Джеффри Линдсей - Декстер мёртв

Это расчудесное происшествие прилично меня задержало, поэтому к коттеджу Деборы в Корал-Гейблс я подъехал без минуты восемь. То был скромно отделанный домик с неухоженным садом, для ухода за которым у моей бывшей сестры не хватало ни времени, ни терпения. Трава на участке, огороженном осыпавшейся каменной оградой, кишела перезревшими плодами фруктовых деревьев. На подъездной дорожке перед домом стояла машина. Я припарковался позади нее и вышел на улицу.

Меня вдруг охватили сомнения. Я не стремился видеть Дебору, не желал выслушивать ее несправедливые, колкие, презрительные замечания. Не хотел видеть тот взгляд, которым она одарила меня в изоляторе. Словно я – нечто омерзительное, заразное… ходячее несчастье… грязь, в которую она вляпалась… вонючее дерьмо енота на помойке.

Я стоял возле своей машины и глядел на входную дверь. Мне было все равно, что Дебора обо мне думает, и все же… И все же глубоко в душе я хотел добиться ее расположения. Она никогда со мной не помирится, никогда… Она ясно дала понять, что ненавидит меня всем сердцем, а такая ненависть не проходит. Так почему бы просто не войти в дом и не покончить с этим мучительным ожиданием?… Зачем трястись и волноваться в ожидании ее насмешки?… Незачем. Пора покончить с этим и ехать по своим делам: заняться собственной жизнью, которая намного важнее любой сестринской ненависти.

Я оперся о капот машины и замер. По улице медленно проехал темно-синий автомобиль, кажется, джип. В полумраке разглядеть было сложно, но это была новая модель, универсал, черт знает какой марки – они все на одно лицо. Не суть. Я взглянул на небо. Почти чистое. Тоже не суть. Потом снова на входную дверь дома. Если Дебз сейчас выглянет в окно, то увидит, как я нерешительно топчусь у нее на лужайке. Возомнит еще, что я не клал большую кучу на ее мнение, – этого еще не хватало! Мне ведь плевать. В самом деле. Могу пойти и постучаться в любую секунду. Если захочу.

В этот миг, как часто со мной бывает, мой желудок решил высказать собственное мнение и напомнил, что жизнь продолжается и нет на свете ничего важнее хорошего ужина. Решив не злить свою пищеварительную систему (которая в моей жизни значила гораздо больше бывшей сестры), я выпрямился, сжал в руках бумаги на опекунство и поплелся к крыльцу.

Дверь отворилась после первого же стука. Дебора уставилась на меня с таким холодным и жестким выражением, точно подготовила его заранее и теперь оно застыло у нее на лице. Она не произнесла ни слова. В гостиной за ее спиной мерцало пурпурное свечение телевизора и шумел какой-то мультик. Я вдруг узнал один из голосов – голос утконоса из того единственного мультфильма, который любили и Коди, и Эстор.

Дети, видимо, здесь. Все четверо: сын Дебз, Николас, и трое моих – Лили-Энн, Коди и Эстор. Я вытянул шею, пытаясь их разглядеть, но Дебора тут же закрыла дверь – так, что теперь только ее голова и шея торчали на улице.

Я пожал плечами. Хочет повредничать – на здоровье. Тогда и сам не буду церемониться.

– Полагаю, ты получила мое письмо? – сразу перешел я к делу.

Пару мгновений Дебз продолжала на меня смотреть, а потом все с тем же каменным выражением протянула руку. Я не сразу сообразил, что ждет она не рукопожатия, а документов, и передал ей бумаги. Она забрала их, вновь на меня взглянула, а потом, не успел я опомниться, захлопнула дверь перед самым моим носом.

Что ж, по крайней мере документы я ей отдал. На одно дело меньше. И на один рождественский подарок. Сомневаюсь, что теперь когда-нибудь поздравлю Дебз с Рождеством. Уверен, она сделает все, чтобы избавить детей от их заразного папочки. Особенно зная, как она воспитывает собственного сына: не трясется над ним, но бывает крайне агрессивна, когда дело доходит до какого-либо психического загрязнения вроде наркотиков, жестокости и Декстера.

Ну ничего. Ее ждет сюрприз в лице Коди и Эстор. Сейчас они кажутся ей бедными, несчастными сиротками – милыми и невинными малышами, на долю которых выпало тридцать три несчастья. Но скоро она узнает, кто они на самом деле. Это юные Декстеры. Их биологический папаша издевался над ними морально и физически и лишил их каких-либо человеческих эмоций. Пока они росли, рядом не было Гарри, который помог бы им управлять Темным Пассажиром – о нет. И вот этот Темный Пассажир уже перебирается на переднее сиденье и тянется к рулю, желая свернуть на Темный Путь… Когда первые темные импульсы начнут брать над ними верх (а это неизбежно случится), Дебора осознает, что пригрела на груди змею. Жаль, меня не будет рядом, когда она поймет, что в ее гнездышке растут подменыши. Это определенно изменит ее взгляд на жизнь.

От этой мысли мне стало легче, пускай Дебз и свалит все на меня. Какая, право, разница. Для нее я уже мертв и стать мертвее не могу.

Вот и ладно. Мне никогда не суждено было быть отцом. Завершена еще одна глава в книге жизни Декстера. Пора закрыть эту книгу и жить дальше. Нет детей, нет сестры – нет сожалений.

Я развернулся и пошел ко взятой напрокат машине.

Жители Майами в большинстве своем любят ужинать поздно. Это часть нашего городского культурного наследия, которое тянется из далекого прошлого и пришло к нам от собратьев-латиноамериканцев. Ужины в девять и даже десять часов вечера – обычное дело, в том числе и для меня. Но сегодня, вопреки своим кубинским привычкам, Декстер решил подкрепиться уже в восемь часов. Покинув суетный, полный детей коттедж Деборы, я отправился на поиски приличной закусочной.

В этом районе выбор ресторанов был такой богатый, что разбегались глаза: китайская, кубинская, испанская, французская, тайская кухня… Острые блюда, ребрышки, шашлык… И самое прекрасное, что я мог отведать все эти заморские блюда в собственном городке!.. У меня потекли слюнки. Свобода – это и в самом деле прекрасно.

Я почти выбрал тайскую кухню (неподалеку от района Миракл-Майл было одно неплохое местечко), но в последнюю секунду передумал, потому что не совсем политкорректно вспомнил, что Таиланд находится неподалеку от Японии, а суши я ел сегодня на обед. Тогда, повернув влево, я поехал в «Пепино» – уютный маленький ресторанчик в Кокосовой роще.

Здесь довольно часто случались пробки, поэтому я не удивился, заметив на главной дороге вереницу автомобилей. Тут они безуспешно пытались где-нибудь припарковаться, но, ко всеобщему сожалению, все стоянки были забиты под завязку. Для меня, конечно, не составит труда где-нибудь пристроиться, ведь я вырос в Кокосовой роще и, в отличие от приезжих, знаю ее как свои пять пальцев.

Я свернул на соседнюю улицу и отъехал от ресторана на полмили, через пятьдесят ярдов свернул в крошечный переулок между двумя бутиками и остановился в тени огромного мусорного контейнера. То было мое тайное парковочное место, недоступное хищным глазам дорожных инспекторов.