Йоаким Зандер - Пловец

Но эта опасность возбуждала. Георг всегда хотел быть причастным к миру больших денег и больших секретов.

Это был подробный отчет о юноше арабского происхождения, живущем в депрессивной многоэтажке в пригороде Стокгольма Тенсте. Фото дома прилагалось. «Как можно так жить? – подумал Георг. – Советский Союз какой-то».

В отчете значилось, что указанный юноша – старший из трех братьев. Отец воспитывал их в одиночку, поскольку мать умерла во время израильских бомбардировок в Ливане до того, как они бежали в Швецию. Судя по всему, автор отчета расспрашивал учителей и друзей юноши. Написан отчет был сухим канцелярским языком. «Высшие баллы… Имеет сильное стремление улучшить свою жизнь… Поразительно высокая мотивация… Отличные способности к изучению языков. Свободно говорит и пишет на шведском, арабском и английском… Интересуется политикой, но не участвует в политических движениях». Много внимания в документе уделялось религиозным взглядам объекта наблюдения. «Светский мусульманин без связей с радикальными элементами и местной мечетью» – так звучал вывод. В разделе «Свободное время и социальная жизнь» было написано, что круг общения юноши ограничивается спортсменами, которые тренируются вместе с ним. Судя по всему, юноша занимался бегом и баскетболом. Также было написано, что у него нет близких друзей, только приятели, и что сам он «интроверт с парадоксально сильно развитыми лидерскими качествами». Последний раздел назывался «Общий вывод». В нем объекта признавали «по всем параметрам подходящим для особой службы». Смысл этих слов от Георга ускользал. Но в его задачу входило не понимать, а переводить.

Второй документ был длиннее – около тридцати страниц и, судя по дате, совсем свежий. На первой странице заголовок «Причины для наблюдения» и короткий текст:

Достоверные сведения от иностранных разведывательных служб заставляют сделать вывод, что данный объект имеет связи с подрывными элементами в Ираке или Афганистане. Смотри досье SÄK/R/00058349.

Дальше описывалась актуальная жизненная ситуация этого человека. Юридическое образование. Бывший спикер студенческого кружка интересующихся международной политикой. Аспирантура юридического факультета. Дисциплины, которые он преподает. Фотографии дома с окном квартиры, обведенным красным. Баскетбол в студенческом спортзале два раза в неделю. Роман с Кларой Вальден, закончившийся пару лет назад. Ее имя не было замазано.

Георг поднялся и прошел к кофемашине.

– Клара Вальден, – пробормотал он себе под нос.

– Простите? – спросил Джош, поднимая глаза от мобильного телефона.

Он сидел у окна с видом на парк. Капли дождя стекали по стеклу. По радио передали, что ожидается буря. Небо затянуло темными тучами. В переговорной тоже было темно, хотя до вечера еще далеко.

– Клара Вальден, – повторил Георг.

Он сразу понял, о ком речь. Он знал всех шведов в Брюсселе. А Клару невозможно было не запомнить. Не потому, что она имела какое-то влияние, нет. Она была девочкой на побегушках у ветерана шведской политики Буман – парламентария и социалистки, главным образом занимавшейся международными отношениями. Нет, Клара привлекла его внимание своей внешностью. Она была в первой пятерке его списка самых горячих ассистенток в парламенте.

– Она работает в Европарламенте, – сказал он.

– Именно так, – спокойно ответил Джош. – Рейпер хочет, чтобы ты за ней следил. Есть вероятность, что она поддерживает связь с террористом, на чей след мы хотим выйти.

Террорист. В ушах у Георга зашумело.

– Следил? Как вы это себе представляете?

Георг не знал что думать. Террористы. Секретная служба. Слежка.

Эйфория от прочтения секретных документов прошла, и на смену ей явилась тревога.

– Ничего сверхъестественного. Для начала стань ее другом в социальных сетях. Мы бы и сами справились, если бы владели шведским языком.

Георг вернулся за стол. Остальные документы состояли из протоколов слежки. Коротких описаний того, что объект делал в течение дня. Георгу даже стало жаль беднягу, работа которого заключалась в том, чтобы весь день следить за домом объекта.

Пара вещей привлекли его внимание. Отчет сопровождался детальными описаниями квартиры и кабинета объекта с фотоснимками. Это было вторжение в личную жизнь. Но, судя по всему, СЭПО или тех, кто заказал этот отчет, такие мелочи, как закон о неприкосновенности частной жизни, не останавливали. От этого Георгу было не по себе. Там даже приводились выдержки из переписки объекта. Два письма с необычного адреса от человека, который хотел встретиться с объектом в Ираке, а потом в Брюсселе. Короткий имейл на адрес Клары Вальден, отправленный пару дней назад. Имя адресата обведено фломастером. Наверно, дело рук Рейпера или Джоша. Георг не считал себя человеком высоких моральных принципов, но все равно ему было неприятно копаться в чьем-то грязном белье. Однако выбора у него не было. Он тоже был винтиком в машине глобального пиар-агентства.

– Полагаю, это займет полдня, – сказал он Джошу, откладывая документ в сторону.

– Тогда чем раньше начнем, тем лучше, – улыбнулся Джош.

Целый час Махмуд провел в брюссельском метро, выполняя инструкции звонившего. Пересаживался со станции на станцию и так далее. Платформа станции Гаре дю Миди пустовала. Низкие тучи затянули небо. Было темно, как вечером. Дождь поливал потрескавшийся бетон. Единственным ярким пятном были граффити на стенах зала ожидания посреди перрона. Спрятавшись за колонну, он вставил аккумулятор в телефон, не забывая смотреть, не поднимается ли кто-нибудь по эскалатору. Пульс его участился. Дыхание стало прерывистым. Все вокруг – пустой перрон, дождь, ржавые рельсы – казалось реальнее, ощутимее. Настоящее приключение. Игра.

Еще раз оглядев перрон, он набрал последний номер. Ответили после первого гудка.

– Возьми такси до Гаре дю Норд. Смени такси до Музея Африки в Тервурене. Там ты будешь через час. Окей?

– Окей, – ответил Махмуд.

– Посмотри выставку. Не спеши. В комнате с жирафом есть запасной выход. Без десяти семь выйди через него в парк. Дверь будет открыта, а сигнализация отключена. В парке будет пруд. Обойди его с правой стороны. Напротив увидишь статую. Справа от нее на окраине леса будет скамейка, скрытая кустами. Я буду там в семь часов. Не опаздывай.

Снег приглушал все звуки. Если закрыть глаза, можно забыть, что ты в городе. Снег похрустывает под подошвами, ветер бьет в лицо. Я один на озере. Иду по льду против ветра. Неба не видно. Один сплошной снег. Я иду быстро, словно от меня зависит, как долго будет длиться зима в мире.