Андрей Бехтерев - Крылатый Колченог

– Если без извращений, то 300 баксов.

– То есть вы свободны?

– За 300 баксов – да.

– А за 200?

– 3 660 за помпоны и 450 – доставка, – вместо ответа сказала девушка Оля.

– Просто другая такая же Оля согласилась за 200, – стал объяснять Сера. – Как-то нехорошо получится – работа одна, а деньги разные.

– Заплатите ей 300, проблем-то.

Сезар открыл входную дверь и сделал два шага назад. В квартиру быстро зашел Спиноза и крепко обнял его.

– Папа, я тоже рад тебя видеть. Дверь только закрой, – устало сказал молодой человек. Дирижер отпустил сына и закрыл дверь на замок. Сезар прошел в комнату.

– Сынок, что-то не очень выглядишь, – бодро сказал дирижер.

– Так бывает перед смертью.

– Не унывай. Смерть отменяется. У меня отличная новость. Мы сегодня воскреснем. Чуть-чуть еще потерпи.

– Папочка ты мой, – усмехнулся Сезар. – Есть такое словосочетание – «семейные узы». Ты весь в этих узах. Освободись. Ты мне ничего не должен. Иди и живи дальше.

– Заткнись. Хватит киснуть. Я тебе еще напомню твои слезки. Сегодня состоится сеанс и ты выздоровеешь.

– Если ты про своих лечебных чертей, то я уже дал ответ, – нахмурив брови, сказал Сезар.

– Я пошутил насчет чертей. Это дух-исцелитель. Его Господь посылает, если для тебя это так важно.

Сезар грустно улыбнулся.

– Только возникла одна сложность, – продолжил дирижер. – Сегодня в опере закрытое мероприятие, а в другом месте не получится. Поэтому ты сегодня будешь Семеном, нашим тромбонистом. Ты же помнишь, как тромбон держать?

– Ты хочешь, что бы я сыграл у тебя на тромбоне? Без репетиций? – не понял Сезар.

– Ты не будешь играть, посидишь немного рядом со Степой. Помнишь его? А потом мы пойдем исцеляться.

– Я больше 5 минут не просижу. Силы не хватит.

Дирижер на секунду задумался.

– Согласен, плохая идея. Тогда сразу идем в кабинет, и будешь ждать доктора там. Только кого-то надо с тобой оставить.

– Папочка, я уже дал ответ. Никуда я не пойду.

Дирижер встал и открыл бар в старом шкафу. Бар был заставлен полупустыми бутылками. Спиноза выбрал виски, налил себе полстакана и залпом выпил.

– Если честно, мне все равно, что думает вот это разлагающееся создание, – раздраженно сказал дирижер, показывая указательным пальцем на Сезара. – У меня есть сын, единственный, которого я не хочу терять. И я его спасу, слышишь? Хочешь ты того или нет.

– Не сходи с ума, папа.

Спиноза схватился за голову.

– Сынок, сделай это ради меня. Что тебе стоит?

– В этом то весь и вопрос. Что мне это будет стоить. Я не продаю свою душу, тем более дьяволу.

– Какому дьяволу? С ума сошел? Это ничего тебе не будет стоить. В том, что бы жить нет греха. Наоборот грех отказываться от жизни. У тебя есть возможность выжить, а ты не хочешь. Не самоубийство ли это? Не веришь мне? Попу поверишь? Пошли прямо сейчас к любому. Ты сам знаешь, что он скажет. Он скажет, что отказываться от жизни грехище страшнючее. И гореть тебе в аду и мне заодно, если не смогу тебя убедить.

Сезар задумался, после чего неожиданно захохотал.

– Что? – не понял дирижер.

– Папочка, слышали бы мы себя. Мы чуть не деремся из-за полного бреда. Ты, правда, веришь, что какие-то черти прилетают на крылышках и исцеляют?

– Думаешь это бред?

– Конечно. Спасибо тебе за любовь. Меня правда умиляет, что ты ради меня готов верить в целебных чертей. Проблема в том, что таких не бывает.

