Джон Коннолли - Гнев ангелов

— Вы помните, как он выглядел?

— Лет пятьдесят, по-моему, или немного старше. Небритый, но без бороды. Ростом около шести футов. Довольно плотный и сильный.

— В какую сторону он направился?

— К югу.

— К югу… По другой стороне улицы?

— Да.

— Вы сообщили об этом полиции?

— Нет. По-моему, я вообще с тех пор ни с кем не говорил. Помню лишь, что пытался приподнять ее, но она уже не двигалась.

— Полицейские захотят побеседовать с вами. Не говорите им о том мужчине.

— Не буду.

Сын взял салфетку и смочил ею лоб отца, стараясь не задеть ранок.

— Насколько сильно я пострадал? — спросил Элдрич.

— По большей части порезы и ушибы. Легкая контузия. Однако они хотят понаблюдать за вами несколько дней. Что-то их беспокоит.

— У меня проблемы со слухом. Твой голос, мой голос… все воспринимаю приглушенно.

— Я передам докторам.

Элдрич попытался повернуться на бок и почувствовал боль в паху. Заглянув под простыню, он увидел катетер и застонал.

— Я понимаю, некоторые неудобства, — сказал сын.

— Мне больно.

— Об этом я им тоже скажу.

— У меня во рту пересохло.

Сын достал из прикроватного шкафчика пластиковый поильник и дал отцу напиться, поддерживая его голову. Он ощутил под пальцами хрупкость костей старческого черепа. Казалось, хватило бы легкого нажима, чтобы тот сломался, как яичная скорлупа. Просто чудо, что он выжил. И, безусловно, умер бы, если бы взрыв произошел немного раньше.

— Я вернусь позднее, — сказал сын. — Вам что-нибудь нужно?

Вдруг отцовская рука вцепилась в него, и старый юрист приподнялся с постели. Насколько же старик еще силен…

— Приходил Паркер. Паркер приходил в контору, и она умерла. Она вернулась за его папкой, и из-за этого погибла. — Элдрич устало вздохнул, из уголков глаз потекли горестные слезы. — Он предупреждал меня, предупреждал, чтобы ты держался подальше от него. Он боялся того списка. Знал, что в нем есть его имя.

— Я сомневался. Так же, как и вы. Та женщина, Фиппс, сказала мне кое-что по поводу…

Но отец не слышал его.

— Список, — рассеянно прошептал он. — Тот список.

— Он по-прежнему у меня, — сообщил сын, но лучи слабого утреннего света, проникавшие сквозь занавески, скользнули уже по другому человеку; его дух и плоть словно начали меняться, вбирая в себя некую новую сущность. — И мне известно, где найти остальных.

— Убей их, — устало произнес Элдрич, откидываясь на подушки. — Убей их всех.

Он закрыл глаза, а преображение его сына завершилось, и палату покинул уже Коллектор.

Утром, в начале десятого, Джефф и Рейчел приехали забрать Сэм. Она рано проснулась и больше часа помогала на кухне Ангелу и Луису, намазывая маслом тосты и взбивая яйца для омлета, в результате чего мне пришлось поменять ей свитерок, чтобы ее мама не разъярилась, увидев, в какую грязнулю превратился ребенок.

Джефф прикатил на «Ягуаре». Из окна моего кабинета Ангел и Луис видели, как он заехал на дорожку с улицы, вышел из своей тачки и принялся разглядывать залитые зимним солнцем скарбороские болота. Рейчел тем временем направилась к входной двери.

— Такое впечатление, что он рассматривает их взглядом собственника, — заметил Ангел.

— Может, собирается прикупить здесь земельку? — предположил Луис.

— А может, смените тон? — сказал я. — Вы же знаете, что я терпеть его не могу, поэтому вам тоже не следует проявлять симпатии.

— Естественно, мне он тоже не нравится, — отозвался Ангел.

— У него ведь куча денег, почему же он ездит на задрипанном «Ягуаре»? — удивился Луис. — Эти легковушки обесцениваются быстрее, чем зимбабвийские доллары.

— Потому-то у него и куча денег, что он экономно ездит на «Ягуаре», — пояснил Ангел. — Интересно, сколько ему лет?

— Много, — бросил Луис.

— Чертовски много, — добавил я.

— Значит, старая развалина, — заключил Ангел. — Тогда непонятно, почему он еще ходит без палочки.

Хлопнула входная дверь. Войдя в прихожую, Рейчел крикнула:

— Привет!

— Мы здесь, — откликнулся я.

Она вступила в кабинет и, увидев нашу троицу, удивленно приподняла бровь.

— Решили устроить торжественную вечеринку по поводу возвращения домой?

— Пока лишь обдумываем такую возможность, — ответил Луис.

Рейчел заметила, куда мы смотрим и кого видим, и выразительно произнесла:

— Ха-ха!

— Он выглядит моложе, чем я ожидал, — заявил Ангел.

— Неужели?

— Ничего подобного. Он уже старик.

Рейчел сердито глянула на Ангела.

— Поговорите еще, и тогда точно не доживете до его возраста.

— А мне и не хочется дожить до его возраста, — возразил Ангел. — Он выглядит, как Мафусаил на древних пастелях. Во всяком случае, так сейчас никто не одевается!

Рейчел, надо отдать ей должное, всерьез вознамерилась отстоять достоинство своего партнера.

— Он собирался позднее играть в гольф, — пояснила она.

— В гольф? — пораженно переспросил Луис.

В это короткое слово он вложил столько презрения, сколько, на мой взгляд, не смогла бы вместить и пространная отповедь.

— Да-да, в гольф, — вызывающе подтвердила Рейчел. — Видите ли, порядочные люди умеют отдыхать. И занимаются спортом.

— Неужто гольф относится к спортивным играм? — Луис взглянул на Ангела.

— В нашем расписании эта игра вроде бы не упомянута, — пожал плечами Ангел.

— Ладно, парни, сами знаете, какие вы придурки, — вздохнула Рейчел. — Где моя дочь? Нужно быстрее забрать ее отсюда, пока она не заразилась вашей придурью.

— Поздновато! — Луис усмехнулся. — Она унаследовала папочкины гены.

— Поняли, парни, какие вы придурки? — бросил я ему, направляясь за Рейчел.

— Для нас ведь это означает «крутые ребята», правда? — уточнил Луис, обращаясь к Ангелу.

— Их разъедает ненависть к гомосексуалистам, — нарочито обиженно произнес Ангел. — Пожалуй, нам стоит выразить недовольство или сочинить ободряющую песенку.

Я молча удалился.

— Эй! — крикнул мне вслед Ангел. — Неужели нас теперь не пустят на гулянку?

В прихожей Рейчел помогла Сэм сложить сумку.

— Что случилось с твоим чудесным новым свитером? — спросила она, заметив, что на девочке старая дырявая кофта из моих запасов, в которой Сэм иногда помогала мне в саду.

— В яичных кляксах он стал еще красивее, — заявила девочка.

— Вполне логично, — заметила Рейчел. — Не пытались ли дядя Луис с дядей Ангелом играть в свои глупые игры, кидаясь яйцами? — спросила она, стрельнув в меня взглядом.

— Я в этом не участвовал, — отвертелся я. — Завтрак готовили без моей помощи.

— А дядя Ангел сказал плохое слово, — прибавила Сэм. — Оно начиналось на букву «г».

Из кабинета донесся обиженный вопль:

— Ты же обещал, что она не скажет!