Дэвид Хофмейр - Дорога ярости

Волки снуют туда-сюда. С их пятнистых шкур стекает вода. То один, то другой волк бросается вперед, на Адама, и отступает: так свирепый шторм обрушивается на потрепанный стихией остров. Волнами. Одна, другая. Звери клацают зубами, брызжут слюной. Из пастей у них идет пена. Время теряет смысл. Секунды превращаются в минуты. Минуты в часы.

Он поворачивается к каждому, кто бросается на него. В крови бушует адреналин. Адам по-прежнему стоит на четвереньках. Как собака.

– ПОШЛИ ВОН! – орет он. – ВАЛИТЕ ОТСЮДА!

Он ползает, рычит, швыряется в волков грязью, но она не достигает цели.

– ТВАРИ! СВОЛОЧИ!

Адам лает на волков. Как бешеная собака.

– ГАВ! ГАВ! ГАВ! ГАВ!

Звук раздается неожиданно для самого Адама. Вылетает откуда-то изнутри, из глубокого колодца боли, и срывается на визг.

Волки на мгновение замирают и таращатся на него. Навострив уши, с удивлением разглядывают Адама, как будто видят новую жертву. Потом, стряхнув оцепенение, придвигаются к нему по канавкам в грязи и рычат. Впереди, выгнув спину крадется вожак, осторожно переставляет широкие передние лапы, словно ощупывает почву перед собой.

Адам лезет в задний карман. Грязной мокрой рукой выуживает камень и вынимает из-за пояса рогатку. Его трясет от страха. Он медленно поднимается и садится на пятки, не сводя глаз с волка. Дрожащей рукой вкладывает камешек в седло рогатки и оборачивает конец жгута вокруг правого указательного пальца. В левой держит седло с камнем.

Волк наступает, рыча и скаля зубы.

Адам начинает раскручивать жгут над головой. Зверь замирает даже не в десяти метрах, а на расстоянии небольшого прыжка от него. Адам вспоминает, как Кейн разнес вдребезги бутылку из-под газировки. Сосредотачивает все внимание на маленьком квадрате между глаз волка. Тот становится на дыбы и взвизгивает.

Адам раскручивает жгут быстрее, еще быстрее, еще быстрее… ВЖИК!

Он выпускает камень.

Описав дугу, тот приземляется где-то в стороне. Мимо. Волк мечется, волнуясь, повизгивает и лает. Адам заряжает другой камень.

Еще два. Осталось два камня… А потом? Что потом?

Небо освещает вспышка, выхватывая из темноты волков, точно в четком фокусе. Яркие, мокрые, клыкастые. Адам оглядывается на байк – нет, до него никак не добраться. Все снова погружается во тьму. В небе раздается раскат грома и эхом катится по пустыне.

Он заряжает второй камень. Целится, раскручивает жгут и стреляет.

ВЖИК!

И снова мимо.

Навострив уши, волки меряют землю шагами. Снова вспышка света, снова раскат грома, и дождь обрушивается с новой силой.

Остался один камень. Всего один. Я должен попасть.

Дрожащей рукой он закладывает последний камень в седло, роняет его, и камень падает в грязь. Адам падает на руки и в отчаянии шарит по земле, ищет свой снаряд. Двое волков придвигаются ближе. А вот и вожак. Дитя равнин. Жестокий хищник. Прекрасный. Беспощадный. Дикий.

Лежа на животе в грязи, Адам наконец-то нащупывает камень. Переворачивается на спину и неуклюже отползает, оскальзываясь и не сводя глаз с приближающегося к нему волка. Он всего в нескольких метрах. Один меткий удар.

Но их семеро… А у меня всего один камень.

Адама осеняет: если убить вожака, остальные разбегутся.

Он раскручивает жгут над головой, точно пропеллер. Три, четыре, пять оборотов. Волк останавливается, смотрит на него, принюхивается, раздувая ноздри. От предвкушения добычи зверя колотит мелкая дрожь. Он скалит блестящие белые клыки. Глаза его сверкают.

Адам сосредотачивает все внимание на камне, молясь, чтобы тот попал в цель, мысленно прокладывает траекторию полета. От седла рогатки до волка. Покрыв расстояние в три-четыре метра меньше, чем за десятую долю секунды. На его пути не встретится никаких препятствий – только молекулы воздуха.

Молния озаряет равнину ослепительным белым светом, и Адам бросает камень.

ВЖИК!

Гром гремит, дрожит земля. В резком свете Адам видит, что камень летит мимо. Он закрывает глаза и ждет. Его вдруг охватывает странное спокойствие. Еще одна вспышка света, под веками. Он открывает глаза и видит волка, который, оскалив зубы, вот-вот обрушится на него со всей яростью, дикостью и клыками.

Адам отползает назад и натыкается рукой на острый камень. Волк рычит, Адам сжимает камень в кулаке…

И тут его обступает чернота.

Все происходит слишком быстро. Она окутывает его. В глазах рябит. Затылок пронзает боль. Все расплывается. Адам ничего не может с этим поделать. Отогнать черноту – не в его власти.

Нет! Пожалуйста, не надо!

Он бессилен. Чернота вот-вот захлестнет его с головой. Она ставит его на колени. Тяжким бременем давит на плечи. И все исчезает. Волки сжимаются и скрываются во мраке.

Дурное предчувствие выхватывает его из темноты. Приступ страха. Адам в ужасе распахивает глаза. Он думает, что увидит клыки волков. Но вместо этого замечает тело лежащего на земле вожака.

Волк мертв.

Остальные исчезли.

Адам выпрямляется в грязи и с трудом поднимается на ноги. Стоит, согнувшись под дождем, и дрожит.

У волка в зубах зажат какой-то предмет, из которого льет кровь. Голова хищника сбоку размозжена до мяса. К рваной коже прилипли осколки камня. Пошатываясь, Адам замечает в грязи свое окровавленное орудие.

Он сглатывает густую слюну и чувствует во рту привкус железа. Голова кружится и гудит. Живот сводит спазм. Все тело ломит. Он вытирает залитое дождем лицо, и на глаза ему капает кровь. Адам ковыляет по грязи к мотоциклу. Он ничего не понимает.

Он сжимает руль и только тут замечает кровавое месиво на левой руке. И самое страшное – кое-чего не хватает. Того, что должно там быть. Что всегда там было.

Нет большого пальца.

Вздрогнув, он приходит в себя. Садится, моргая и пытаясь понять, где он и что с ним. Он на жесткой койке. От нее воняет плесенью. Он кашляет и пытается рассмотреть мрачную комнатенку. Сквозь заляпанные грязью окна без занавесок пробивается тусклый свет. На столе мерцает оплывшая свеча, бросая отблеск на дощатый пол и каменные стены. Крыша в перекрестье голых деревянных балок. В комнате пахнет воском и мертвечиной.

– Тебе снился кошмар, – раздается чей-то голос за его плечом. Адам резко оборачивается.

Сэди. С жестяной кружкой в руке.

– Ты плакал и дрожал.

Адам, моргая, таращится на нее, словно вынырнул на поверхность озера Блэкуотера и увидел стадо антилоп на водопое.

– Не бойся. Это я.

– Что случилось? – хрипло спрашивает Адам. – Где… где я?

– В хижине, – поясняет Сэди. – Которую мы нашли. – Она сидит на грубо сколоченном деревянном табурете возле его кровати, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Мужская поза. Вид у Сэди невозмутимый. Она снова владеет собой – как до того, когда за ними погнались волки.