Андрей Бехтерев - Крылатый Колченог

– Знаете, Григорий Семенович, хотите вместо ответа небольшую историю. Просто потому что она смешная. Есть такой фотограф Марк Бурштейн с Магадана родом. Так вот он где-то год назад на спор затеял проект «Лица мира». Методом тыка был выбран поселок в Курской области, население 5 тысяч, название уже не помню, то есть совершенно первое попавшиеся место. Марк собрал свое оборудование и отправится туда. Прожил он там месяц. Нафотографировал материала и сделал выставку. До сих пор в Штутгарте выставляется. Называется, как уже сказал, «Лица мира». Вот представьте себе около 50 огромных фото в рамках. Одни портреты. Вот настоящий итальянец с носом и кудрями. Вот вылитый дядюшка Сэм, прямо, как с плаката. Вот француженка – простая и стильная. Вот рыжий англичанин. Вот ариец, вот еврей, вот серб. И все эти портреты он сделал в заброшенном русском поселке. Он просто ходил по улице, искал нужные лица, приглашал в студию, одевал, фотографировал и нашел там всю Европу и Азии чуток. А в этом поселке мультикультурность с глобализацей ограничена вывеской «Hair» над парикмахерской и семьей понаехавших таджиков. Это к вопросу, сколько в Лозанне русских. Понятия не имею.

– Евгений, француз наш дорогой. С тебя тост, – крикнул с другой стороны стола губернатор. Аркадий отошел в уборную, и поэтому празднование продолжалось стихийно.

– Ну вот, видите, уже француз, – в полголоса сказал Евгений и, взяв, наполненный шампанским бокал, встал.

– Варвара, – сказал он, посмотрев на именинницу, – то есть Варварище. До меня уже сказали про твою красоту и после меня скажут, так почему бы и мне не сказать? Я специально сочинил стихи, то есть ответственно готовился к этому важному моменту, но сейчас как-то словечки-рифмочки поувяли, глядя на тебя. – Варвара засмеялась. – Только серьезные опасения, что моя импровизационная проза окажется еще хуже, вынуждает меня безжалостно окунуть всех присутствующих в дивный мир графомании. – Евгений кашлянул, поболтал пузырьки в бокале и нараспев произнес, – Ты в моей памяти / Цветешь как божественный сад. /Но когда я снова встречаю тебя, /То делаю 2 шага назад. / Память стирается начисто, / как бумажный листок от пожара. / И расцветает в ней заново / Единственная… Вар-ва-ра!/ Ура! Ура! Два разА! Выпьем за твои глаза!

Раздалось чоканье бокалов и редкий смех. Варвара с улыбкой до ушей протянула руки навстречу Евгению. Евгений тут же поставил бокал и, чуть не уронив стул, подбежал к ней. Они крепко обнялись. Евгений аккуратно чмокнул ее в щечку.

– Палочка-палка завертись, в жабку Варварка превратись! – громко закричала Марина, крутя волшебной палочкой. Они с сестрой незаметно подкралась сзади.

– И ты дядька Евгень, в жабку превращайся скорей, – крикнула Карина, размахивая своей палочкой.

– Ква-ква, – вздохнув, сказал Евгений.

– Ква-ква, – проквакала Варвара.

– Эй, зеркалки, хватит хулиганить. Быстрей на место, – сурово закричала с другой стороны стола мама близняшек. Девочки, скорчив испуганные мордочки, убежали.

– Хотите рекордов по части скорости – сигайте вниз головой.

– И реактивный двигатель в зад воткните, что бы пробить землю метров на 15.

– Можно даже чемпионат устроить «самый быстрый дондон».

– Не, «самый глубокий труп».

– Ёу! Я вижу лаву!

– Привет, баран, я – чёрт, вообще-то. Располагайся по удобней, будем вечность коротать.

Петр и Максим отвечали на вопрос губернатора о том, на чем быстрей всего можно скатиться с крутой горы. Губернатор натянул на лицо улыбку. Ему порядком надоела болтовня московских гостей.

