Джон Коннолли - Гнев ангелов

И сосед удалился.

Финеас помнился мне крупным мужчиной с тронутой сединой каштановой бородой, но прошедшие годы забрали плоть с его костей, так же как осенние ветра срывают листья дерева, оголяя его перед наступлением зимы; а вечная зима Финеаса, видимо, была не за горами. Из-за сильной нехватки зубов его рот выглядел запавшим, голова окончательно облысела, хотя сохранились остатки бороды. Сквозь истончившуюся кожу четко проступали вены и даже капилляры, и мне показалось, что я могу рассмотреть не только форму черепа, но и его содержимое. Медсестра, проводившая меня к его комнате, сказала, что Финеас чувствует себя неплохо: он вообще никогда серьезно не болел, и ум его до сих пор оставался ясным. Он просто постепенно терял силы, потому что пришло его время умирать. Умирать от старости. Подставив поближе стул, я слегка похлопал старика по руке. Неожиданно вырванный из сна, он прищурился, нашарил на коленях очки и, поднеся их носу, подозрительно глянул на меня, словно вдовствующая герцогиня на сомнительную фарфоровую вазу.

— Вы кто? — спросил он. — Ваша физиономия мне знакома.

— Меня зовут Чарли Паркер. Вы дружили с моим дедом.

Его просветлевшее лицо просияло улыбкой. Протянув руку, Арбогаст энергично пожал мою, и его пожатие было еще крепким.

— Рад видеть тебя, мой мальчик, — сказал он. — Хорошо выглядишь.

Не отпуская мою ладонь, он с благодарностью спасенного утопленника накрыл ее еще и левой рукой.

— Вы тоже, Финеас.

— Не валяй дурака. Дай мне косу и плащ с капюшоном, и я достоверно сыграю саму госпожу Смерть. Когда я добредаю до зеркала, направляясь отлить перед сном, то думаю, что эта зловещая старуха наконец приперлась за мной. — После короткого приступа кашля он глотнул содовой из стоявшей рядом банки и продолжил: — Я очень горевал, услышав о том, что случилось с твоей женой и дочкой. Понимаю, тебе, возможно, неприятны те, кто напоминают об утрате, но я должен был выразить сочувствие.

Он еще разок пожал мою руку и отпустил. Под мышкой я держал коробку конфет. Арбогаст смущенно глянул на нее.

— У меня не осталось зубов, — пояснил он. — И конфеты сеют панику в моих протезах.

— Не волнуйтесь, — успокоил я старика. — Я не принес вам никаких конфет.

Открыв коробку, я показал ему пять фирменных сигар «Табак Черчилля». Как мне помнилось, сигары всегда были его слабостью. Мой дед обычно выкуривал с ним по одной на Рождество, а потом неделю ворчал о табачной вони.

— Не найдя кубинских, я подумал, что лучшими после них будут доминиканские, — пояснил я.

Финеас взял из коробки одну сигару и понюхал, поднеся к носу. Мне показалось, что глаза его увлажнились.

— Благослови тебя Господь! — воскликнул он. — А нет ли, сынок, у тебя желания прогуляться со стариком?

Я сказал, что мне нравится такая идея. Я помог ему натянуть свитер и подал пальто, после того как он повязал шею шарфом; наряд дополнила ярко-красная шерстяная шапка, в которой голова его стала похожа на рыжий бакен. Я нашел кресло-каталку, и мы вместе с ним отправились на прогулку по унылому зимнему участку. Едва главное здание скрылось из виду, Арбогаст закурил сигару и принялся радостно болтать, попыхивая дымом, пока мы продвигались к декоративному пруду на краю пихтовой рощицы, где я, опустившись на скамью, продолжал слушать его излияния. Когда он наконец решил передохнуть, я не преминул воспользоваться паузой, чтобы направить разговор в другое русло.

— Когда-то, когда я был еще мальчишкой, вы рассказывали нам с дедом одну историю, — сказал я.

— О, я рассказывал вам множество историй. Твой дед заезжал сюда ко мне и, бывало, говорил, что порой моя болтливость доставала его. А ты знаешь, что он как-то раз спрятался от меня под кроватью? И думал, что я не замечу его, но я-то все видел. — Он усмехнулся. — Хитрый старикан. Я приберег этот секрет, чтобы однажды уличить его, а он вдруг взял да помер, не дав мне возможности поворчать. — Он опять затянулся сигарой.

— Та была особенная, — продолжил я гнуть свою линию. — История с привидениями, о девочке в Северном лесу.

Финеас так долго держал дым в себе, что я уже представил, как он сейчас повалит из его ушей. Наконец, обдумав мои слова, старик выпустил дым и сказал:

— Ну да, помню ее.

«Еще бы вам не помнить, — подумал я. — Такую историю человек не забывает, особенно если сам в ней участвовал». Разве может хозяин забыть, как искал свою потерявшуюся в лесной глуши собаку — кажется, ее звали Дымка — и нашел ее, опутанную лианами колючего кустарника. А рядом с ней маячила босоногая девочка, причем выглядела она одновременно реальной и нереальной, совсем юной и невероятно старой; вид этой девочки завораживал, от нее исходила мощная аура потерянного одиночества. И пока охотник смотрел на нее, те же колючие плети оплетали его сапоги, чтобы он остался с ней в тайном лесном жилище.

Нет, такие воспоминания не забываются, никогда. Тогда Финеас Арбогаст изложил нам с делом правдивый, хотя не до конца честный рассказ. Ему хотелось поделиться с нами той историей, рассказать об увиденном, но он изменил кое-какие детали, осознавая, что в подобных делах следует соблюдать осторожность.

— Вы говорили, что видели эту девочку где-то в районе Рейнджли, — напомнил я. — И говорили, что из-за нее перестали подниматься туда в свою хижину.

— Все верно, — согласился Финеас. — Так я и говорил.

Беседуя со стариком, я не смотрел на него и старался говорить мягким тоном, не допуская в него и тени обвинения или осуждения. Я не собирался допрашивать его, но хотел узнать правду. Это было важно, раз я собирался найти тот самолет.

— А вы думаете, что она бродила, ну, та девочка?

— Бродила? — удивился Финеас. — Что ты имеешь в виду?

— Меня интересует, блуждала ли она по всему нашему Северному лесу или облюбовала какой-то небольшой его участок. Знаете, у меня возникло ощущение, что она привязана к какому-то определенному месту, где устроила себе… ну, скажем так, берлогу . Возможно, где-то там оставалась ее телесная оболочка и туда она возвращалась, не имея желания или возможности уходить далеко.

— Трудно сказать с уверенностью, — заметил Финеас, — но подозреваю, что в твоих словах есть смысл.

Тогда я взглянул на него. Коснулся его плеча, и он повернулся ко мне.

— Финеас, почему вы сказали, что увидели ее неподалеку от Рейнджли? Вы ведь были не там. Вы ездили дальше на север, за Фоллс-Энд. Вы углубились именно в те леса, я прав?

Финеас задумчиво посмотрел на «доминикану».

— Ты мешаешь мне наслаждаться сигарой, — проворчал он.

— Я не пытаюсь подловить вас. И не собираюсь осуждать за то, что вы изменили детали той истории. Но мне очень важно, чтобы вы сказали как можно точнее, где именно находились, когда видели ту девочку. Прошу вас.