот жест озадачил Кавана, но он тут же сообразил, что командир имеет в виду Советский Союз.

Шэдде помолчал, потом, не ожидая ответа Кавана, заговорил о своем «ровере» и о путешествии на нем по Франции, которое он хотел совершить во время очередного отпуска. Этот автомобиль был предметом оживленных пересудов в кают-компании. Офицеры хорошо знали, что Шэдде жил лишь на жалованье, однако с некоторых пор у него, видимо, появились какие-то дополнительные источники дохода, поскольку он приобрел хотя и не новый, но еще вполне приличный «ровер».

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда Шэдде наконец ушел с мостика.

Баддингтон, как обычно, поднялся рано. Вскоре после семи он захлопнул книгу, которую читал, и направился в кают-компанию. Он собирался написать письмо жене и отправить его с первой же почтой, а потом пройти на мостик и полюбоваться красками начинающегося дня. Он постоял некоторое время в отсеке центрального поста, всматриваясь в экран радиолокатора. Накануне вечерам лейтенант Саймингтон объяснил ему, как разбираться в показаниях прибора. Баддингтон вновь и вновь подивился тому, с какой четкостью отражаются на экране береговая линия и суда, находящиеся в пределах радиолокационной видимости. Он мысленно похвалил себя за то, что так быстро научился «читать» отражения на экране локатора.

Направляясь в кают-компанию, Баддингтон увидел и услышал нечто такое, что заставило его замереть на месте. У двери в буфетную спиной к нему стояли вестовые Таргет и Миллер. Таргет что-то держал перед собой, а Миллер, вытянув шею, пытался это рассмотреть. До Баддингтона донесся шепот Миллера:

— Лучше минут через десять, в продовольственной кладовой. Здесь нас того и гляди застукают.

Заметив время — 07.08, Баддингтон кашлянул и вошел в кают-компанию. Вестовые отскочили друг от друга и поздоровались с ним. Дасти Миллер быстро спрятал за спину левую руку, но Баддингтон успел заметить, что он держит в ней коричневый пакет. Пятясь, вестовой скрылся в буфетной, и, тихонько насвистывая, принялся что-то прибирать. Баддингтон уселся поудобнее в кресле и погрузился в чтение журнала.

Спустя несколько минут Миллер покинул буфетные и вышел из кают-компании, а вскоре за ним последовал и Таргет. Баддингтон снова взглянул на часы: 07.13. Он продолжал делать вид, что поглощен чтением журнала, но в 07.20 поднялся и прошел в отсек центрального поста. Маленький и неприметный, он носил башмаки на резиновых подошвах и передвигался бесшумно. Затем он спустился на среднюю палубу, где находилась продовольственная кладовая, укрытая сейчас от него стальной стенкой перископного колодца. Баддингтон прокрался по коридору и оказался почти рядом с дверью продовольственной кладовой. Оттуда слышался тихий разговор.