Хассо Грабнер - Грань тьмы

Спустя некоторое время Шэдде увидел Риса Эванса и подозвал его к себе. В присутствии Эванса он почувствовал себя спокойнее и тут же решил, что при передаче лодки Стрэйкеру аттестует Эванса с самой лучшей стороны.

Продолжая рассматривать гостей, Шэдде с негодованием заметил, что Саймингтон и О’Ши снова заменили пустые бокалы на полные. Ну что ж, утром он взгреет как следует обоих, напомнит им, что на таких приемах они обязаны вращаться среди гостей и занимать их разговорами, а не набрасываться на даровую выпивку.

В этот момент к Шэдде подошел первый секретарь посольства с интересной молодой женщиной и представил ее как свою секретаршу-датчанку. У Маргрэт были красивые, излучающие тепло глаза и чудесный, заразительный смех. Она сразу понравилась Шэдде. С ней было легко разговаривать. Вскоре между ними завязалась непринужденная беседа, и от плохого настроения Шэдде не осталось и следа. С ним иногда случалось такое, но почему — он и сам не знал.

Рис Эванс, конечно, заметил перемену в своем командире, мысленно поблагодарил датчанку и незаметно исчез. Шэдде даже не заметил его ухода.

Саймингтон издали увидел всю эту сцену и толкнул О’Ши локтем в бок.

— Уж не обманывает ли меня зрение? — шутливо спросил он, показывая глазами на Шэдде.

— Ты имеешь в виду нашего командира и ту милую, сдобную пышечку?

— А кого же еще? Ты только посмотри, как старик норовит заглянуть ей за корсаж.

— Вот и прекрасно! Да здравствует обворожительный слабый пол!

Между тем Шэдде решил пригласить Маргрэт поужинать с ним вечером после приема.

— Мне бы очень хотелось, — вполне искренне ответила она, — но сегодня я не могу.

Шэдде с трудом скрыл свое разочарование.

— Свидание с молодым человеком?

Маргрэт звонко рассмеялась.

— Нет, просто с давним приятелем.

— Честно?

— Разумеется, — с очаровательной улыбкой подтвердила она. — Пригласите меня как-нибудь в другой раз. Вы же мой любимый командир британского флота.

Приветливо попрощавшись, Маргрэт ушла.

Шэдде взглянул на часы. Уйти он пока еще не мог, но хорошее настроение, охватившее его от знакомства с Маргрэт, уже исчезло. Все в ней ему нравилось — и звонкий смех, и акцент, с которым она говорила по-английски, и здоровый цвет лица, и ладная фигура, и ее дружелюбие, словно она знала, что нравится ему, и хотела понравиться еще больше. Интересно, сколько ей лет?.. Тут его обожгла мысль об Элизабет, и он с удивлением подумал, что за беседой с Маргрэт позабыл о жене. Нет, даже невинный разговор с этой очаровательной особой — уже измена Элизабет. Надо забыть о Маргрэт…

Размышления Шэдде были прерваны каким-то шумом в дальнем конце зала и звоном разбитого стекла. Обернувшись, он увидел, что официант стоит на коленях, а Саймингтон и О’Ши, сдерживая смех, склоняются над ним. У Шэдде мелькнула мысль, тут же переросшая в уверенность, что это они во всем виноваты — в течение всего приема они не отходили от столика с винами и, конечно, нализались. Сгорая от стыда и гнева, он подозвал Кавана и прошипел:

— Скажите этим типам, — он кивком показал на Саймингтона и врача, — чтобы они немедленно отправились на корабль. Утром я с ними договорю.

— Саймингтон и врач, сэр? — удивился Каван.

— Да, черт возьми! Кто же еще?

После приема в посольстве Шэдде настоял, чтобы Эванс поужинал с ним в ресторане. Подобная перспектива вовсе не улыбалась Эвансу, он видел, какое отвратительное настроение охватило Шэдде, особенно после случая с официантом, но отказаться не решился. Когда они вернулись на лодку, Шэдде пригласил Эванса выпить вина. Наполняя рюмки, он продолжал возмущаться поведением Саймингтона и О’Ши на приеме, считая их ответственными за инцидент с официантом. Эванс заметил, что, возможно, они не имеют никакого отношения к случившемуся. Шэдде вначале бурно возражал, но потом несколько успокоился и перевел разговор на предстоящий ремонт корабля и возвращение в Портсмут, однако вскоре начал отвечать невпопад, затем вскочил, подошел к столу, схватил с него письмо командующего подводными силами и швырнул Эвансу.

— Что вы об этом думаете? — спросил он.

Эванс, разумеется, слышал, что Шэдде переводится с «Возмездия» и что новый командир сменит его в Портсмуте — об этом уже знали на лодке все. Однако официально его еще не поставили в известность, поэтому он сделал вид, что слышит новость впервые.

— Очень жаль, что вы покидаете нас, сэр. Но этого следовало ожидать, адмиралтейство, разумеется, не могло долго оставлять на корабле офицера с таким богатым опытом, как у вас.

Шэдде прищурился и долго смотрел на Эванса.

— А вы обратили внимание, — спросил он, — что командующий ничего не говорит, почему он переводит меня на берег раньше, чем сам предполагал? Вы заметили, как старательно он обходит этот вопрос?

— Он расскажет вам об этом, сэр. Несомненно, есть какие-то причины.

— Какие — вот в чем вопрос! — хмуро отозвался Шэдде. — Вы же читали — по словам командующего, он переводит меня на берег раньше предполагаемого срока в связи с последними событиями. Что, по-вашему, это может значить?

— Все, что угодно, сэр. Например, изменения в программе строительства и спуска на воду новых кораблей.

— Вы думаете? — улыбнулся Шэдде, многозначительно взглянув на Эванса. — А мне вот определенно кажется, что тут совершенно иная причина. Но какая, в конце концов, разница! Давайте-ка лучше выпьем.

— У меня еще есть, спасибо, сэр.

Шэдде налил себе вина и снова опустился в кресло.

— Вы, вероятно, рады послужить некоторое время на берегу, сэр?

— Рад? — изумился Шэдде. — Рад? Да меня приводит в бешенство одна мысль о береге! Вы понимаете, что это значит? Это значит, прощай море!.. Остаток дней я буду протирать штаны в штабе, вот что! Все мое общение с морем будет ограничиваться разговорами с командирами кораблей, когда они будут являться в штаб… Но почему адмиралтейство не может оставить меня на «Возмездии»?

Шэдде выпил вино и, протягивая руку к бутылке, спросил:

— Еще по одной?

— Нет, сэр, спасибо. Уже поздно.

Шэдде тем не менее налил обоим и, осушив свою рюмку, проговорил:

— А на борту небось все рады-радешеньки моему переводу? — Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Что вы, сэр! Вот уж неправда!

— Да я-то знаю. — И Шэдде рассказал Эвансу, что произошло сегодня утром в кают-компании, когда он услышал замечание Саймингтона.

— Сэр, не слишком ли близко к сердцу вы принимаете всякие пустяки?

Шэдде покачал головой.

— Я не строю никаких иллюзий насчет моих офицеров. Вы же слышали, что ответил первый помощник сегодня, когда я пригласил его поужинать с нами. Я убежден, что он свободен, но просто терпеть меня не может. Не сомневаюсь.