– Ну и отлично, – улыбнулся дирижер и похлопал сына по плечу. – Действительно не из-за чего ругаемся. Не бывает и ладно. Давай тогда просто сегодня выберемся в свет. Ради меня, ради моей шизы, просто для того что бы я был спокоен. Подурачим охранников, посмеемся над шаманами. Ради меня, а?

– Мне так тяжело куда-то выбираться.

– Пожалуйста.

– Ну, хорошо, папа. Только ради тебя.

Дирижер обнял сына.

– Хотя нет, – вспомнил Сезар. – Я же сегодня обещал отцу Никодиму прийти на исповедь. Он мне грехи отпустит. Хочу причаститься. Давай в другой раз.

– Сынок, ну что за чушь. Что церковь завтра на Луну улетит? Сходишь к батюшке завтра. Сегодня ты нужен мне.

Сезар посмотрел на отца и кивнул.

– Ну, хорошо-хорошо. Сегодня я твой, – сказал он и вдруг заплакал. – Зачем мы только сюда приехали? Как хорошо в Италии было. Каждый день вспоминаю.

Петр и Максим вели под уздцы новенькую пони. Варвара сидела в седле и болтала ножками. Они гуляли по парку.

– Мне в Барселоне больше понравилось, но там слонов нет. Если только в зоопарке каком, – рассуждал Максим.

– В Пхукете покруче чуток. В Барселоне смотрят на туристов, как на обезьян, а в Азии уже свои обезьяны есть, хи-хо. Ты, правда, что ли нигде не была? – обратился Петр к Варваре.

– Почему, была, – ответила Варвара. – В Астрахань один раз с папой ездили.

– Астрахань? Как бы сказать, Астрахань – это не «где-то была». Это просто населенный пункт, – засмеялся Петр. Он был в удивительном для себя возбуждении. Красота Варвары крепко дала ему по башке. – В Москву хотя бы съезди. Приглашаем в гости, хи-хо. 3 часа лёта и ты станешь культурной.

– А что у вас интересного? – спросила Варвара.

– По сравнению с вашим заповедником – всё, – сказал Петр.

– Океанариум недавно открыли. Там 5 касаток, – добавил Максим. Он тоже был возбужден.

– Говорят, в Москве не любят приезжих, – сказала Варвара, гладя пони по гриве.

Петр и Максим засмеялись.

– С нами все те, кто не любит, встанут и строем утопают за МКАД, – деланно нахмурив брови, сказал Петр.

– Останутся только те, кто любит? – засмеялась девушка.

– Ага, – засмеялся Максим, – толпа горячих горцев и парочка бомжей.

– Конечно, если ты живешь в какой-нибудь 20-этажной халупе и у тебя над головой соседи, под ногами соседи, еще в печенке пару приезжих, еще если всю ночь напролет басурманские песни крутят, то отношения к людям в стиле «хоррор», – продолжил рассуждать Петр. – Хотя за то что бы меня любили, я меньше всего переживаю. По чести, есть люди, причем их великая куча, чья любовь – это полный хи-хо. Навешают на тебя своих соплей и будут водить хороводы, как вокруг елки. И считать при этом, что ты им должен пожизненно.

– Варвар, слушай, – перебил его Максим. – Мы тут видео снимаем, хотим один-два клипа потом нарезать. Бюджет у нас копеечный, поэтому сами все делаем. Можно тебя поснимать? Мы в аэропорту снимали, в самолете, хотим на тусовке поснимать. Просто не о чем. Так роуд-муви-стайл.

Варвара не возражала. Максим тут же забежал вперед, достал экшен-камеру и стал ее настраивать.

– Трек будет называться «Плежэ Нежно», – сказал Петр. – Такой полумедляк. Знаешь, как плежэ переводится?

– Удовольствие?

– Ага. А смысл, типа, «я люблю тебя, жизнь», только по-русски, без всех этих советских какашек. Иду по улице – плежэ нежно, тусую с друзьями – плежэ нежно. Такой message. Мы, правда, текст еще не написали, только припев… Что-то ты грустная какая-то. Тебе скучно с нами или ждешь кого?