Сидни Шелдон - Пески времени

Прильнув к нему, она поцеловала его.

– Мне еще нужно во многом разобраться, чтобы получше узнать тебя, сказал Рикардо.

– Я не понимаю, о чем ты? – с недоумением спросила она.

– Те годы, что ты провела в монастыре в отрыве от мира… Скажи мне, милая, тебе не жалко, что ты потеряла столько лет?

Как ей было объяснить ему?

– Рикардо, я ничего не потеряла. Неужели мне действительно есть о чем жалеть?

Он думал обо всем этом и не знал, с чего начать. Он понимал, что события, казавшиеся ему столь важными, ничего не значили для монахинь. Что могли значить для них войны, вроде арабо-израильского конфликта, берлинская стена, убийства политических лидеров, таких, как Джон Кеннеди и его брат Роберт Кеннеди, убийство Мартина Лютера Кинга – выдающегося негритянского лидера мирного движения за равноправие негров, голод, наводнения, землетрясения, забастовки и демонстрации протеста против жестокости по отношению к человеку?

В конце концов, насколько хоть что-то из этого могло бы повлиять на ее личную жизнь? Или на жизнь большинства людей на земле?

Наконец Рикардо сказал:

– С одной стороны, ты не много потеряла, но, с другой стороны, тебе есть о чем жалеть. Все эти годы происходило что-то значительное. Это жизнь. За то время, что ты провела в заточении, рождались и вырастали дети, женились возлюбленные, люди страдали, радовались, умирали, и мы все были частью этого, частью жизни.

– А ты думаешь, я не была? – спросила Грасиела.

И тут ее словно прорвало. Она рассказала ему все, прежде чем смогла остановиться.

– Когда-то и я была частью этой жизни, о которой ты говоришь, и это был сущий ад. Моя мать была шлюхой, и каждую ночь у меня появлялся новый «дядя». Когда мне было четырнадцать лет, я отдалась мужчине, потому что меня к нему влекло, и я ревновала свою мать к нему и к тому, чем они занимались. – Слова лились из нее непрерывным потоком. – Я бы тоже стала шлюхой, если бы оставалась частью той жизни, которую ты считаешь такой драгоценной. Нет, я не думаю, что я чего-то лишилась. Я приобрела. Я нашла настоящий мир, полный покоя и добра.

Потрясенный Рикардо смотрел на нее.

– Прости. Я не хотел…

Она разрыдалась. Обняв ее, он пытался ее успокоить:

– Все хорошо. Все уже позади. Ты была маленькой. Я люблю тебя.

Рикардо словно отпустил ей грехи. Она рассказала ему о своем ужасном прошлом, а он все-таки простил ее. И, что было чудом из чудес, продолжал любить ее.

Он крепко прижал ее к себе. У Федерико Гарсиа Лорки есть такое стихотворение:

Не опускается мгла, чтоб не смог я прийти, и чтоб ты не смогла…

Все равно ты придешь, хоть бы губы сжигал тебе дождь соляной.

Не поднимается мгла, чтоб не смог я прийти и чтоб ты не смогла…

Ты придешь лабиринтами ночи, где выхода нет.

Не опускается мгла, не поднимается мгла, чтобы я без тебя умирал,

Чтобы ты без меня умерла.

И вдруг она вспомнила о том, что их ищут солдаты, и подумала, суждено ли ей и ее возлюбленному Рикардо дожить до их счастливого будущего.

Отсутствовало какое-то связующее звено – ключ к разгадке прошлого, и Элан Такер был твердо намерен найти его. В газете не упоминалось о брошенном ребенке, но будет несложно выяснить дату, когда девочка попала в приют. Если эта дата совпадает с днем авиакатастрофы, то Элен Скотт предстоит объяснить это интересное совпадение. «Она не могла оказаться такой глупой, – размышлял Элан Такер. – Было бы слишком рискованно заявить о том, что наследница Скоттов погибла, и затем оставить ее на пороге фермы. Рискованно. Очень рискованно. Но, с другой стороны, было ради чего рисковать: „Скотт индастриз“. Да, она могла пойти на это. Если это семейная тайна, то она стоит больших денег, и ей придется дорого заплатить за нее».

Такер понимал, что он должен быть очень осторожен. От отдавал себе отчет, с кем имеет дело. Ему противостояла грозная сила. Он знал, что, прежде чем действовать, он должен иметь все неопровержимые доказательства. Повторный визит к отцу Беррендо оказался его первой неудачей на этом пути.

– Падре, я бы хотел поговорить с хозяевами той фермы, где была найдена Патриция… Миган.

Старый священник улыбнулся.

– Надеюсь, вам еще долго не удастся с ними поговорить.

Такер непонимающе смотрел на него.

– Вы хотите сказать?…

– Они уже давно умерли.

«Проклятье». Тогда нужно искать какие-то другие пути.

– Вы говорили, что ребенок попал в больницу с воспалением легких?

– Да.

«Там должны остаться записи».

– Что это за больница?

– Она сгорела в 1961 году. На ее месте построили новую.

Отец Беррендо увидел, как на лице его собеседника отразилось замешательство.

– Не забывайте, сеньор, что сведения, интересующие вас, двадцативосьмилетней

давности. Многое изменилось за это время.

«Ничто меня не остановит, – думал Такер. – Особенно теперь, когда я так близок к разгадке. Должны же были сохраниться на нее какие-то бумаги». Оставалось еще одно место, где он мог что-то узнать, – приют.

Он ежедневно отчитывался перед Элен Скотт.

– Постоянно держите меня в курсе того, как развиваются события. Как только девочка найдется, я должна немедленно знать об этом.

И Элана Такера удивляла настойчивость, звучавшая в ее голосе. «Похоже, что она в жуткой спешке по поводу того, что случилось столько лет назад. Почему? Ну не все сразу. Сначала мне нужно найти интересующие меня доказательства».

Тем же утром Элан Такер побывал в приюте. Он посмотрел на мрачную комнату, где шумно галдели игравшие дети, и подумал: «Вот здесь выросла наследница династии Скоттов, а эта тварь в Нью-Йорке распоряжалась всеми деньгами и полнотой власти. Ну теперь ей придется поделиться с вашим покорным слугой. Да, мы с ней составим мощным альянс, Элен Скотт и я».

– Чем я могу вам помочь, сеньор? – спросила подошедшая к нему девушка.

Он улыбнулся. «Ты можешь помочь мне заработать миллиард долларов».

– Я бы хотел поговорить с тем, кто здесь за все отвечает.

– Это сеньора Анхелес.

– Она здесь?

– Si, сеньор. Я провожу вас к ней.

Девушка провела его через зал к маленькому кабинету в глубине здания. – Сюда, пожалуйста.

Элан Такер вошел в кабинет. Сидевшей за столом женщине было за восемьдесят. Когда-то она была очень полной, но теперь совсем усохла. У нее были седые редкие волосы, но глаза оставались ясными и чистыми.

– Доброе утро, сеньор. Чем могу вам помочь? Вы, наверное, пришли усыновить кого-нибудь из наших очаровательных детишек? Они у нас такие замечательные. Выбирайте любого.

– Нет, сеньора. Я пришел навести справки о ребенке, которого оставили здесь много лет назад.