Андерс Рослунд - Ячейка 21

Он был ее братом.

Но она больше не могла этого выносить.

В тот последний раз она отказалась ему помочь, и вот теперь все слезы мира не могли смыть эту вину.

Свен Сундквист молча смотрел на нее, на халат, на который падали соленые капли. Он ждал, когда она возьмет себя в руки, пригладит светлые волосы, перестанет всхлипывать. Он видел все это и раньше. Не она, другие женщины сидели вот так перед ним и рыдали, оттого что чувствовали себя виноватыми во всем, что произошло. Он даже привык думать о них именно как об обвиняемых, они сами так считали. И это было очень тяжело даже для видавшего виды оперативного работника. Вся их дальнейшая жизнь становилась сплошным обвинительным заключением.

Л. О.: Это я?

С. С.: Что?

Л. О.: Я во всем виновата?

С. С.: Я понимаю, то, что произошло, может оставить у вас чувство вины. Но на самом деле это зависит от вас самой – тут уж я ничего поделать не могу.

Лиса Орстрём взглянула на него. На полицейского, который сидел напротив, скрестив ноги, и чего-то от нее хотел.

Он ей не нравился.

Он был помягче, чем тот второй, пожилой. Но он ей все равно не нравился. И никакой это был не допрос – это было настоящее противостояние. Как будто отпусти она вожжи – и весь этот разговор перейдет в настоящий скандал.

С. С.: Человек, о котором мы говорим. Который, вероятно, и забил до смерти вашего брата. Они были знакомы? Насколько близко?

Л. О.: Как мы с вами.

С. С.: Он к вам близко подошел?

Л. О.: Так, что я чувствовала его дыхание.

Она повернулась и уставилась на стеклянную стену. Так неприятно было тут сидеть – все на тебя глазеют, точно в аквариуме. Невозможно собраться. Она попросила разрешения пересесть на другой стул. Спиной к окну.

С. С: Как он выглядел?

Л. О.: Как амбал. Таких обычно боятся.

С. С: Высокий?

Л. О.: Намного выше меня. А во мне, между прочим, метр семьдесят пять. Наверное, как ваш коллега. То есть сантиметров на десять повыше.

Лиса Орстрём кивнула в сторону коридора, где на лестничной площадке рядом с Людвигом Эрфорсом, возившимся с телом, стоял Эверт Гренс. Свен машинально обернулся. Он и забыл про Гренса.

С. С.: Лицо?

Л. О.: Грубое такое. Нос, подбородок, лоб.

С. С.: Волосы?

Л. О.: Лысый.

В дверь постучали. Лиса Орстрём сидела к ней спиной и не видела, что к ним приближается полицейский в форме. Он открыл дверь, вошел, передал какой-то конверт и тут же вышел.

С. С.: У меня тут несколько фотографий. Разные люди. Посмотрите, пожалуйста.

Она встала. Хватит. Не сейчас. Плевать она хотела на бурый конверт, лежащий на краю стола.

С. С.: Присядьте.

Л. О.: Мне работать нужно.

С. С.: Лиса. Посмотрите на меня. В том, что произошло, нет вашей вины.

Свен Сундквист сделал шаг вперед, взял за плечи женщину, которая уже готова была выйти туда, где ее ждали только горе и чувство вины, и усадил ее снова на стул. Он переложил две папки с историей болезни, которые тоже лежали на столе, и, открыв коричневый конверт, выложил его содержимое на освободившееся место.

С. С.: Я прошу вас попробовать опознать того посетителя.

Л. О.: Такое ощущение, что вы его знаете.

С. С.: Пожалуйста, посмотрите фотографии.

Она брала фотографии по одной. Смотрела на каждую довольно долго. Потом складывала в аккуратную стопку оборотной стороной вверх. Так она просмотрела, пожалуй, их штук тридцать. И на каждой – мужчина, стоящий у белой стены. И тут она почувствовала, как у нее екнуло в груди, как когда-то в детстве, когда она еще боялась темноты. Тогда она говорила, что внутри у нее что-то танцует, как будто страх был легким и поднимал в воздух ее саму.

Л. О.: Вот он.

С. С.: Вы уверены?

Л. О.: Абсолютно.

С. С.: Для протокола: свидетельница указала на мужчину на фото номер тридцать два.

Свен Сундквист сидел молча, внутренне напрягшись, потому что знал, как горе ест людей изнутри, с каждой минутой делая их слабее. И женщина, что сидела напротив, уже долгое время с трудом сдерживала рыдания. А он, полицейский, который заставлял ее из последних сил держать себя в руках, знал, что она может сломаться в любую минуту.

И вот.

Она сделала то, чего они от нее ждали: показала на Ланга.

Он надеялся, что ей хватит сил.

С. С.: Вы опознали человека, который считается очень опасным преступником. По опыту мы знаем, что все, кто свидетельствовал против него, подвергались угрозам.

Л. О.: И что это значит?

С. С.: Это значит, что мы вынуждены позаботиться о вашей безопасности.

Этого она совсем не желала слышать. Не желала, чтобы это происходило именно с ней. Ей хотелось поехать домой, лечь в постель, повернувшись к настенным часам, и потом проснуться от их звона. Съесть завтрак, одеться и снова отправиться на работу в Южную больницу.

Но этого не будет.

Этого больше не будет.

Прошлого не воротишь, как бы ей ни хотелось.

Она сидела на жестком стуле и пыталась плакать – пыталась выдавить все то, что буквально сжирало ее изнутри. Но ничего не получалось. Слез больше не было. Иногда эти чертовы слезы заканчиваются.

Ей ужасно захотелось уйти отсюда хоть куда-нибудь, когда дверь в стеклянную комнатку дежурной медсестры снова открылась. Кто-то вошел без стука. Она увидела, что это второй полицейский, тот самый, что недавно задержал ее руку в своей. Его лицо пылало, а голос гремел:

– Черт, Свен!

Свен Сундквист редко раздражался от выходок своего шефа. Не в пример другим. Все остальные Гренса недолюбливали, а некоторые и просто ненавидели. Сам-то для себя он давно решил принимать его таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. У него был выбор – оставаться или уходить, и он остался.

– Для протокола. Допрос Лисы Орстрём был прерван комиссаром городского управления полиции Эвертом Гренсом.

– Прошу прощения, Свен. Но у нас тут такие дела…

Свен наклонился к диктофону и выключил его. Потом жестом показал Эверту, что он может продолжать.

– Женщина, которую мы привезли из района Атласа. Без сознания, помнишь?

– Которую кнутом избили?

– Точно. Исчезла.

– Исчезла?

Эверт Гренс кивнул:

– Она лежала где-то здесь. В каком-то там отделении… Короче, мне только что звонили из управления. Она достала оружие, оглушила охранника и пропала. По-видимому, она сейчас где-то поблизости.

– Что это на нее нашло?

– Ничего не знаю, только то, что сказал.

Лиса Орстрём положила на стол фотографию номер тридцать два. Она взглянула на полицейских и показала на потолок:

– Там.

– Что?

– Там наверху у нас хирургия.

Посмотрев на белый потолок, Гренс уже вышел было в коридор, когда Свен взял его за плечо:

– Эверт. У меня есть стопроцентные свидетельские показания против Ланга.

Неуклюжий здоровяк замер в дверях. Он обернулся, кивнул Лисе Орстрём, улыбнулся Свену: