Сидни Шелдон - Пески времени

– Где ты была? – резко спросила Ампаро. – Ты не должна была уходить из дому, не спросив у меня.

– Мне нужно было выйти, чтобы кое-что сделать.

– Что же? – подозрительно спросила Ампаро. – Ты здесь никого не знаешь. Если ты…

Тут вошел Хайме, и кровь отхлынула от ее лица. Но она быстро взяла себя в руки.

– Что… что случилось? – спросила она. – Разве ты не был в сквере?

– Но почему, Ампаро?… – тихо произнес Хайме.

Она взглянула ему в глаза и поняла, что все кончено.

– Как ты могла? Почему ты так изменилась?

Она покачала головой.

– Я не изменилась. Изменился ты. Я потеряла всех, кого любила, в этой твоей бессмысленной войне. Я устала от всего этого кровопролития. Хочешь узнать о себе правду, Хайме? Ты ничем не лучше правительства, против которого ты борешься. Ты хуже, потому что они хотят мира, а ты – нет. Ты думаешь, что помогаешь нашей стране? Ты разрушаешь ее. Ты грабишь банки, взрываешь машины, убиваешь невинных людей и считаешь себя героем. Я любила тебя и когда-то верила в тебя, но… – Ее голос сорвался. – Этому кровопролитию должен прийти конец.

Хайме подошел к ней и посмотрел на нее ледяным взглядом.

– Мне бы следовало убить тебя.

– Нет, – задыхаясь от волнения, воскликнула Миган. – Пожалуйста, не надо.

Вошедший в комнату Феликс все слышал.

– Боже мой! Значит, это она. Что нам делать с этой тварью?

– Нам придется взять ее с собой и не спускать с нее глаз, – ответил Хайме и, взяв Ампаро за плечи, тихо сказал: – Если ты попытаешься еще что-нибудь выкинуть, ты умрешь, я обещаю это.

Оттолкнув ее, он повернулся к Миган и Феликсу.

– Уходим отсюда, пока не пожаловали ее друзья.

– Миро был в ваших руках и вы позволили ему уйти?

– Полковник… при всем уважении… мои люди…

– Ваши люди – кретины. И вы еще называете себя полицейскими? Вы позорите форму.

Шеф полиции стоял съежившись под испепеляющим взглядом полковника Акоки. Ему ничего не оставалось делать, потому что у полковника было достаточно влияния, чтобы снести ему голову. И Акока еще не закончил.

– Вы понесете за это личную ответственность. Я позабочусь о том, чтобы вас освободили от занимаемой должности.

– Полковник…

– Убирайтесь. Меня тошнит от одного вашего вида.

Полковник Акока кипел от негодования. Он не успевал сам приехать в Виторию и схватить Хайме Миро. Ему пришлось поручить это местной полиции. А они все провалили. Теперь одному Богу известно, куда девался Миро. Полковник Акока подошел к столу с разложенной на нем картой. «Они наверняка останутся в Стране Басков. Значит, это могут быть Бургос, Логроньо, Бильбао или Сан-Себастьян. Нужно сосредоточить внимание на северо-востоке. Где-нибудь они должны объявиться».

Он вспомнил свой утренний разговор с премьер-министром.

– У вас не остается времени, полковник. Вы читали сегодняшние газеты? Мировая пресса выставляет нас шутами. Миро и эти монахини превратили нас в посмешище.

– Господин премьер-министр, смею вас заверить…

– Король Хуан Карлос поручил мне создать по этому делу государственную следственную комиссию. Я не могу больше тянуть с этим.

– Продлите расследование еще на несколько дней. К этому времени Миро и монахини будут в моих руках.

Последовала пауза.

– Даю вам сорок восемь часов. Полковник Акока боялся разочаровать не премьер-министра и даже не короля. Он думал об ОПУС МУНДО. Когда его вызвали в роскошно отделанный кабинет одного из ведущих промышленников, ему было недвусмысленно сказано: «Хайме Миро создает вредную для нашей организации обстановку. Остановите его. Вас ждет щедрое вознаграждение».

Полковник Акока понимал, что оставалось недосказанным: «В случае провала вы будете наказаны». Теперь его карьера была под угрозой. И все потому, что какие-то бестолковые полицейские упустили Миро прямо из рук. Хайме Миро мог бы спрятаться где угодно. Но монахини… Полковник Акока почувствовал внезапное волнение. Монахини! Они помогут ему. Хайме Миро мог прятаться где угодно, но сестры могут найти пристанище только в каком-то монастыре. И это наверняка должен быть монастырь того же ордена.

Полковник Акока стал вновь изучать карту. Так оно и есть – Мендавия. Цистерцианский монастырь был в Мендавии. «Туда-то они и направляются, торжествующе думал Акока. – Ну что же, и я тоже. Только я буду там раньше и подожду их».

Для Рикардо и Грасиелы путешествие подходило к концу.

Последние несколько дней были самыми счастливыми в жизни Рикардо. За ним охотились солдаты и полиция, его арест означал верную смерть, но все это, казалось, не имело значения. Словно они с Грасиелой выкроили себе кусочек времени, райский островок, где они были вне досягаемости. Их рискованный поход превратился в чудесное путешествие, которым они оба наслаждались.

Они все говорили и говорили, стремясь как можно больше рассказать и узнать друг о друге. Слова, словно невидимые нити, еще теснее связывали их. Они говорили о прошлом, настоящем и будущем. Особенно о будущем.

– Мы обвенчаемся в церкви, – сказал Рикардо. – Ты будешь самой красивой в мире невестой…

И Грасиела, представляя, как это будет, трепетала от волнения.

– Мы будем жить в самом красивом доме…

И она думала: «У меня никогда не было собственного дома или даже своей комнаты». Она жила в маленькой квартирке со своей матерью и всякими «дядями», а потом среди сестер-монахинь в монастырской келье.

– У нас будут прекрасные сыновья и очаровательные дочери…

«И я дам им все то, чего никогда не имела сама. Они будут окружены любовью».

И сердце Грасиелы переполнялось радостью.

Но ее беспокоило то, что Рикардо был фанатиком своего дела. Согласится ли он жить во Франции, устранившись от борьбы? Она понимала, что это ей нужно с ним обсудить.

– Рикардо, как ты думаешь, сколько еще будет продолжаться это восстание?

«Оно и так слишком затянулось», – думал Рикардо. Правительство уже предпринимало попытки примирения, однако ЕТА не только отвергла их, но и ответила на них еще более жестокими террористическими актами. Рикардо пытался поговорить об этом с Хайме.

– Они стремятся найти компромисс, Хайме. Почему бы нам не пойти им навстречу?

– Их предложение – хитроумная ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вынуждают нас продолжать борьбу.

И из любви к Хайме Рикардо верил в него и продолжал его поддерживать. Но сомнения не оставляли его. Чем больше проливалось крови, тем сильнее становились его колебания. Вот теперь и Грасиела спрашивала его: «Сколько, ты думаешь, будет продолжаться это восстание?»

– Не знаю, – ответил ей Рикардо. – Мне бы очень хотелось, чтобы оно уже закончилось. Но вот что я тебе скажу, милая. Никто не разлучит нас, даже война. Нет таких слов, которые могли бы выразить, как сильно я люблю тебя.