Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— Если она ранена, ей надо в больницу.

— Но она отказывается. Она хочет любой ценой защитить мальчика.

— Чтобы он смог спокойно рисовать убийцу?

— Да.

— Слишком большая ответственность, Микке, и слишком большой риск… Если с ними что-нибудь случится, виноватыми окажемся мы, и это погубит журнал. Мы не должны заниматься охраной свидетелей, это не наша задача. Это прерогатива полиции — подумай только, как много вопросов технического и психологического свойства могут повлечь за собой эти рисунки! У проблемы должны быть какие-то иные пути решения.

— Наверняка — если бы мы имели дело с кем-то другим, а не с Лисбет Саландер.

— Мне иногда так надоедает, что ты ее вечно защищаешь…

— Я просто пытаюсь смотреть на ситуацию реалистически. Власти грубо предали Августа Бальдера и подвергли его смертельной опасности, и я знаю, что Лисбет это приводит в ярость.

— И, по-твоему, мы должны с этим мириться?

— У нас нет другого выхода. Она вне себя и сейчас болтается где-то, и ей некуда податься.

— Тогда отвези их в Сандхамн.

— Мы с Лисбет слишком тесно связаны. Если только выйдет наружу, что это она, все мои адреса сразу начнут проверять.

— Ладно.

— Что — ладно?

— Я что-нибудь найду.

Эрика сама едва верила, что произнесла это. Но с Микаэлем всегда так — когда он о чем-нибудь просил, она не могла отказать — и знала, что с его стороны дело обстоит так же. Ради нее он пошел бы на что угодно.

— Отлично, Рикки. Где?

Она попробовала прикинуть, но в голову ничего не приходило. Ничего не всплывало — ни имени, ни человека, будто она внезапно осталась совсем без связей.

— Мне надо подумать, — сказала Бергер.

— Думай быстро, а потом сообщи адрес и описание дороги Андрею. Он знает, как действовать.

Эрика почувствовала, что ей нужно выйти на воздух, поэтому она спустилась по лестнице, вышла на Гётгатан и направилась в сторону площади Медборгарплатсен. В голове у нее тем временем проносилось одно имя за другим, но все они казались ей неподходящими. На карту поставлено слишком многое, и она видела минусы и недостатки у всех, о ком думала, а если и не видела, ей не хотелось подвергать их риску или беспокоить подобным вопросом — возможно, потому, что он все время не давал покоя ей самой. С другой стороны… речь идет о маленьком мальчике, в него стреляли, и она пообещала. Она должна что-то придумать.

Вдали завыла сирена полицейской машины, и Эрика посмотрела в сторону парка, станции метро и возвышающейся на холме мечети. Мимо прошел молодой человек, шурша бумагами так, словно ему выдали на дом нечто секретное… И тут вдруг ей в голову пришло — Габриэлла Гране. Поначалу это ее удивило. Габриэлла не была ей близкой подругой и работала в таком месте, где определенно не следует пренебрегать какими-либо параграфами закона. Значит, нет, идея идиотская. Даже просто взвешивая ее предложение, Габриэлла уже рисковала бы работой. И тем не менее… эта мысль не отпускала Эрику.

Габриэлла была не просто на редкость хорошим и ответственным человеком. Напрашивалось одно воспоминание. Дело было прошлым летом, где-то за полночь или даже на рассвете, на празднике раков у Габриэллы на даче, на острове Ингарё. Они вдвоем сидели в гамаке на небольшой открытой террасе и смотрели в просвет между деревьями на воду. «Сюда бы мне хотелось сбежать, когда за мной будут гоняться гиены», — сказала тогда Эрика, сама толком не зная, каких гиен имела в виду; но, вероятно, она чувствовала себя усталой и незащищенной на работе, а в этом доме присутствовало что-то, наводившее ее на мысль, что он мог бы стать прекрасным прибежищем.

Дом находился на небольшой горе и был со всех сторон защищен от посторонних глаз деревьями и склоном, и Бергер хорошо помнила, как Габриэлла сказала, что воспринимает это как обещание: «Когда гиены перейдут в наступление, тебе здесь всегда будут рады, Эрика». И сейчас, вспомнив об этом, она подумала, не стоит ли все-таки позвонить Габриэлле.

Возможно, задавать такой вопрос — нахальство. Но тем не менее Эрика решила попробовать. Проверив список своих контактов, она вернулась обратно в редакцию и позвонила с помощью шифровального приложения Redphone, которое Андрей установил ей тоже.

22 ноября

Габриэлла Гране как раз собиралась идти на экстренное совещание с Хеленой Крафт и рабочей группой СЭПО по поводу разразившейся на Свеавэген драмы, когда у нее зажужжал ее личный мобильный телефон. И хотя она пребывала в ярости — или, возможно, именно поэтому, — Габриэлла быстро ответила:

— Да?

— Это Эрика.

— Привет. Я сейчас не могу разговаривать. Созвонимся позже.

— Я только… — продолжила та.

Но Габриэлла уже положила трубку. Сейчас было не время для разговоров с друзьями, и она вошла в зал для совещаний с таким лицом, будто собиралась развязать небольшую войну. Произошла утечка ключевой информации, в результате чего убит еще один человек, а другой, по всей видимости, серьезно ранен, и ей больше чем когда-либо хотелось послать всех собравшихся к черту. Они проявили такую беспечность и так самозабвенно гонялись за новой информацией, что потеряли голову. В течение полуминуты Габриэлла не слышала ни слова из сказанного группой. Она просто сидела, предаваясь злости.

Внезапно Гране насторожилась. Говорили о том, что Микаэль Блумквист позвонил в колл-центр еще до того, как на Свеавэген раздались выстрелы. Это было очень странно. А сейчас звонила Эрика Бергер, которая обычно никогда не звонит без повода, особенно в рабочее время. Может, она хотела сказать что-то важное или даже решающее? Габриэлла встала и извинилась.

— Габриэлла, я считаю очень важным, чтобы ты послушала, — необычно сурово сказала Хелена Крафт.

— Мне необходимо ответить на звонок, — ответила она, вдруг совершенно не заботясь о том, чтобы угодить руководителю СЭПО.

— Что за звонок?

— Всего один звонок, — произнесла Гране.

Покинув коллег, она пошла к себе в кабинет и немедленно перезвонила Эрике Бергер.

Эрика сразу попросила Габриэллу положить трубку и позвонить ей на телефон «Самсунг». Когда подруга вновь оказалась на проводе, Бергер тотчас уловила, что с нею произошла какая-то перемена. В ее голосе не осталось ничего от обычного дружелюбного энтузиазма. Напротив, он звучал нервно и строго, как будто его хозяйка изначально предчувствовала, что Эрика сообщит нечто важное.

— Привет, — только и сказала она. — У меня по-прежнему чертовски напряженно со временем. Это касается Августа Бальдера?

Эрика почувствовала себя крайне неловко.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Я работаю с расследованием и только что услышала, что Микаэль получил какую-то предварительную наводку по поводу того, что произойдет на Свеавэген.