Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец

Он вовсе не выглядел смущенным. Взял ломтик бекона со своей тарелки, свистнул и скормил его своим собакам с ладони, которая только что ласкала ее.

— Корал, вы интересная женщина, — произнес он.

Вернулся Луис; он откашлялся и начал объяснять свой план.

— Банды наркоторговцев из Мексики каждый день убивают невинных людей. Практически на границе идет война. Как бы ни старался мексиканский президент, я вижу, что ничто этого не изменит. Даже плохая экономика здесь лучше, чем безнадежность там. Тем временем террористы могут проникать через южную границу Америки. — Луис махнул рукой. — Но что, если кому-нибудь удалось перехватить бизнес койотов у наркоторговцев, а вместо них поставить людей, больше похожих на орлов, которые дадут клятву обеспечить безопасное сопровождение своих сородичей через границу и не допускать к этому делу посторонних?

— Интересно, — отозвался Салати, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Если это произойдет, — продолжал Луис, — куда могут полететь орлы в поисках безопасности со своими подопечными-христианами? Кто примет этих мексиканских католиков, которые когда-нибудь будут составлять большую часть населения США?

Салати положил вилку.

— Удивительно слышать предложение, полностью направленное на благотворительность, в этом доме.

Луис сжал челюсти.

— Я — не Теомунд Браун.

— Это очевидно. Давайте говорить прямо. Я понимаю, что вы знаете о многих моих делах с Брауном. Он звонил мне незадолго до своей гибели. Сказал, что обнаружил местонахождение мальчика.

— Если вы говорите о предполагаемом клонированном Иисусе, — фыркнул Луис, — то он мертв.

— Вы уверены?

Луис встал из-за стола и вернулся с итальянской желтой газетенкой под названием «Chi Mai», напечатанной больше месяца назад в Милане, подал Салати, и тот прочел заметку.

— Его звали Джесс Джонсон? — спросил Салати.

Луис кивнул.

— Какая трагедия, — сказал Салати. — В последнее время многие в Ватикане поняли, что ошибались в своих страхах. Они начали молиться, чтобы этот мальчик выжил и его можно было доставить в Рим. Если есть вероятность, что у него действительно гены Иисуса Христа, представьте себе, какой силой он мог обладать. В худшем случае он был обычным мальчиком, а в лучшем? Тем, с кем можно поговорить, у кого можно учиться, узнать новое и, если это возможно, от кого можно ждать руководства. Если бы это случилось, в католической церкви не обязательно произошел бы из-за него раскол. Он стал бы одним из нас.

Раньше Корал считала, что Салати желал смерти клону. Она догадалась об этом по действиям Тео: тот отправил Сэма в Италию, когда у того была амнезия, потом поехал сам, все время поддерживая связь с Салати.

— Он мертв, — повторил Луис.

— Как жаль, — ответил Салати. — В обмен на этого мальчика я мог бы взять на себя задачу передать личное послание в каждую католическую церковь, школу, монастырь и семинарию в Америке, где почитают Деву Марию Гваделупскую. Я был бы готов сказать: «Святой Отец хочет, чтобы вы помогли новым орлам, которые придут». Как вы называете эту организацию, Луис?

— «Мексика Этерна».

Салати встал.

— Я, возможно, дал бы им указания помогать организации «Мексика Этерна», этой группе, которая защитит жизни и деньги иммигрантов, не пустит террористов через границу и, как я понимаю, ускорит торжество реконкисты?

У Луиса отвисла челюсть.

— Как вы узнали?

— Это старая, но интересная идея. Реконкиста, если она произойдет, может действительно снова вернуть веру в безбожную Америку. Латиноамериканское, а значит, католическое большинство на юго-западе Америки в этом веке, и потом оно охватит всю страну в следующем столетии. Это может представлять интерес для будущих пап.

— А если бы я мог ускорить этот процесс?

— Вы собираетесь это сделать?

— Я строю планы.

— Планы — это всего лишь предположения, и вы сказали мне, что мальчик мертв. — Салати встал. — Позвоните, пожалуйста, вниз, моему водителю, и попросите его быть готовым.

Луис щелкнул пальцами. Появился его слуга и позвонил.

— Эваристо, если у вас есть еще какие-то пожелания…

Корал показалось, что Салати с тоской посмотрел на руку, к которой нечаянно прикоснулся.

— Уверен, что есть, — произнес он. — Вы контролируете огромные ресурсы Теомунда Брауна.

— Что угодно, — сказал Луис, и выпрямился, чтобы выглядеть патроном. — Вам стоит только назвать.

— Благодарю за гостеприимство. Во время моей следующей поездки мы еще поговорим. — Он погладил Корал по щеке и сказал Луису: — Надеюсь, тогда я опять увижу эту интересную женщину.

Мэгги стояла между шторами на двенадцатифутовых окнах в гостиной Феликса, высматривая Даффи. После первого успеха, когда он насильно заставил ее поклясться на Библии, Сэм приобрел привычку отдавать приказы, когда не удавалось уговорить. По крайней мере именно так выглядело настойчивое предложение поехать с ним куда-то сегодня.

Сэм подъехал на «Рейнджровере». Мэгги с облегчением увидела Шармину, которая махала рукой с заднего сиденья. Какой бы ни была цель этой таинственной предрассветной поездки, по крайней мере Сэм не собирается увезти ее в тайное любовное гнездышко. Придется выйти за него ради ребенка, но пусть он забудет о брачной ночи.

Спустившись вниз, Мэгги увидела охранника здания, который знал ее тайну. Он вышел из вестибюля. Мэгги обрадовалась, что ей не придется здороваться с ним на глазах у Сэма. Вчера в отчаянии она спустилась в подвал, открыла свой сундук и нашла пистолет. Держала его в руке и вспоминала лес в Маконе, в штате Джорджия. В своем воображении одним из набросившихся на нее белых мужчин она видела Сэма.

Потом Мэгги отнесла пистолет охраннику, которого знала лучше других, и попросила его сохранить оружие. Сказала себе, что не боится воспользоваться им. Ей просто нужен какой-то знак от Бога.

Сэм, ожидавший возле машины, увидел ее черное платье с длинными рукавами и высоким воротом, черную шляпку-таблетку с вуалью, и сказал:

— Ну, ты даешь, Мэгги.

Она проигнорировала его намек на то, что сегодня не стоило надевать вдовий траур.

— Ты… прекрасно выглядишь, девочка моя.

— Я все еще в трауре, Сэм.

Он сидел за рулем, Шармина — сзади. Машина выехала на шоссе I-95, Новоанглийскую магистраль, и направилась на север.

Раздраженная Мэгги оглянулась на подругу.

— Шар, ты знаешь, в чем большая тайна этой поездки?

Глаза Шармины стали круглыми — значит, она знает.

— Нет, мэм.

— Ох, Шар, пожалуйста, не называй меня так. Мы же подруги.

— Да, мэм.

Шармина относилась к ней так, словно она — вернувшаяся повелительница. Мэгги пока не нашла способа добиться, чтобы их отношения снова стали нормальными.