Уилбур Смит - Порочный круг

– А сколько еще бенефициаров?

Гектор произвел пристрелку, но Бантер уклонился.

– Я не вправе предоставлять такие сведения. – Огонек в его глазах погас, лицо стало каменным. Хейзел говорила ему, что так будет, но Гектору надо было проверить. Бантер продолжал:

– Некоторые активы Фонда принадлежали вашей жене на срок ее жизни. Теперь они должны вернуться под контроль совета попечителей.

– Да, об этом она тоже предупредила. Я буду во всем сотрудничать с вами.

Лицо Бантера слегка прояснилось.

– Спасибо, мистер Кросс. Может быть, вы предоставите свидетельство о смерти миссис Бэннок-Кросс? Это избавило бы нас от больших хлопот.

– Да, я могу сделать это немедленно.

Гектор открыл «дипломат» и извлек прозрачную пластиковую папку. Достал из папки документ и передвинул его по столу. Бантер коротко взглянул на бумагу.

– Вы очень деловиты, мистер Кросс.

– Думаю, вам понадобится также свидетельство о рождении у моей жены дочери.

Гектор достал из папки другой документ.

– Спасибо, но у нас есть оригиналы свидетельства о рождении и свидетельства о смерти Кайлы Бэннок.

– Нет. Я говорю не о Кайле Бэннок. Я говорю о Кэтрин Кайле Бэннок-Кросс.

Бантер очень удивился.

«Счет один ноль в мою пользу», – с удовлетворением сказал себе Гектор. Он подумал, что отыграть очко у этого маленького человека нелегко.

Бантер быстро опомнился.

– Прошу прощения, но я вас не понимаю, мистер Кросс. Ведь у вашей жены была только одна дочь?

Гектор несколько мгновений наслаждался его смущением. Потом сказал:

– За пять часов до смерти моя жена посредством кесарева сечения родила дочь. Она хотела назвать ее Кэтрин Кайлой. Вот свидетельство о рождении Кэтрин.

Бантер протянул руку через стол и взял документ. Он стал внимательно изучать его, негромко приговаривая:

– Удивительно! Какой невероятный поворот! Искра красоты на миг осветила тусклые, мрачные облака трагедии. – Потом он посмотрел на Гектора и впервые улыбнулся. – Поздравляю с дочерью, мистер Кросс.

– Спасибо, мистер Бантер.

Гектор улыбнулся в ответ и почувствовал легкое прикосновение к руке. Оглянувшись, он увидел, что Джо Стенли наклонилась и положила ладонь ему на рукав.

– Очень рада за вас. Я знаю, что Кэтрин принесет вам огромное облегчение, – искренне сказала она.

Бантер продолжал:

– Для Фонда это чрезвычайно важно. Кэтрин будет его полноправным бенефициаром.

– Хотя она и не кровная родственница Генри Бэннока? – спросил Гектор.

– Вне всяких сомнений, – сказал Бантер. – Генри был замечательным человеком. Одним из лучших людей, кого мне приходилось знать. В нем не было ни капли мелочности и злобы. Фонд будет полностью удовлетворять потребности вашей дочери, большие и малые, отныне и до конца ее дней. Присылайте нам счета, а если не сможете представить счет, то краткое описание того, что нужно, и примерную его стоимость. Фонд немедленно возместит вам расходы. Когда ваша дочь достаточно повзрослеет, чтобы зарабатывать, Фонд будет учетверять ее доходы. На протяжении всей ее жизни.

– Да, Генри Бэннок производил сильное впечатление. Я несколько раз встречался с ним по работе. Он поручил мне руководство службой безопасности «Бэннок ойл», – сказал Гектор.

– Да, знаю. Он упоминал ваше имя. Вы ему нравились, – ответил Бантер.

– Могу этим гордиться.

Бантер взглянул на часы.

– Шесть двадцать. Рановато, но, думаю, следует отметить приход вашей дочери в этот трудный мир. – Он не стал ждать ответа и повернулся к Джо Стенли. – Джо, дорогая, кажется, я видел в мини-баре бутылку «Дом Периньон».

