Сидни Шелдон - Гнев ангелов

Дженнифер заснула на диване, и ей приснилось, что Адама выбрали президентом США. Она, Адам и их сын сидели в Овальном кабинете Белого дома. Адам выступал с приветственной речью. Тут в комнату ворвалась Мэри Бет. Адам принялся кричать на нее. Его голос становился все громче и громче. Дженнифер проснулась. Голос принадлежал комментатору с телеэкрана. Телевизор все еще работал. Было раннее утро.

Комментатор с осунувшимся лицом читал последние сводки о подсчете голосов. Еще не полностью проснувшись, Дженнифер посмотрела на экран. Уже поднимаясь с дивана, она услышала:

– Итак, закончились выборы в сенат США в штате Нью-Йорк. Такого уже давно не случалось в политической жизни. Адам Уорнер обошел на финише ветерана Джона Троубриджа с преимуществом менее чем в полпроцента.

Конец. Дженнифер проиграла.

Когда на следующее утро Дженнифер вошла в кабинет, Синтия сказала:

– Мисс Паркер, звонит мистер Адамс. Вас соединить?

Поколебавшись, Дженнифер ответила:

– Ладно. Соединяй.

Сев за стол, она подняла трубку.

– Здравствуй, Адам. Поздравляю.

– Спасибо. Нам надо поговорить. Давай пообедаем вместе.

– Хорошо.

Рано или поздно это должно было случиться.

Со времени их последней встречи прошло три недели. Она изучающе посмотрела на него. Адам выглядел усталым, его лицо осунулось. Он должен был радоваться победе, но вместо этого выглядел нервным и неуверенным. Они заказали обед, но никто из них так и не притронулся к еде. Они говорили о выборах, пряча за словами свои чувства.

Их беседа стала уже совсем невыносимой, когда наконец Адам сказал:

– Дженнифер... – Он тяжело вздохнул. – У Мэри Бет будет ребенок.

Ей было тяжело слышать это из его уст.

– Прости, дорогая. Это... Так уж случилось. Трудно все объяснить.

– Не надо ничего объяснять. – Дженнифер ясно видела эту картину: Мэри Бет в соблазнительном пеньюаре или голая – и Адам...

– Я чувствую себя полным идиотом, – продолжал Адам. Он замолчал, и повисла неловкая пауза. – Мне сегодня звонил председатель Национального комитета. Они хотят, чтобы я выставил свою кандидатуру на следующих президентских выборах. – Он замялся. – Проблема в том, что Мэри Бет беременна, и сейчас неподходящее время для развода. Черт возьми, я не знаю, что делать. Я уже три ночи не спал, думая об этом. – Он посмотрел на Дженнифер. – Мне не хочется просить тебя об этом, но, может, ты подождешь, пока все уляжется?

Дженнифер посмотрела на Адама и почувствовала такую боль, которую вынести было просто невозможно.

– Мы будем продолжать встречаться как можно чаще, – сказал Адам. – Мы...

– Нет, Адам, – через силу произнесла Дженнифер. – Все кончилось.

Он посмотрел на нее:

– Ты не можешь так говорить. Я люблю тебя. Мы найдем способ...

– Нет, Адам. Твоя жена и ребенок не исчезнут. Между нами все кончено. Мне было с тобой так хорошо. Я помню каждую минуту.

Она встала, зная, что, если она сейчас не уйдет, с ней случится истерика.

– Мы не должны больше встречаться.

Она не могла заставить себя посмотреть в его наполненные болью глаза.

– Господи, Дженнифер, не говори так. Пожалуйста, не говори! Мы...

Но она уже ничего не слышала. Она спешила к выходу, оставляя Адама в прошлой жизни.

Она не отвечала на звонки Адама. Отсылала его письма, не вскрывая их. На последнем письме, которое она получила от него, Дженнифер написала: «Адресат умер» – и бросила обратно в почтовый ящик. «Это правда, – подумала Дженнифер. – Я умерла».

Она и не подозревала, что существует такая боль. Она хотела быть одна, но не могла. Внутри у нее зарождался человек, часть ее и часть Адама. И она собиралась убить его.

Дженнифер решила, что ей лучше сделать аборт. Еще несколько лет назад ей пришлось бы прибегнуть к помощи нелегального врача, но теперь в этом не было никакой необходимости. Она могла лечь в больницу, и дипломированный хирург сделает ей операцию. Но только не в Нью-Йорке. Слишком часто ее фотография появлялась в газетах, слишком часто ее показывали по телевизору. Ей нужна полная анонимность, никто не должен задавать ей никаких вопросов. Никогда ее имя не должно ассоциироваться с Адамом Уорнером. Сенатором Соединенных Штатов Адамом Уорнером. Ребенок должен умереть в безвестности.

Дженнифер представила, каким мог быть ее ребенок, и зарыдала.

Начался дождь. Дженнифер посмотрела на небо и подумала, что Бог, наверное, плачет вместе с ней.

Кен Бэйли был единственным человеком, к которому Дженнифер могла обратиться за помощью.

– Мне надо сделать аборт, – без преамбул сказала она. – У тебя есть на примете хороший врач?

Он попытался скрыть свое удивление, но Дженнифер заметила, как изменилось его лицо.

– Где-нибудь подальше от Нью-Йорка. Там, где меня не знают.

– Может быть, на острове Фиджи? – В его голосе звучала злость.

– Я ведь серьезно...

– Извини... Ты застала меня врасплох. – Он был просто поражен. Кен боготворил Дженнифер. Он чувствовал, что влюблен в нее, но одна только мысль об этом приносила ему ужасные мучения. Он никогда не сможет вести себя с Дженнифер, как со своей женой. «Господи, – подумал Кен. – Почему ты не можешь решить раз и навсегда, кто я такой на самом деле?»

Взъерошив свои рыжие волосы, он сказал:

– Если тебе не подходит Нью-Йорк, я бы посоветовал Северную Каролину. Это не так далеко.

– Ты можешь помочь мне найти врача?

– Да, конечно. Я...

– Да?

Он посмотрел в сторону:

– Ничего.

Кен Бэйли исчез на три дня. Когда он наконец вошел в кабинет Дженнифер, он был небрит, а под глазами были мешки.

Посмотрев на него, Дженнифер спросила:

– С тобой все в порядке?

– Думаю, да.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Нет. – «Уж если Бог не может помочь мне, что можешь сделать ты, любовь моя?»

Он протянул Дженнифер листок бумаги. На нем было написано: «Доктор Эрик Линден, больница „Мемориал“, Шарлотта, Северная Каролина».

– Спасибо, Кен.

– Не за что. Когда ты собираешься это сделать?

– В выходные.

Помявшись, он спросил:

– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой?

– Нет, спасибо.

– А как ты доедешь обратно?

– Я сама справлюсь.

Он стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Это, конечно, не мое дело, но ты уверена, что хочешь это сделать?

– Уверена.

У нее не было выбора. Больше всего на свете она хотела оставить ребенка Адама, но знала, что ей будет не под силу воспитать его самой.

Она посмотрела на Кена и повторила:

– Я уверена.

Больница располагалась в старом аккуратном здании в пригороде Шарлотты.

В приемном покое ее встретила седовласая женщина лет шестидесяти: