Андерс Рослунд - Сделано в Швеции

Сколько же красивых домов. Эппельвикен. Яблоневый залив. Название и то красивое. Всю жизнь Джон Бронкс жил в Стокгольме, но в этом районе никогда раньше не бывал. Всего несколько минут езды – и ты в другой реальности, словно отгороженной незримой оградой.

Сначала вниз по узким трамвайным путям до школы, потом переулками и вниз, к воде. Бронкс сверил на почтовых ящиках фамилию и номер дома и остановился перед особняком, выстроенным прямо на берегу озера Меларен. Тонкий слой снега присыпал лужайку, Бронкс кивнул садовому гному, как бы стоящему на страже. Вокруг него виднелись следы двух детишек и взрослого мужчины – возможно, после церемониальной установки пластмассового гнома с его застывшей улыбкой.

Он позвонил в дверь, над звонком надпись – “добро пожаловать”. Судя по запаху, в доме готовили обед.

– Здрасьте.

Маленькая девчушка, наверно старшая из дочек, шести лет. В белом платьице, с короной из свечей на голове – по случаю праздника Дня святой Люсии, как множество ее ровесниц по всей Скандинавии.

– Здравствуй. Папа дома?

Она поправила поясок из глянцевой бумаги.

– Я – Люсия. А ты кто?

– Э-э… я… Рождественский эльф. Так папа дома?

Она смерила его взглядом с головы до ног.

– Ты не рождественский эльф. Это я Эльф.

Это подбежала младшая девочка. Четырех лет. В блестящей пижамке.

– Ты вовсе не похож на Эльфа, – сказала она.

Обе исчезли, и он услышал, как младшая громко и взволнованно сообщает:

– Папа, там какой-то дядя пришел, и он врет.

Затем послышались шаги потяжелее.

– Джон?

Его начальник Карлстрём, один из высоких чинов стокгольмской полиции, в клетчатом фартуке, с кухонным полотенцем, заткнутым за пояс.

– Мы можем поговорить? Десять минут. И я сразу уйду, обещаю.

Прихожая, где на плечиках и крючках висела взрослая и детская одежда. На полу – большие и маленькие ботинки. Люсия и Эльф сидели в гостиной возле жестянки с имбирным печеньем, и Карлстрём повел его к лестнице.

– Там поспокойнее.

Они поднялись на второй этаж, в кабинет Карлстрёма – старый письменный стол, переполненные книжные шкафы и гостевое кресло, в котором Бронкс немедля утонул.

– Восемь недель назад было похищено больше миллиона крон и произведено сорок выстрелов.

Красивый вид из окна – покрытое льдом озеро, а за ним Стокгольм.

– Двадцать два часа назад украдено почти два миллиона крон и расстрелян восемьдесят один патрон. Примерно в том же географическом районе и таким же оружием. Та же группа внезапно появляется и исчезает, не оставив следов.

Он вдруг осознал, что снизу доносится музыка, рождественские песни.

– И предположительно, им не понадобится много времени на подготовку третьего ограбления. Неделя-другая? Может, около месяца? Стало быть, за этот период мы должны установить, кто они. Чтобы арестовать их дома, или по дороге на работу, или в гимнастическом зале, или когда они выходят из магазина с сумками в руках. А не когда они допустят ошибку при очередном грабеже. Ведь, учитывая их модель поведения, они не замедлят повернуть оружие против нас.

– Папа?

Маленькая ручка открыла дверь, и в комнату вошла девчушка в костюме Люсии.

– Да?

– Что ты делаешь?

– Работаю.

– С чем работаешь?

– Ну… кое-кто… совершил очень плохой поступок.

– А что они натворили?

– По-взрослому плохой.

– А что это?

– Ступай-ка вниз. К маме. Я скоро приду.

Дети. Семья. Другой мир. Бронкс не был уверен, но Люсия вроде как помахала ему, уходя.

– Сегодня утром я навестил человека, у которого отняли человеческий облик. И не хочу видеть такое еще раз. – Он посмотрел на Карлстрёма. – Сорок лет.

А он даже на ногах толком стоять не может. Отцу приходится его поддерживать.

За окном пластиковые гномы в рождественских гирляндах.

– Та же группа?

– Та же.

– И каким образом…

– Я уже был уверен. А теперь свидетель их опознал.

Карлстрём никогда не вздыхал, он не из таких.

– С завтрашнего дня, Джон. Отложи в сторону все остальные дела. Занимайся только этими, пока они не ограбили очередной банк.

Бронкс кивнул и пошел к двери и к лестнице, готовый приступить к работе.

– Я сказал завтра.

Босс знал его. Джон Бронкс немедля отправится в Крунуберг, в отдел, и проведет там весь вечер.

– Я тебя выслушал, и ты будешь заниматься только этим делом. При одном условии. Сделаешь кое-что для меня.

– Да?

– Останешься на обед. Чуешь, какой аромат, а, Джон? Тимьян. Сельдерей. Лук-шалот. И крепкое красное вино.

Немного погодя Бронкс сидел за обеденным столом вместе с боссом, Эльфом, Люсией и женой босса, с которой прежде не встречался, хотя она была общительна, из тех, кто на вечеринке уже через пять минут знает всех по именам, причем каждый чувствует себя важной персоной. С ним это не сработало. Он чертовски неловко себя чувствовал, сидя здесь и делая вид, будто он часть семьи, настолько неловко, что трудно было и есть, и выслушать историю о празднике Люсии в детском саду, и даже ответить, как долго он знаком с отцом девчушек. От предложенного Карлстрёмом бренди он отказался и испытал большое облегчение, когда поблагодарил, попрощался и открыл входную дверь.

– Джон?

Карлстрём положил руку на плечо Бронкса. И Бронксу это не понравилось.

– Ты каждый вечер засиживаешься допоздна.

– Верно.

– Ищешь, ищешь.

– Да.

– И все твои поиски сосредоточены вокруг избыточного насилия.

– Так устроен мир.

– Когда я заканчиваю свой день, я закрываю папки со всеми делами, над которыми работаю, и убираю их в ящик стола, а на следующий день решаю, хочу ли достать их снова. А ты открываешь их как раз, когда пора идти домой, выкладываешь на стол снимки переломанных костей и синяков. И читаешь. Часами.

– Так устроен мир.

Рука на плече словно бы придавливала его, пришпиливала к месту.

– Ты читаешь дела не затем, чтобы их раскрыть. Верно?

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты хочешь подобраться ближе. К нему.

– Спасибо за обед. Было просто замечательно.

Бронкс повернул дверную ручку, на которой так и лежала его ладонь, открыл дверь. Но рука осталась на плече.

– Я не закончил.

Хватка у Карлстрёма крепкая.

– Джон, тебя не заботят люди из этих папок. Их имена, их цели. Ты просто стараешься… понять.

Открытая дверь между теплом и холодом. Тем холодом, что забирается под куртку и в семейное тепло.

– Но тебе это не удастся. Ты не сумеешь понять. Если не повидаешь его. Когда-нибудь. Верно, Джон? Пожалуй, надо сделать это сейчас, времени-то у тебя в обрез. Съезди туда.

Он стряхнул с плеча руку Карлстрёма. Зря, наверно. Карлстрём его босс, а не какой-нибудь там приятель.