Гектор медленно выпил бокал шампанского. Общество было приятное, и ему не хотелось возвращаться в пустой вестибюль. К его удивлению, Бантер пригласил его остаться на ужин. Втроем они ужинали среди великолепия ресторана «Ритц». Бантер оказался щедрым хозяином, Джо Стенли хорошо слушала. Конечно, обстоятельства не располагали к веселью, но один раз она рассмеялась словам Гектора, и смех у нее оказался еще более мелодичным, чем голос. Когда Гектор уходил, они проводили его до выхода. Хотя ужин был дружеский, они еще не называли друг друга по имени. По-прежнему «мистер Кросс», «мистер Бантер» и «мисс Стенли».

Пожимая Гектору руку, Бантер сказал:

– Мы с Джо завтра утром улетаем в Хьюстон, но помните: если Кэтрин Кайла в чем-нибудь будет нуждаться, только позвоните.

Гектор на прощание протянул Джо Стенли руку, и Джо без колебаний пожала ее. В его сознании опять бегло отразилась ее красота. Но ничего личного в этом не было. Таким бывает впечатление от плывущего облака или цветущей розы. Привратник открыл перед Гектором дверь «Бентли». Гектор сел в машину и уехал, не посмотрев в зеркало заднего вида.

Когда на другое утро Гектор в «рейнджровере» подъехал к больнице, с ним были Бонни Хепворт и обе младшие нянечки, вооруженные переносной колыбелью, бутылочками с молочной смесью, упаковками запасных пеленок и всем остальным, что необходимо для ухода за младенцем.

В родильном отделении их ждала небольшая группа встречающих. Все дежурные сестры пришли посмотреть, как забирают Кэтрин, и в последний раз взглянуть на ее отца. Гектор отнес Кэтрин в машину, свита шла за ним. Когда вернулись в Брэндон-холл, под портиком выстроился весь персонал во главе с Агатой и Рейнольдсом.

Кэтрин с должной церемонностью была представлена Обществу и немедленно срыгнула половину съеденного из бутылочки на вышитую пеленку и на лацканы отцовского пиджака. Гектор мгновенно встревожился и хотел везти ее назад в больницу, но няня Бонни сумела его разубедить.

– Все младенцы рыгают, мистер Кросс.

– Ну, тогда хотелось бы, чтобы она делала это не на меня.

Как только Кэтрин поселилась в своих новых квартирах, большой дом как будто бы вернулся к жизни, всюду слышались шорохи и взбудораженный женский смех. Но Гектор словно оставался в стороне от всего.

В завещании Хейзел требовала как можно более быстрой кремации. Но коронер не выдавал тело, пока не поступили результаты вскрытия. Гектор ночами лежал без сна, представляя себе, как уродуют тело женщины, которую он будет любить до конца жизни. Ожидание казалось нестерпимым, но наконец ему вернули ее останки.

Гектор хотел сделать кремацию частной, очень малолюдной церемонией, но за время задержки новость о смерти Хейзел распространилась широко. Несколько сот человек слетелось со всего света, чтобы отдать ей последнюю дань уважения. Вдобавок хотел присутствовать весь штат обоих домов, в Брэндон-холле и Белгравии. Но Гектор по-прежнему пытался сохранить в тайне рождение Кэтрин Кайлы. Она находилась на попечении нянек.

Хейзел лежала в закрытом гробу. Накануне вечером Гектор наведался в погребальную контору. Он не хотел, чтобы холодное лицо жены было открыто всем любопытным взорам. В церкви он сидел в первом ряду один. Церковь была украшена белыми амарантами. Священник, которого Гектор видел впервые, прочел проповедь. Когда служитель нажал на кнопку, отправляющую гроб на конвейер и в открывшуюся дверцу, лицо Гектора оставалось бесстрастным. Когда дверца закрылась, он встал и пошел по проходу к двери. Смотрел он прямо перед собой, не узнавая никого из собравшихся.