Хассо Грабнер - Грань тьмы

— Вон отсюда! — закричал он. — Убирайтесь, пока я вас не вышвырнул!

Как только доктор ушел, Шэдде послал за Грэйси.

— Садитесь, Грэйси, — Шэдде указал главстаршине на стул. — Вы помните нашу беседу относительно радиограмм?

— Да, сэр, — кивнул Грэйси.

— Я хочу получить их сегодня.

— Сейчас, сэр?

— Позднее, когда мы выйдем в море. Я продумаю все детали и вызову вас.

Шэдде безостановочно мерил каюту шагами, и Грэйси встал. Ему было неловко сидеть, когда командир стоял.

— С тех пор, как вы впервые упомянули про это, сэр, я подумал о некоторых сложностях… — произнес он с тревогой.

— Сложностях? Каких сложностях?

— Да вот, сэр… Радиограммы, связанные с готовностью ракет и их запуском, являются сверхсекретными. Я не знаю адреса групп и коды…

— Об этом не беспокойтесь, — улыбнулся Шэдде. Улыбка была сухая и озабоченная. — Я все знаю и сам заготовлю текст. Вам останется только передать его по закрытой цепи и принять на ваш телетайп.

— Еще одна трудность, сэр, — Грэйси сморщил лоб. — Чтобы быть похожим на истинный, приказ об открытии огня должен заключать в себе координаты цели, а у меня их тоже нет. Они совершенно секретны.

Шэдде шагал по каюте, сжимая руки за спиной.

— Не беспокойтесь. Все это у меня имеется. Я за всем прослежу.

Наступило долгое молчание, прерванное наконец Грэйси:

— Это все, сэр?

Командир не ответил; казалось, он был озабочен, и Грэйси хотел было повторить вопрос, как вдруг Шэдде остановился.

— Все? — повторил он, словно пытаясь что-то вспомнить. — Да, пожалуй, все. За исключением… — он обернулся к радисту, и его воспаленные глаза, казалось, впились в главстаршину. — Никому об этом ни слова. Понимаете? Ни слова!

— Слушаюсь, сэр.

— Хорошо. Очень хорошо.

Перед отходом из Копенгагена главмех Рис Эванс и мистер Баддингтон прошли в рулевое отделение. Закрыв за собой водонепроницаемую переборку, они тщательно осмотрели крышку левого цилиндра, то опуская, то вновь подтягивая запор, дренажный спуск и запорную контргайку. Они проделали это не один десяток раз при самых различных положениях рулевого устройства.

— Весьма вам благодарен, — сказал наконец мистер Баддингтон.

Главмех почесал в затылке.

— У меня нет ни малейшего представления, зачем все это понадобилось, но надеюсь, что это вам пригодится.

— О, конечно! — воскликнул мистер Баддингтон с несвойственной ему живостью. — Весьма пригодится! Я потерял много времени между Стокгольмом и Копенгагеном, но именно тогда у меня зародилась одна идея, А сегодняшние поиски, в которых вы так любезно помогли мне, дали мне возможность найти то, что я искал.

— Не хочу совать нос в ваши дела, но… — Главмех пристально посмотрел на собеседника. — Вы думаете, что нашли то, что искали?

— Нет, нет еще! — поспешно отозвался мистер Баддингтон. — Но я напал на след…

И тут произошло нечто удивительное. Выходя из рулевого отделения, Рис Эванс заметил в дальнем углу какой-то темный предмет. Он сразу бросился ему в глаза, особенно потому, что рулевое отделение, как правило, содержалось в исключительной чистоте. Никогда и ничего не оставлялось здесь на стальной палубе. Приблизившись, он увидел сложенную вахтенную робу. Он поднял ее и взглянул на нашивку с фамилией.

— Роба Кайля, — обернулся главмех к мистеру Баддингтону. — Должно быть, он забыл ее, когда пьянствовал здесь ночью.

Но мистер Баддингтон заметил и еще кое-что: замасленный лоскут серого шелка, торчащий из кармана робы.

К девяти часам утра лодка уже следовала со скоростью семнадцать узлов по окутанному свинцовым туманом Зунду. Корабль возвращался домой, и настроение у экипажа было приподнятое. Через двое суток они придут в Портсмут, и тогда — увольнение домой, встреча с женой, возлюбленной, друзьями, семьей. Во всех отсеках люди обменивались улыбками и весело подтрунивали друг над другом. Завершался еще один патрульный поход, и впереди их ждала Англия, дом и отдых. Пронизывающий ветер потянул с северо-запада, ероша поверхность моря. Время от времени встречались пассажирские лайнеры, а слева и справа по борту тянулись берега Дании и Швеции. Казалось, что лодка плывет по широкой реке, вдоль сочных и зеленых берегов, освещенных слабыми лучами утреннего солнца.

В офицерской кладовой Дасти Миллер по секрету делился с Таргетом умопомрачительными новостями. Доктор в кают-компании невольно слышал их беседу.

— В половине восьмого вызывает меня старик и говорит: «Миллер, отвези этот пакет в полицейский участок инспектору Йенсену. Да поторапливайся, мы отходим в восемь тридцать. Возьми такси за мой счет. И слушай, Миллер, — говорит он, — надеюсь, ты понимаешь, что это поручение конфиденциальное?»

— Бог мой, Дасти, неужели что-то стряслось со стариком? — поразился Дасти.

— Обожди минутку, — важно произнес Миллер. — Я тебе все выложу. Ведь ты еще и половину не выслушал. Когда я добрался в полицию и вручил инспектору пакет, он внимательно рассмотрел бумаги, записал что-то в свой вахтенный журнал и вернул мне. Гляжу, а это водительские права. Потом он завел разговор о нашей лодке и ракетах, начал расспрашивать, что я делаю на борту. Я ответил, что мне, мол, про ракеты ничего не ведомо, что я всего-навсего вестовой, и тогда он тихо, как бы невзначай, спрашивает: «Скажите, а ваш командир любит выпить?»

— И что ты ответил?

— «Как и все моряки, может иногда пропустить стаканчик», — сказал я. Тогда этот остолоп с серьезным видом глядит на меня и говорит: «Сколько же ваш командир может выпить за один раз?»

— Зачем ему это знать? — удивился Таргет.

— Вот именно! Во всяком случае, я осадил его: «Мой командир — человек умеренный во всем. Никогда не видел, чтобы он выпивал больше двух стаканчиков за раз».

— Молодец, Дасти! Чертовы иностранцы! Ишь ловкач выискался!

— Я и сам не терплю полицейских ищеек, — отозвался Миллер.

— Но в чем же дело? Что случилось?

— Ага! — воскликнул Миллер. — Так я и знал, что ты спросишь об этом! Как бы между прочим я говорю инспектору: «Командир просил узнать, что будет дальше».

— И что же он ответил?

— Обожди, обожди, не спеши! Он ответил: «Передайте вашему командиру, что его, возможно, привлекут к ответственности за вождение машины в нетрезвом виде, приведшее к аварии».

В кладовой наступило молчание, которое прервал Таргет:

— Что?! Командира за езду в нетрезвом виде?! Но где же он раздобыл машину?

— Самое интересное! — торжествующе возгласил Миллер. — Я ждал, что ты задашь этот вопрос! Инспектор сказал, что машина принадлежала одной датчанке.

— Ну и что?

— А то, что когда старик налетел на какого-то дурня, она находилась вместе с ним в машине!