Жоэль Шарбонно - Испытание

Ну-ка, ну-ка…

Я тянусь за буклетом с Х и с кругом. Почерк у Романа аккуратнее, чем можно было предположить по его разболтанному виду. Вспомнив мамин совет не судить во внешнему впечатлению, я изучаю страницы цифр и формул, относящиеся к решению первой задачи. Сделанное им производит сильное впечатление. Я тоже получила правильный ответ, но Роман выполнил несколько этапов вычисления устно, потому и закончил первым. Теперь я понимаю, почему он попал на Испытание: он голова, и какая!

И как раз поэтому его ответы на другие вопросы – бессмыслица. Дальше страницы его буклета заполнены абракадаброй. Мы, остальные трое, увлеклись нахождением правильных ответов. Судя по тому, что я вижу в буклете Романа, его они не волновали, он просто бездельничал. Почему?

– Сия!

Я подскакиваю от оклика Брика и, как и он, поднимаю глаза. Зеленый! После ухода Аннелизы не прошло, по моему ощущению, и получаса. Неужели она так быстро справилась? Я трясущимися руками хватаю ее буклет с восьмиконечной звездой и начинаю листать.

У нее разборчивый, четкий, уверенный почерк, логика безупречна. Если кто и мог бы разделаться с двумя задачами быстрее, чем другой решил бы одну, то, конечно, Аннелиза. И все же…

– Ты идешь? – спрашивает Брик.

– Минуту.

Выйти в дверь под зеленой лампочкой – мой единственный вариант. Иначе экзамен не сдать. Нет сомнения, что, выйдя в дверь, я буду его сдавать. Но я снова вспоминаю инструкции Испытательницы. Романа, настаивавшего на том, что он должен идти первым. Один вопрос – один ответ. Оценки за ответы распространяются на всех. Любая попытка ответить на вопрос вторично сурово карается.

Буклет Аннелизы выпадает у меня из рук, ноги подкашиваются. Кусочки мозаики складываются в стройную картину. То, как Роман махнул рукой на остальные задачи. То, как долго горела красная лампочка после его ухода. Предупреждение д-ра Барнса, что третий экзамен – проверка не только нашего умения работать с другими, но и оценивать их, других, сильные и слабые стороны. Если я не ошиблась, Роман правильно оценил нашу группу и приготовил всем нам ловушку.

Ловушку, в которую уже угодила, наверное, Аннелиза.

Я врастаю в свой стул и глубоко дышу, пытаясь преодолеть панику. Если я права, то мне нельзя браться за решение задачи, назначенной мне группой. Если ошибаюсь, то, не решив ее, потерплю неудачу. Необходимо понять, во что мне верится больше.

Я с отчаянно бьющимся сердцем смотрю на Брика. Его спокойствие вместе со слабым решением пробных задач приобретают зловещий смысл. Вдруг он знает о плане Романа? Вдруг они задумали это вместе? Ответы на эти вопросы подсказал бы мне буклет самого Брика, но он прижимает его к столу локтем. Чтобы заполучить буклет, я должна объяснить, что меня тревожит. Если Брик не заодно с Романом, то он узнает от меня о замысле Романа и получит незаслуженную возможность сдать экзамен.

Я мучаюсь от горячего стыда и от замешательства, у меня все переворачивается внутри. Если у меня такие мысли, то чем я лучше Романа, вернее, того Романа, каким я его представляю? Я не опущусь так низко, не стану подставлять других, чтобы обойти конкурентов. Как ни ужасают меня методы, которыми не брезгуют организаторы Испытания, я считаю маловероятным, что при подведении итогов они будут благосклонны к мошенничеству. Какой лидер получится из того, кто готов смухлевать?

Подражая спокойствию Брика, я подробно объясняю ему план Романа. Говорю, что, на мой взгляд, произошло с Аннелизой и что может произойти с нами, если мы попытаемся решить «свои» задачи. Брик слушает, не перебивая, а когда я умолкаю, долго на меня смотрит, прежде чем ответить:

– Мы договорились распределить вопросы.

Неужели не верит? Не то что не верит, а покорился судьбе.

– Роман согласился работать в команде, но я ему не верю. За ответ на вопрос, на который уже дан ответ, положено наказание.

Я вспоминаю шуруп в глазу у Малахии, его тело, содрогающееся в конвульсиях. Я знаю, что со мной может случиться, и мне хочется схватить Брика за мускулистые плечи и тряхнуть. Но он только мотает головой и повторяет, что дал слово. Родители учили его быть верным своему слову. И точка.

Меня охватывает отчаяние, хотя я не исключаю, что прав он, а не я. Вдруг я ошибаюсь, и Роман ответил только на один вопрос? Тогда не ответить на свои – величайшая ошибка, которую мы только можем совершить.

Я перебрасываю через плечо рюкзак и шагаю к двери. Я сделала все, чтобы помочь Брику пережить этот день. Если он не выживет…

– Пожалуйста! – Я оборачиваюсь, возвращаюсь к Брику, беру его за руку. – Ты меня не знаешь, у тебя нет причин доверять моим словам. Я не могу подсказать тебе, как быть. Я только прошу: загляни в буклет Романа и подумай, кто выиграет, предав других. Если он решил все пять задач, то любой, кто попробует решить их снова, поплатится. Не знаю, каким будет наказание, но… – Я снова вижу шуруп у Малахии в глазу и с трудом глотаю подступившую к горлу горечь. – Если я права, то, доверившись члену нашей команды, мы втроем можем быть отстранены от дальнейших экзаменов.

На мгновение собранность на его лице сменяется непониманием:

– Я не из твоей колонии. Какая тебе разница, как я поступлю?

– Не хочу больше смертей.

Брик глядит поверх моего плеча на дверь. Зеленая лампочка напоминает мне, что пора делать выбор.

Я выпускаю его руку, открываю дверь, последний раз оглядываюсь на своего товарища по команде и выхожу, лелея надежду, что сделала достаточно, чтобы спасти Брику жизнь. Надеясь, что своими умозаключениями спасусь и сама.

Коридор плохо освещен, от этого мне становится еще сильнее не по себе. Я дохожу до конца коридора. Как было обещано, дальше тянется следующий коридор с шестью освещенными дверями. Справа от меня дверь с цифрой «4», та, в которую я обещала войти. Слева двери 1, 2 и 3. Я подхожу к двери 2 и чего-то на ней ищу – кровь, волосы? Что-то, что докажет правильность моей догадки. На поблескивающей дверной ручке нет ни пятен, ни иных признаков прикосновения. Я проверяю остальные ручки: все нетронутые, все блестят.

Я возвращаюсь к двери 4 и внимательно смотрю на черную цифру на белоснежной двери. Сдержать слово и повернуть ручку или послушаться внутреннего голоса и уйти?

Не знаю, давно ли стою перед дверью. Когда я наконец принимаю решение, мои колени возражают: подкашиваются, стоит мне шелохнуться. Я трогаю ручку, потом делаю глубокий вдох и отхожу от двери. Сворачиваю вправо. Миную две двери, дохожу до двери с надписью «выход» и поворачиваю блестящую ручку, надеясь на то, что этот мой выбор не окажется последним.

Незнакомая женщина-Испытатель ждет в комнатушке с темным деревянным столом, стулом и какой-то контрольной панелью. Вероятно, это она управляет переключением красной лампочки на зеленую. На лице женщины благостное выражение, она, не меняя его, выводит меня через заднюю дверь в полутемный коридор и провожает к лифтам. Она остается в лифте, выпустив меня на пятом этаже, и я остаюсь наедине со своими раздумьями и колебаниями.