– Куда хотите поступать? – решила поддержать разговор жена губернатора Елена.

– Хотим в Лондон, а поступаем в Москву, – засмеялся Петр.

– А куда в Москве? У вас много ВУЗов, – уточнила Елена.

– Это со стороны кажется, что много. На самом деле там один большой унылый ВУЗ.

– Нас забрили в пионеры, будем Родине служить.

Тут к ним подошел артист Аркадий. В руках у него был бокал с вином. Он остановился за спиной губернатора. Борис Николаевич поморщился. Он ненавидел, когда кто-то стоит сзади.

– Дамы и господа, – громко обратился ко всем ведущий, – мы еще не поздравили главных участников нашего торжества, эту замечательную пару, родителей нашей … – Аркадий быстро взглянул на ладонь, – Варвары. Поприветствуем их.

Аркадий показал жестом на губернатора и его жену.

– Одну минуту, – подняла руку Варвара, прервав начавшиеся было аплодисменты. Девушка жестом подозвала к себе Аркадия. Ведущий подошел. Елена, предчувствуя унижение, сжала в руках нож.

– Эта женщина не моя мать, – сказала Варвара, показывая на мачеху. Она сказала в полголоса, но было слышно всем.

– А кто она? – спросил Аркадий.

– Жена папы, мачеха.

– А где мама?

– Умерла.

– Да? Не вовремя.

Аркадий чеша затылок, вернулся к губернатору.

– Так сдвинем бокалы, – не теряя бодрости духа продолжил ведущий, – за прекрасных… то есть прекрасного родителя, отца так сказать, родившего, вскормившего грудью… то есть просто покормившего и воспитавшего нашу… – Аркадий снова заглянул в ладонь – Варвару.

Раздался звон бокалов. Борис Николаевич, подавив желание прямо сейчас настучать по харе этому хаму, привстал и улыбнулся. Варвара послала папе воздушный поцелуй. Она выглядела счастливой и это было главное. Губернатор успокоился.

Аркадий залпом выпил вино, взглянул на злого Александра, стоящего вдалеке и развел руками. Он сначала хотел подойти к министру и возмутится, почему его не предупредили, о том, что мама именинницы умерла. Но тут же вспомнил, что его предупреждали, причем несколько раз, причем серьезно. Он не стал подходить к Александру.

Франц Бубель постучал по стеклу и с чувством удовлетворения погладил свои бакенбарды.

– Сойдет? – спросил его полковник Здоровенько, доставая сигарету.

– Отлично. Всё, как я хотел. Они проходят 3 досмотра, расслабляются, думают, что уже на воле, а тут, хлоп, 4-й досмотр. И мне отсюда все прекрасно видно.

– А тебя не видно совсем. Только выходил, проверял. Обычное зеркало.

– Спасибо, Захарыч. Зачет на «отлично».

– Крыса не просочится?

– Даже если будет жидкой, – Франц смерил полковника взглядом. – Опять жена борщ пересолила?

Здоровенько захохотал.

– Ну ты, Франц, фокусник. Никогда не догадаешься, что ляпнешь. Именно пересолила и именно опять. Говорит, соль шибко соленную купила, а мне кажется, она просто влюбилась.

– Влюбилась? Подозреваешь кого?

– Да себя и подозреваю. В кого ей еще влюбляться. Как ты догадался? Вроде усы помыл.

– Это слишком просто, – вздохнул детектив. – Почти пустая бутылка воды – следовательно, наелся соленного, бутылка новая, но воду несколько раз заливал заново – следовательно, не первый раз, опоздал на 15 минут – следовательно, обедал дома, форма наглажена – следовательно, жена, ну и запах капусты я уловил с помощью рецепторов в носу. Как-то так. Про твоего спаниеля, который не хотел тебе отдавать ключи от машины я упоминать не стал.