Эва Хансен - Цвет боли: шелк

Поговорить с Густавом о Петре и клубе не удалось, зато сейчас, думая о нем, Фрида тут же вспоминала Петру и словно стряхивала наваждение. Густав не звонил, будто вычеркнув ее из жизни. Может, так и было?

Когда Магнус съел пиццу, а Бритт мороженое, они ушли к себе, Фрида осталась одна. Чтобы не думать о себе и Густаве, принялась размышлять, кто еще мог бы знать о клубе и его членах.

Ларс! Конечно, он знает все и обо всех.

Но звонить поздно, лучше завтра. Даже если Ларс что-то знает, сегодня он уже едва ли расскажет, их малышка спит, да и Линн тоже. О том, спит ли Густав, Фрида старалась не думать.

Густав не спал, он сидел мрачнее тучи, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы забыть, перестать желать Фриду каждую минуту. Не получалось. Все в доме напоминало, просто кричало о ней, взгляд на любой предмет мебели немедленно вызывал в памяти сцену секса в этом месте, в спальню или душ вообще пойти невозможно: всюду мерещилась обнаженная, прекрасная Фрида.

— Так и свихнуться недолго…

Конечно, проще всего было бы позвонить, а то и приехать к ней самому, обнять, раздеть и осуществить все свои фантазии, а не маяться в одиночестве. Но Густав не желал уступать. Если она просто отказалась от общения, как сделала это тогда, испугавшись, он бы понял. Но Фрида так легко переступила эту черту, вернулась в свой скучный мир, в котором царила ее работа, друзья, обывательские обязанности! Так легко отказалась от него!

А вот он от нее отказаться не мог.

Измучившись вконец, Густав вдруг заявил сам себе:

— Клин клином вышибают!

Женщина звонка не ожидала:

— Густав? Сейчас? Хорошо, приеду…

Открывая дверь той самой блондинке с видео, Густав уже жалел, что затеял эту встречу, но отменять не стал. Клин клином вышибают.

— Привет, Марго. Помоги развеяться, места себе не нахожу.

— Что с тобой, Густав?

Он обнял красавицу, притянул к себе:

— Ты мне нужна, очень нужна.

— Ты же знаешь, тебе отказать не могу. Где у тебя душ?

— Уже забыла?

— Не-ет… — протянула блондинка, прямо в прихожей стаскивая с себя облегающее платье, под которым не было ничегошеньки.

Он старался, он очень старался вышибить клин по имени Фрида, забыться в объятиях опытной проститутки, вспомнить старое, хотя бы просто получить удовольствие.

Немного погодя Марго уселась на кровати и объявила:

— Хватит! Тебе нужна только та женщина, которая сейчас живет в этом доме.

— Больше не живет, — буркнул Густав.

— Ну и дурак! Тебе нужна только она. То есть и другие женщины тоже, но те для другого, а эта для жизни. Но если она когда-нибудь узнает о твоей сути, она тебя убьет сама.

— О какой сути? — нахмурился Густав. Тоже мне голый психолог, сидит тут голышом и рассуждает!

— Ты можешь лгать ей, она поверит, потому что любит, можешь лгать другим, они видят тебя таким, каким ты хочешь казаться. Но не лги мне. Во-первых, мы видимся в последний раз, я больше к тебе не приду. Во-вторых, я такая же, как ты сам, и вижу тебя насквозь. Постарайся стать таким, каким хочешь казаться, это лучшее, что ты можешь.

Он приподнялся на локте, тревожно поинтересовался:

— Ты что-то обо мне знаешь?

Марго дернула голым плечиком:

— Все. И если ты не последуешь моему совету…

— Угрожаешь?

— Нет, зачем? Советую. Ты мне безразличен, Густав. И еще, — она встала, — не старайся быть круче, чем ты есть на самом деле, это может плохо закончиться.

Он протянул руку, ухватил ее за запястье:

— Хватит меня перевоспитывать, иди сюда, я хочу кончить, — повалил на кровать, придавил сверху. — И не раз.

Машина Марго почти до утра стояла у дома Густава, но утром проснувшиеся соседи ее уже не увидели. Девочки по вызову умеют приезжать и уезжать незаметно, это часть их работы. Хотя один из соседей видел, как Густав Сьеберг тащил в машину совершенно пьяную женщину. Он не стал приглядываться, только загасил окурок поскорее и убрался со своего балкона, нехорошо будет, если Сьеберг решит, что он подглядывал. Густав человек неженатый, девочек возил раньше часто, теперь у него одна. Но, видно, поссорились, вот и привез новую. Но это их дела, соседи не вмешиваются.

Фрида с трудом дождалась утра, ее буквально трясло от понимания, где могла оказаться Петра. Если эта дурочка снова сунулась в клуб и без Адлера, то ее использовали по полной и держат где-то, пока не очухается. Разве можно посещать подобные места без защиты?

Ларсу позвонила, как только позволило время:

— Ларс, у меня есть соображения по поводу Петры. Нужно встретиться, но так, чтобы никто, кроме нас, не знал. И как можно скорее.

Тот удивился, но согласился.

Они устроились на летней террасе Мосебаке, любуясь видом на Шексхольмен и едва ли этот вид замечая. Оказалось, что Ларсу можно было звонить в любое время, он пока жил на Эстермальмсгатан. Фрида не стала расспрашивать почему, и без того ясно — снова в ссоре с Линн. И почему поссорились, тоже ясно — очередное недоверие.

Да и встретились они не ради бесед на семейные темы.

— Ларс, у меня есть подозрение, где может быть Петра.

— Почему ты говоришь мне? Подозреваешь, что это я мог ее украсть и утопить?

— Знаешь, мы с Густавом однажды были в клубе…

Фрида замялась, не зная, как рассказать о том, где видела Петру с Адлером.

— Я помню, что вы познакомились в клубе. — Губы Ларса тронула улыбка. Неудивительно, ведь он сам организовал это знакомство.

— Я не об этом клубе. Мы с Густавом были еще в одном, там, где садомазо… Я не захотела оставаться, слишком все жестко и страшно…

— И?..

— Там видела Петру, она была с Адлером и прошла инициацию, Ларс, там страшно…

Он чуть помолчал, потом вздохнул:

— Значит, Густав все же водил тебя туда… Я знаю этот клуб, его опасные люди держат. Если Петра сунулась туда одна, да еще и с клеймом, мало не покажется.

— Что может случиться?

— В лучшем случае отлеживается после порки. В худшем или уже не вынесла издевательств, или, — Ларс усмехнулся, — работает в каком-нибудь борделе вне Швеции.

— Вангеру сказать?

— Нет, полицию привлекать нельзя. Членами становятся добровольно и бумагу соответствующую подписывают, что на все согласны, вплоть до гибели, чтобы вопросов у полиции не было. Иначе их давно прикрыли бы. Густав мне слово давал, что не подведет тебя к клубу.

— Ларс, как найти там Петру? — напомнила Фрида.

— Я подумаю.

— Ты не член клуба?

Юханссон посмотрел на Фриду, словно та сказала полнейшую глупость, хмыкнул:

— Я похож на сумасшедшего? Я подумаю, Фрида, только не суй туда нос сама. А почему ты Густава не спросила?

— Я… пока ушла, взяла тайм-аут.

— Он перестарался?

— Не то чтобы так, Густав просто не понимает, что не только у него существует жизнь за пределами спальни. Когда поймет — вернусь. Если поймет, — осторожно добавила Фрида.