Деннис Лихэйн - Общак

— Лады, чистый. — Он развернулся к Паджету. — Неужели так трудно проверить, старик?

Паджет закатил глаза.

Эрик поскреб шею сзади, размышляя о том, сколько народу укокошили в этом доме. Как это часто бывало в тюрьме, он изумлялся, насколько скучными и примитивными оказываются самые худшие люди на свете. Лампочка над головой пекла голову, и жара проникала уже до самого нутра.

— Куда ты дел средство для прочистки мозгов? — спросил Джеффри.

Паджет указал на бутылку джина «Сиграмс» на полке над плитой.

Джеффри снял ее, схватил стакан.

— Между прочим, я говорил тебе, чтоб ты поставил ее в холодильник. Теперь она такая же холодная, как мое дерьмо.

— Тебе пора проветриться, — сказал Паджет. — Сходи купи себе шаль. Джеффри, ты превратился в старую бабу.

Комната слегка качнулась, когда Эрик, потерев шею, запустил пальцы под воротник и еще ниже, к лопаткам. Ему было жарко, в голове пульсировало, во рту пересохло. Здорово пересохло. Как будто никогда ему уже не сделать ни глотка до самой смерти. Он заметил свою пивную банку на том месте, где он ее оставил, когда Джеффри принялся шмонать его. Эрик подумал, не взять ли ее, но решил, что сейчас не до этого.

— Целыми днями я только и слышу, что у тебя течет из носу. Течет как хрен знает что. Все течет и течет, — бурчал Паджет.

Он допил свое пиво, смял банку и открыл холодильник, чтобы взять следующую.

Джеффри поставил свой стакан у раковины, обернулся к Эрику и произнес:

— Ты что, ниггер, вообще охренел?

В его голосе прозвучало равнодушное удивление: Эрик вытащил руку из-за ворота, извлекая маленький пистолет двадцать второго калибра с обрывком скотча на стволе. Кожу щипало в том месте, где оружие было приклеено к телу. Эрик выстрелил Джеффри точно под кадык, и Джеффри осел на пол под раковиной, соскользнув по дверцам тумбы.

Следующую пулю он всадил в стену над ухом Моники, она сунула руку под стол, пригнулась, опустив голову к коленям, и Эрик выстрелил еще раз прямо ей в макушку. Наверное, он замешкался на целую секунду, завороженный видом маленькой дырочки, появившейся у нее в голове, темной, как и любая другая дырка, какие он видел, темнее даже ее черных-пречерных волос. Потом он развернулся.

Следующая пуля попала в Паджета, выбив пиво у него из руки и отшвырнув так, что он ударился бедром и головой о дверцу холодильника.

Весь дом сотрясался от звука выстрелов.

Оружие в руке Эрика подрагивало, но не сильно, а в голове вроде бы перестало пульсировать.

— Ты вонючий кусок дерьма… — выдавил из себя Паджет.

Голос у него был тонкий, девчачий. Посреди пропотевшей футболки у него была дырка, из которой вытекала кровь, расползаясь все шире и шире.

Эрик подумал: «Я только что застрелил троих. Черт, о черт!»

Он поднял с полу банку пива. Выдернул кольцо, и пиво брызнуло на ножку стола. Он сунул банку в руку Паджета, глядя, как пена заливает пальцы и запястье старика. Лицо у него стало словно мел, как и волосы. Из груди вырывался приглушенный свист. Когда тело Моники сползло со стула и грохнулось на линолеум, Эрик на мгновение присел на пол.

Он провел рукой по волосам Паджета — заснеженный уголь. Даже едва живой, Паджет сумел дернуться, пытаясь отстраниться. Только отстраниться было некуда, и Эрик несколько раз погладил его по голове, а потом снова сел, отодвинувшись.

Паджет уперся рукой в пол и попытался подняться. Рука подогнулась, и Паджет снова осел. Попробовал еще раз. Слепо нашаривая стул, наконец положил ладонь на сиденье, язык вывалился у него изо рта и повис над нижней губой, когда он попытался подтянуться. Он сумел приподняться, встал на полусогнутых дрожащих ногах, а потом стул скользнул по полу, и Паджет упал на пол, на этот раз гораздо тяжелее, да так и остался сидеть, уставившись на свои колени и делая резкие, короткие вдохи искривленным ртом.

— С чего ты взял, что меня можно использовать? — спросил Эрик у Паджета, с усилием двигая губами, словно они были резиновыми.

Старик отрывисто дышал, широко раскрыв рот и глаза. Он старался заговорить, но получалось только шипение.

Эрик отодвинулся назад, чтобы прицелиться. Паджет уставился в дуло, взгляд у него стал диким и затравленным. Эрик позволил ему насмотреться вдоволь. Паджет крепко зажмурился, зная, что сейчас вылетит пуля.

Эрик выжидал.

И когда Паджет открыл глаза, Эрик выстрелил ему в лицо.

— Правило номер семь. — Эрик поднялся. — Пошевеливайся, пошевеливайся.

Он прошел под лестницей, зашел в спальню в глубине дома и открыл дверцы стенного шкафа. В шкафу был сейф. Примерно три фута высотой и два шириной, но Эрик знал из бесчисленных ночных разговоров в тюремной камере, что в сейфе нет ничего, кроме телефонных справочников. Он не был даже прикручен к полу. Кряхтя от напряжения, с трудом переваливая сейф с боку на бок, Эрик стал тянуть его, пока пол под ним не открылся. Эрик сел на корточки и начал рассматривать половицы, изодранные и исцарапанные дном сейфа. Поднял поперечную доску, и та сразу же поддалась. Он швырнул ее за спину, вынул еще четыре и заглянул в дыру: пакеты, много плотно набитых пакетов с героином. Эрик вынимал пакеты один за другим, складывая их на кровать, пока тайник не опустел. Всего получилось четырнадцать пакетов.

Эрик огляделся в поисках чемодана или спортивной сумки, но ничего подходящего не увидел и вернулся в кухню. Ему пришлось перешагнуть через ноги Паджета и голову Моники, чтобы открыть дверцы тумбы под раковиной. Там он нашел коробку с мешками для мусора, и тут же его кольнуло осознание, что Джеффри, сидел, привалившись к этой самой тумбе. Джеффри в купальном халате и коричневых носках, с чертовой пулей в горле.

Эрик заметил капли и подтеки крови на ящиках слева, потом еще на полу, на дверной раме и на двери, ведущей в коридор. Кровавые следы походили на жирных красных бабочек. Эрик вышел по ним в коридор, где ожидал увидеть Джеффри, распластавшегося на животе, задыхающегося или мертвого.

Но Джеффри там не было. Кровавые бабочки заворачивали на лестницу, а потом исчезали в темноте на узких, продавленных ступеньках и вылинявшей, потертой ковровой дорожке, постеленной по центру. Голая лампочка свисала с низкого потолка.

Стоя здесь, Эрик различал прерывистое дыхание. Оно доносилось справа от лампочки, из дальнего угла комнаты где-то над ним. Он услышал, как выдвинулся ящик.

Эрик сглотнул комок в горле, его накрыло волной паники. Правило номер семь, правило номер семь. Не думай, а действуй. Он быстро вернулся на крыльцо и схватил мешок с углем, который заметил раньше. «Мэтчлайт». Не требует жидкого средства для розжига. В наши дни все предусмотрено.

Снова оказавшись в коридоре, он медленно-медленно высунул голову из-за лестницы, прислушиваясь к сипению, рвущемуся из развороченного горла. Когда он удостоверился, что Джеффри не поджидает его на темной лестнице или на верхней площадке, он поднялся на первую ступеньку и поставил мешок с углем.