Дэн Смит - Большая игра

— Так и было. — Он закатил глаза. — Со всеми ведь случается. Но мне-то надо было через минуту взойти на сцену палаты представителей. А там очень много важных людей сидело. Представляешь, каково это, предстать перед всей Америкой с позорным пятном на брюках?

— Очуметь!

— Посмотри как-нибудь запись этого выступления, — предложил президент. — Я там прижимаю папку к брюкам, чтобы скрыть место аварии. А главное, заметь, как безукоризненно я произношу речь: голос не дрожит, я улыбаюсь, удерживаю внимание слушающих. А вот внутри весь дрожу от ужаса, что останусь в истории США «описавшимся президентом». Внешне же остаюсь непоколебим, как скала.

— И чем все закончилось?

— Никто ничего не заметил. Теперь это просто история, о которой во всем мире знают только двое — я и ты.

— Вот это да!

— Ты ведь никому не расскажешь?

— Только если вы сохраните в секрете, что я упустил зайца.

— По рукам.

Мы застегнули рты на воображаемые молнии, заперли их на замок и отправили невидимые ключи в костер, а потом от всей души расхохотались. Но после того как смех стих, президент не проронил ни слова. Мы молча доели колбаски и облизали пальцы. Легкий ветер подергивал пламя, и тишину нарушал только треск костра. Мы сидели у огня, погруженные каждый в свои мысли. Когда поднялся ветер и в холодном воздухе закружили снежинки, президент прервал молчание.

— Это снег? — удивился он. — Весной?

— Мы высоко в горах, — объяснил я. — На севере. Снег здесь может пойти в любое время года.

— Да, у вас тут и вправду выживает сильнейший.

Я улыбнулся:

— Ваш костюм, наверное, уже высох.

— Точно. — Он проверил свои вещи, сказал, что они только местами влажные, и, одевшись, уселся на прежнее место. На лацкане его пиджака блеснул значок, и я разглядел на нем красные и синие полоски американского флага.

Президент закусил нижнюю губу и, проведя рукой по гладкой голове, серьезно сказал:

— Оскари, ты меня спрашивал про власть. С тех пор как она у меня в руках, я все время сомневаюсь, могу ли я теперь доверять людям.

— Мне вы можете доверять.

— Я не про тебя, а про того, кто все это устроил. Кто связал парашюты у ребят из охраны. Боюсь, что это сделал человек, которому я доверял.

— Кто?

— Мужчина, которого мы видели у капсулы.

— Хазар?

Президент помотал головой.

— Тот, что в костюме?

— Мне кажется, я знаю, кто он. Даже думать о такой возможности не хочется. Да и как бы он смог все провернуть?.. Нет. — Президент снова помотал головой. — Быть такого не может. — Он снова замолчал, и стало ясно, что больше президент ничего не собирается мне говорить.

— Не пора ли вам вздремнуть? — предложил я, старательно зевнув. — А я пока покараулю.

— Лучше ты поспи, а я подежурю. Я ведь взрослый. — Он осекся, будто решил, что его слова могут меня обидеть. — Я хочу отплатить тебе.

— Вы мне ничего не должны. Я ведь и так собирался прийти сюда, чтобы всю ночь выслеживать добычу. Вместо охоты я посижу, подежурю. А если замечу медведя или оленя, то тут же пристрелю. — Я поднял лук, чтобы президент убедился в моих намерениях. — Глядишь, еще и добуду трофей.

— А что, если те люди найдут нас?

— Я услышу их раньше, чем они нас заметят.

— Хорошо, разбуди, если что-то услышишь. Буду держать его наготове. — Он показал мне пистолет и положил его рядом с собой. Когда президент открыл было рот, чтобы снова предложить свою помощь, я отрицательно замотал головой:

— Поспите немного.

Грустно вздохнув, президент лег на землю, укрылся одеялом и заерзал. Наконец, найдя удобную позу, он сказал:

— Спокойной ночи, Оскари.

— Спокойной ночи, президент.

Как оказалось, президент храпит во сне. Поначалу мне было даже смешно, но потом издаваемые моим спутником звуки начали сильно раздражать. По своей громкости сопение и посвистывание президента могло соперничать только с завыванием ветра, приносившим снег в наше укрытие. Но, несмотря на метель, в пещере было так тепло, что глаза слипались. Как мог, я старался побороть сон: тряс головой, хлопал себя по щекам, прохаживался по плато. Я даже решил насобирать веток для костра, но и это не смогло побороть сонливость. Как только я сел у огня, мои усталые глаза заволокло пеленой.

Битва была проиграна — я оказался в плену странных видений. Вот Хамара разочарованно качает головой, а рядом стоит отец, понурив голову от стыда. Вот лежит раздавленный деревом квадроцикл, а с угольно-черного неба падают огненные шары. Мертвые глаза Пату смотрят, как я безуспешно борюсь с тетивой. Все события дня смешались в одном жутком кошмаре. И сквозь тяжелый туман ночного бреда до меня донесся странный хриплый звук.

— Хуум! Хуум!

Протяжное сопение вывело меня из забытья, заставило открыть глаза. Я не сразу понял, куда попал, а потому резко схватил лежащий на коленях лук и вскочил на ноги. В морозном утреннем воздухе летали снежинки, от костра остались только тлеющие угли. Затуманенным взором я оглядел пещеру и вспомнил события вчерашнего вечера. Все внутри меня скрутило, будто чья-то ледяная рука пробила мне грудь и стала медленно сжимать сердце.

Но из-за темных туч пробивались первые лучи, близился рассвет, а значит, нам надо было продержаться всего пару часов, пока нас не найдет папа. Да и спасатели наверняка уже близко, ведь мужчина в костюме сказал, что солдаты к утру сообразят, где нас искать.

Я посмотрел на спящего президента. Мне до сих пор не верилось, что этот мужчина, свернувшийся калачиком под моим старым одеялом, — глава Соединенных Штатов Америки. Снова раздалось протяжное сопение, и я понял, что не президент издавал этот звук. Он тяжело дышал, но больше не храпел, а это значило только одно…

— Хуум! Хуум!

Лось! Это же рев лося!

Мой мозг тут же проснулся. Я пригнулся к земле и осмотрел склон, прищурившись, чтобы ничего не упустить из-за назойливо летающих вокруг снежинок. Белая земля пестрела просвечивающими через пудру снега камнями и неряшливо торчащими клоками травы. Морозный воздух обжигал ноздри на вдохе и превращался в туманные облачка на выдохе. Я был внимателен к деталям, но не увидел ничего, кроме нескольких кривых деревьев с чахлыми ветвями. Где-то там был лось. Я вложил стрелу в лук и, пригнувшись, вышел из пещеры.

Сердце неистово забилось. Я больше не думал о президенте, для меня сейчас ничего не существовало, кроме лося, которого я собирался убить. Он не посмеет убежать, как тот олень, которого спугнул вертолет. Лось станет моей добычей, и, несмотря на все случившееся, я выйду из леса с рогатой головой за плечами.

Беззвучно ступая по плато, я всматривался в снег, в надежде увидеть след раздвоенного копыта или лосиный помет. Снова раздался рев.